Вскоре их ждало еще одно потрясение – прежде чем врачеватели решили было осмотреть раны тяжелораненых противников, воины Ахмеда принялись их жестко и методично убивать. Покончив с ранеными и в крепости, и за стенами, они без лишних слов отправились в горы, довершить начатое – лишь их раненые, не способные идти с ними, остались на попечении Джеремуса, о чем сильно потом сожалели.

Хелдор поднял серебряной чеканки шлем с личиной, посмотрел в ее пустые глазницы. Шлем достался ныне покойному Гиви от предка – его личина изображала худое, строгое лицо с загнутыми усами, которое всматривалось на него сквозь тьму веков. Узор на поверхности завораживал, заставляя всматриваться в их суть, пытаясь поспеть за его изогнутыми линиями…

Стряхнув с себя наваждение, он осмотрелся – его товарищи торопливо через открытые ворота начали выносить мертвецов, чтобы потом почтить их погребальным костром. Своих павших они предадут огнем уже сегодня, помянув их, чем было в обозе, а вот их уже бывшим врагам придется пролежать до завтра – тех было великое множество, и для них требовалось огромное количество топлива, которое придется добывать в предгорьях - а также на них уйдет все масло.

Хелдор, еще немного повертев мастерски выполненный шлем, протянул его в руки Карви, не то словно делая свой вклад в общую добычу, не до отчитываясь о проделанной кровавой работе. После этого он, скинув лишнее под свой навес, собрался выносить мертвецов вон из крепости – неприятно, но необходимо. Оценив масштабы, к подножию плато вновь перегнали возы, куда складывали свой невеселый груз.

Тут его окликнула Хилия:

- Хелдор, ты нам нужен в лазарете.

- Но я уже…

- Людей, у которых целы руки и ноги – что необходимо для этого дела – у нас больше, чем людей, умеющих оказывать первую помощь! – Очень резко сказала девушка, не требуя возражений - Давай, бегом! Не забудь надеть чистую рубаху и вымыть руки, ну же!

С радостью он сбросил еще и насквозь промокшую от его пота стеганку, надел сухую льняную рубаху и, подпоясавшись мечом, побежал к источнику. Там он, как и учил его Джеремус, вымыл руки , используя вонючий, грязно-бурый кусок мыла, и только потом пошел к навесу с больными. Хирург уже кому-то из воинов Ахмеда с бесстрастным видом зашивал живот. Ему ассистировали двое его учеников, а раненый был без сознания. Третий ученик и Хилия колдовали над другим больным. Хелдор вздрогнул от громкого хруста, а узнав его причину, растерялся еще больше – вид молоденькой семнадцатилетней девушки, которая, стиснув зубы, вправляет кость одному из дружинников – зрелище не для слабонервных.

- Что встал испуганный? – не помрет он у меня, если заразу не подцепит, все кишки целые. – Сказал Джеремус о своем тяжелом пациенте - Ты пока у нас в лечении не силен, давай штопай кого можешь. За работу. Нитки, иглы и al-сuhl здесь, бери не стесняйся.

- А вот…

- Да, там у пары человек сильное кровотечение, можешь их подлечить по-своему, да только не увлекайся… Хм… Все равно не одобряю я такие методы, но иногда лучше..

Хелдор молча кивнул и направился к столешнице. Джеремус напоследок ободряюще улыбнулся, и юноша принялся за дело. Первым делом, он подошел к тем, у кого были самые глубокие раны – второпях наложенные повязки уже успели целиком пропитаться кровью. Бойцы из младшей дружины, а таковых было четверо, неприязненно смотрели на его манипуляции, но результат их так поразил, что его стали наперебой благодарить.

Четыре свежих рубца на предплечье неприятно ныли, голова закружилась. Поняв, что с него хватит, он, чуть придя в себя и украдкой отхлебнув из фляги, уже воздал должное традиционной хирургии.

Он довольно споро заштопал два десятка рубленых ран. Одну пришлось зашивать горцу на ноге, но он так испугался иглы, что вскочил и попытался бежать – по его разумению, «раны должно очищать огнем». Джеремуса сие заявление привело в ярость, и он попросил одного из своих воспитанников усмирить буйного пациента. Здоровый белобрысый парень умело ударил того в чревное сплетение и заставил лечь – и как нельзя вовремя, потому как от этой беготни у горячего южного воина открылось кровотечение.

Из двоих или троих ему приходилось какими-то жуткими щипцами доставать наконечники стрел. Делал он это неумело, хоть и довольно старательно. Пока он их вынимал, то услышал о себе много нелестного.

Его рабочая одежда была в крови, и даже его нижняя рубаха заполучила несколько бурых пятен. Джеремус похвалил своего новоиспеченного ученика, и, забрав у него инструменты, отправил к остальным в бадью с кипятком. Сегодня, к счастью, никто на столе у опытного хирурга никто не умер, и все должны были через несколько дней встать на ноги, кроме одного горца, которому тот зашивал живот - жизнь его все еще была в опасности.

Когда он вернулся к навесу, в лагере уже все отдыхали, не забыв при этом выставить часовых. В его полупустую суму уже кто-то сложил почти два десятка болтов – короче, сколько влезло. Кто-то из своих позаботился, покуда он был занят в госпитале.

Донесся звук рожка, но то был не сигнал тревоги – на этот раз уставших воинов звали к ужину: желудок Хелдора отозвался нетерпеливым урчанием. Решив в кои-то веки не томить свое ненасытное брюхо, он вскочил на ноги и поплелся к своему костру.

Там Лекс уже раздавал своему неполному взводу сытную гречневую кашу с мясом, и разливал пиво. Рядом кружками сидели и другие взводы, Хелдор принялся с аппетитом уплетать свою порцию, прислушиваясь к разговорам. О штурме говорили мало – вспоминать о нем мало кому хотелось. Как обычно, уставшие бойцы говорили про женщин и выпивку, и, как ни странно, немногие воительницы, в числе которых были Ядвига и Белка - они с жаром включились в дискуссию.

- Ивви, чего такой бледный? – спросил Хелдор, облизывая ложку и потянувшись к кружке пива, которое аккурат привезли сегодня. Он заметил, что почему-то сегодня он с Норкой сидел порознь.

- Да вот – стал отвечать за него Лекс. Стрелы для своей ненаглядной выковыривал -из мертвых горцев. У нее лук - не лук, а дубина, остальные стрелы мало годятся…Малоприятная работа, вот и бледный. Так еще эта дура – он не постеснялся присутствия этой самой ненаглядной Норки, (да и когда он вообще чьего-то присутствия стеснялся?!) – обругала его, когда он одну стрелу сломал.

Хелдор с укоризной посмотрел на Норку, затем подсел к Ивви и ободряюще похлопал его по плечу:

- Да ладно тебе, Ивви, мне вот пришлось из живых их доставать, а им это, я скажу, не очень нравилось. Это еще сложнее. Не расстраивайся.

Опорожнив половину кружки, он продолжил разговор:

- Фиона, а болты, наверное, ты мне собрала? Спасибо.

- Не за что. Начать с того, что я не избалованная чьим-то вниманием девочка – Норка на этот выпад лишь виновато скрипнула зубами – так что грязная работа мне не в тягость. Во-вторых, я просто собрала те, что были на земле. Я уверена, что это твои!

Весь взвод оглушительно заржал, и даже те, кто сидели поблизости. Подколка дружинницы тут же начала гулять от костра к костру, вызывая новые взрывы смеха.

- Это ерунда, Фиона. То, что хреновый из меня стрелок это всем известно. Я в другом оступился, и это мне едва не стоило жизни.

- Я видела, Хелдор.

- Представляешь, все из-за этих проклятых волос. Да чтобы я еще раз, из-за них почувствовал себя столь беспомощным…

Юноша выхватил нож из-за сапога, и одним резким движением отрезал завязанные в хвост волосы. С минуту смотрел он на него, думая, что с ним делать дальше.

- А можно было их под шлем заправить, и все – поскреб затылок Лекс.

Хелдор, поняв, что рубанул сгоряча, сплюнул:

- А сразу сказать не мог?!

- Я терпеть не мог твои длинные патлы – улыбнулся Лекс – а теперь вместо того, чтобы их по утрам расчесывать, ты сможешь немного пострелять по мишеням.

Хелдор засмеялся вместе со всеми, ничуть не обидевшись. Волосы и волосы, если захочет новые вырастут. Тут же он швырнул волосы в костер, на секунду пахнуло паленой шерстью. Он провел по голове пятерней, привыкая к своей новой прическе - задумавшись, понравится ли она Альде.