За такими вот неспешными беседами прошел день. На ночь расположились прямо на обочине, у ручья. Развели костер; Петер с мрачным парнем Хайо-Хайо зажарили на углях завернутую в травы тушу молодого кабана – получилось вкуснейшее блюдо, которое вкупе с бутылкой крепкого местного вина придало вечеру привкус романтики.

– Это ничего не значит, – сказал Коршун, внимательно выслушав рассказ Грогара о его приключениях и встрече с колдуном. – Он существует. Колдун существует. Это так.

– Но как же объяснить его исчезновение? – спросил Грогар. – Стоило только захотеть – и он пропал.

– Так все просто? – с легкой усмешкой поинтересовался Коршун. – Щелкнули пальцем, и все?

– Нет, – смущенно признался Грогар. – Это… было непросто.

– Вы даже не представляете, какой опасности вы себя подвергли. Когда мы вас с девочкой, – старик кивнул на спящую Лилию, – нашли, вы были… на последнем издыхании. И вообще, мне кажется, что здесь замешана Силла. Я думаю, это она вам помогла – и то, что вы ее видели, это подтверждает. Вы освободились, потому что вы этого сильно захотели – очень сильно, потому что иначе могло бы произойти непоправимое. Как сам колдун вам сказал, нужно было сильнейшее потрясение – и ваше перевесило его, вы понимаете? Но стоило бы вам расслабиться, как это произошло бы вновь. Вот в чем беда.

– Опять это имя – Силла, – покачал головой Грогар. – Ничего не понимаю. Может, расскажете о ней? Кто она такая? Колдун что-то про нее говорил, но, если честно, я плохо помню. Кажется, он называл ее Ассоль. Это она – Матерь Гор?

Костер отбрасывал дрожащие блики на бронзовое, все в мелких морщинках, лицо Коршуна. Глубоко посаженные глаза скрывались в тени надбровных дуг, черные зрачки блестели во тьме.

– Силла и есть Матерь Гор, – торжественно произнес он. – В отличие от верований северных народов, наши просты. Мы верим в духов земли, воздуха, в предков, охраняющих нас. У каждого растения, камня, у воды есть свой дух-покровитель. Мы не верим в подземный мир и чудовищ, населяющих его. Зло, по-нашему, исходит от человека. Но когда появилась Силла, что на нашем языке означает «чужая», я был сбит с толку. Во время камланий она являлась ко мне, хотя я ее не призывал. Мне стало казаться, что я схожу с ума. В поисках ответа на вопрос, кто же она такая, я отправился путешествовать. Побывал за Великим хребтом, общался с северными племенами, о которых среди нас было распространено мнение, будто они высотой в два, а то и три человеческих роста, имеют шесть рук и питаются только камнями, а пьют облака. Я многое узнал о ней и вернулся с этими сведениями в Дэехен, но… старейшины прогнали меня, посчитав за безумца.

– Скажите, Коршун, – задумчиво поинтересовался Грогар. – Вы не были знакомы с человеком по имени Дьярв Лёлинг?

– Лёлинг? А-а! Да, бывал у нас этот чудак.

– Чудак?

– Чудак. Мне показалось, что он немного не в себе.

– Господин Лёлинг, – вмешался Петер, – большой мастер фантазировать. Он несколько раз бывал у нас, и каждый раз рассказывал о себе и своих приключениях разные истории.

– Неужели? – спросил потрясенный Грогар. – А мне он показался нормальным человеком…

– Престранный субъект, – кивнул Петер. – И именно потому, что производит впечатление совершенно нормального человека.

– Он говорил вам о Силле, да? – спросил Коршун Грогара. – Рассказывал, что побывал у северян? А Сагхе он не упоминал?

– Упоминал.

– Что ж… Дьярв, в общем-то, неплохой человек. Добрый, безобидный. Не знаю, где он сейчас…

– Он погиб, – сказал Грогар. – Там, за Чертовыми горами. Он был со мной. Погиб.

– Погиб? – вскинул бровь Коршун. – Жаль... Но вернемся к Силле. Силла – нечто другое. Она из… соседнего мира. И никто не знает, что там – там, откуда она пришла. О, я вижу, как у вашего слуги загорелись глаза. Знаете, уважаемый Лунга, слишком просто объяснить появление Силлы происками Безглазого. Каждый народ, каждое вероучение постарается привязать ее к своим собственным понятиям. Но это неправильно. Подумайте, что скажут о ней гараты? Этнойцы, грунды, ольханы? Какое будет мнение бхаавов Акшты? Випашьянов из Пулны? Хетов из Медда?

Старик тяжко вздохнул.

– За это меня и изгнали, – сказал он с болью. – Сведения, которые я собирал так долго, оказались выше их понимания. С тех пор я стал «старателем».

Воцарилось молчание, которое прервал Грогар, неожиданно сказав:

– Она не будет сидеть здесь вечно. Она пойдет дальше, на юг. Если и была у нее любовь к Виктору, то она уже прошла. Нельзя вечно любить неудачника и марионетку. Что толку?

Коршун пожал плечами.

– Не знаю. Ее стремления и желания мне непонятны.

– И тем не менее это желания… женщины.

Коршун усмехнулся.

– А кто такие тутехи? – внезапно спросил Грогар.

– Не знаю, – ответил Коршун. – В первый раз слышу.

Грогар переглянулся с Лунгой.

– Еще один вопрос. Та старуха, у узкого ущелья – я рассказывал вам о ней, – кто она?

– Я слышал о ней, – отозвался Петер.

– Неужели, по словам Лёлинга, это мать колдуна?

– Вздор. Скорей всего, какая-нибудь спятившая бабка.

– А не может быть она одним из воплощений Матери Гор?

– Может. Все может быть.

41

Наутро Грогар расстался с провожатыми, и дальше отправились втроем.

– Куда мы едем? – спросил Лунга.

– В Старый Вяз. Нанесем давнишним друзьям визит.

– Не слишком ли опрометчиво с нашей стороны? Зачем нам туда? Все же закончилось.

– Не совсем, друг мой, не совсем. Но успокойся, без вооруженного отряда я туда не сунусь. Расположимся неподалеку и будем ждать Рийго или Ладислао. Что-то они не торопятся, лодыри.

Ближе к обеду, там, где местность уже приобретала знакомые очертания, путники увидели повешенного на дереве человека, а под деревом труп коня. Лилия, едва разглядев разорванное птицами лицо и залитую кровью грудь, завизжала что есть силы и зажмурилась.

– Сдается мне, что это наш гонец, – мрачно проговорил Грогар, глядя на ворон, с недовольным карканьем кружащих над ними. – Вот сволочи. Убив гонца, посланного тобой, – теперь я не сомневаюсь, что это он и есть, – они надеялись, видимо, напугать нас. И еще… я думаю, они наблюдают за нами.

– Наблюдают?

– Воронье. Они подняли шум. Лучшего способа заявить, что мы приехали, не найти. Так, нам надо спрятаться.

Они завели коней подальше в чащу, чтобы те ржанием не выдали себя, а сами схоронились в придорожных кустах, строго-настрого приказав девочке молчать.

Скоро послышался частый стук копыт, а над деревьями взвилась пыль.

– Едут, – шепнул Лунга.

Грогар напряженно слушал.

– Да там целая армия. У них и коней-то столько не найдется.

– Подождем. Может, это не они.

– А кто же тогда?

– Не знаю.

Наконец показались закованные в доспехи, вооруженные до зубов воины – всего человек тридцать, – возглавляемые могучим бородатым мужчиной в вороненой кирасе и позолоченном морионе с вытравленным на нем рисунком. Вид бородача был надменен и суров. Проницательным взглядом окинув окрестности, предводитель поднял руку, призывая к вниманию, вынул устрашающего вида пистоль и негромко произнес:

– Я вижу тебя. Выходи.

Грогар не спеша вышел из убежища, и сияющая улыбка озарила его лицо.

– Ладислао, черт тебя дери! Ну наконец-то! Где ты пропадал?

У Ладислао вытянулось лицо, и он, сильно покраснев, спросил:

– Господин Грогар, вы ли это?

– Собственной персоной. Ты не представляешь, как я рад видеть твою хмурую физиономию!

Ладислао срыгнул с коня, торопливо снял кольчужную перчатку и с чувством пожал ярлу руку.

– Рад видеть вас живым и невредимым, и тебя, Лунга, тоже. Ну и напугали же вы нас. Куда запропастились? Что с вами произошло? А это кто? – он указал на девочку, которая тут же показала ему язык.

– Это долгая история, некогда рассказывать. Отъедем отсюда, а то воняет.

Ладислао с подозрением посмотрел на покачивающийся труп, но ничего не сказал.