Литмир - Электронная Библиотека

И здесь царила полная тьма.

Грогару не хватало воздуха, да и не только ему, всем остальным, наверное, тоже. Ярлу казалось, что он тонет, – однажды в детстве он испытал это до крайности неприятное чувство.

Девочка всхлипывала, а старик глухо, одиноко успокаивал ее.

И, когда Грогар уже готов был завопить в приступе истеричного страха и бессильного бешенства, земля вдруг ускользнула из-под ног и вся четверка скатилась во внезапно открывшийся грот.

8

«Тьфу. И здесь воняет», – подумал Грогар и открыл глаза.

Безжизненный лунный свет заливал пещерку, выхватывая из мрака угрожающие призрачные очертания чего-то, громоздившегося у стен. Прохладный ветер залетал сюда – тот самый ветер, что властвует в диких Изломанных Землях. Он прикоснулся к перепачканному кровью и грязью лицу ярла, заставив мужчину вздрогнуть, и затих.

Только сейчас Грогар почувствовал, как близок этот пресловутый и осмеянный им же край мира, населенный сказочными доденами, двархами, шнеями и прочей нечистью.

Пленившись величием момента, Грогар вышел из грота.

Перед ним простирался лес: волнующееся, шумящее море, окруженное ровной, будто рукотворной цепью высоких заснеженных гор. В самом центре леса темнел замок – многочисленные узкие башни, увенчанные копьями-шпилями, вздымались к небу, словно отчаянно моля о помощи. За замком, чуть справа, простиралось круглое озеро, и его черные мерцающие воды напоминали вход в бездну.

Грогар обернулся. Лунга, морщась и стеная, старательно вытирал лицо крохотным платочком, отряхивал безнадежно испорченное платье. Вездесущая его шляпа лежала на валуне. Закончив приводить себя в порядок, Лунга со скорбным выражением лица начал ее чистить. Старик приобнял девочку и осматривался вокруг блуждающим взглядом человека, привыкшего повиноваться и принимать судьбу такой, какая она есть.

Грогар рассмеялся. «Несколько вымученно», – подумал он.

– Ну! Мы живы! Мы живы, и не все так плохо, клянусь печенью мадам Пепелины!

(К слову, мадам Пепелина, или вдовствующая королева-мать Элоиза Марируэлла Кастелла… тра-та-та… герцогиня Ровальская и Брахтендорденская… еще что-то там… славилась своим ужасно сварливым и неукротимым нравом. Однажды она прилюдно – в присутствии сановных послов из Пагорга и Вууденроха, на глазах у всей форнолдской знати, – отстегала тридцатилетнего сына-короля по, простите, голому заду. Представьте себе, мадам Пепелина, будто волчица, вцепилась в штаны короля мертвой хваткой и, несмотря ни на что, умудрилась стянуть их, а после крепко пройтись по царственной попе кожаной плеткой, бывшей всегда при ней. Скандал, скандал! Между прочим, попа-то у короля была нежная и розовая, как у младенца, уж это все заметили).

Это забавное воспоминание, а также полные глубокой тоски вздохи Лунги, рассматривавшего свою шляпу так, словно от нее зависела его жизнь, заметно приободрили Грогара. Его всегда веселили нарочитые благочестие и печаль слуги.

– Чего вы радуетесь? – спросил Лунга.

– Ты что, не замечаешь очевидного? Может быть, ты думаешь, будто уже попал на небо, в чертоги… э-э-э… кого там… ну, ты понял. Тогда ущипни себя, ущипни, авось очнешься.

– Простите меня, ваша милость, но вы ведете себя, как неразумное дитя. Неужто эти… дикари сунули нас сюда просто так?

– Ну… на то они и дикари.

– Я далеко не так уверен, мой господин. – Лунга кивнул в сторону стен. – Присмотритесь.

О боги! Фигуры, те самые призрачные фигуры, – с них спала пелена мрака, и Грогар увидел… скопление костей.

Нагромождение человеческих костей и черепов – древних, вросших в землю; более свежих, вокруг которых виднелись остатки истлевших внутренностей; и совсем новых, наспех обглоданных, – около них днем наверняка роились мухи и пищали крысы.

– Пока ночь, – неожиданно сказал старик, – надо уходить. Подальше. Как можно дальше. Ибо утром он придет.

Речь старика – правильная и мягкая – выдала в нем человека ученого. Он нежно прижимал к себе вздрагивающую девочку и смотрел на Грогара грустными, глубоко посаженными глазами.

Грогар покосился на старика, и на секунду ему стало страшно. Эти глаза… старик многое пережил, и облик его хранил в себе мудрость... Или хорошо замаскированное безумие?

– Кто ты? Как тебя зовут?

– Дьярв Лёлинг, исследователь древностей из королевского университета, к вашим услугам, ваша милость. Для меня честь… если, конечно, сейчас уместно…

– Да бросьте! – махнул рукой Грогар и призадумался. – Лёлинг, Лёлинг… Что-то знакомое… Вы, кажется, пропали года три… или… четыре тому?

– Два с половиной, господин Грогар.

– Два с половиной… хм. Ах да! Я вспомнил! Итак, любезнейший мой Лунга, ты имеешь честь лицезреть Дьярва Лёлинга из Бобродока, того самого ученого, что отыскал гробницу Бранда Великого, расшифровал надписи в пещерах Элма и совершил еще множество замечательных дел.

– Очень рад, – с поклоном сказал Лунга. – Большая честь.

– Но, позвольте спросить, что вы делаете здесь?

– Это длинная история, – ответил ученый. – И поверьте, у вас еще будет время ее послушать. Если только мы немедленно уберемся отсюда. Вы даже не представляете себе, какая опасность нам угрожает.

И все тут же отправились в дорогу.

Выйдя из грота, товарищи по несчастью спустились немного, потом ученый повернул направо и углубился в скалы.

Путь был тяжелый: мешала темнота, осыпающиеся каменистые склоны, неожиданные пропасти и завалы. Несчастную девочку – маленькую, с волнистыми каштановыми волосами и курносым носиком, по имени Лилия, – Грогару и Лунге приходилось по очереди нести на руках. Она перестала плакать, но все еще находилась в оцепенении.

Вскоре они оказались в узкой долине, по дну которой струился небольшой ручей.

– Мы должны вымыться, – тяжело дыша, сказал Дьярв. – Полностью раздеться, искупаться и тщательно выстирать одежду.

– Ты хочешь сказать, уважаемый Дьярв, – уточнил Грогар, – что мы остановимся здесь?

– Нет, господин Грогар, – покачал головой старик, – нет. Мы оботремся листьями дым-куста; вон он, видите? Листья пахнут скверно, не скрою, но их запах напрочь заглушит наш собственный. Зверь пойдет на запах крови – вот почему нас вымазали кровью той бедняжки. Медлить нельзя, снимайте одежду; как все сделаем, наденем мокрое и будем искать убежище на день.

– Постой, – сказал Грогар. – Мы-то наденем мокрое, а как же дитя? Ночка ведь холодная. Не простудится?

– У нас нет выхода. Либо смерть, либо сопли. Но я не стал бы так беспокоиться – деревенские дети гораздо крепче и выносливей господских. Они с люльки на улице – и в непогоду, и в снег, да еще и голышом. Так что выжмем хорошенько одежду и наденем, ветер мигом обсушит. И не забудьте сначала попить – вряд ли нам скоро вновь предоставится такая возможность.

Сделав все, как велел исследователь древностей, путники пошли прямо по ручью – еще одна мера предосторожности. Через час, уже основательно продрогнув, они отвернули от него и стали карабкаться в гору, по пути набрав диких ягод – голубику, дикие финики, яблоки; Лунга нарвал какие-то пахучие травы: «Съедобные», – пояснил он, хотя Грогар сильно в этом сомневался. Дьярв Лёлинг, ученый, отыскавший гробницу Бранда Великого, долго искал подходящее место для укрытия и только под самое утро, начиная уже паниковать, наконец выбрал место – пещеру с маленьким входом, притаившуюся меж двух гладких отвесных стен. С трудом пробравшись туда, ученый облегченно вздохнул и объявил, что они останутся здесь до следующей ночи.

Глава 9

9

– Вам слово, господин Дьярв, – сказал Грогар, устроившись на охапке веток и трав, которые они с Лунгой предусмотрительно натаскали внутрь пещеры. Рядом спала, положив ручонки под голову, Лилия, – мужчины накормили девочку самыми сладкими ягодами, а Лёлинг рассказал сказку, которая ей, кстати, не понравилась – она назвала ее скучной нудятиной.

6
{"b":"815248","o":1}