Бивак дружинников медленно готовился к отдыху – перед грядущей битвой необходимо было хорошенько выспаться. Десяток Хелдора сидел кружком у небольшого костерка, в котором готовилась похлебка. Ивви был , в отличие от остальных, занят, а не просто ронял слюни на котелок.

- Ты что там такое рукодельничаешь? – Поинтересовался Хелдор.

- М? – Жуя нитку, отозвался его друг.

- Попросил бы Норку, она тебе рубаху зашила…

Засмеялись и товарищи, сидевшие рядом, и даже кое-кто из соседей. Норка огрызнулась и принялась копаться в своем колчане. Чтобы никто не увидел, как она покраснела.

- Нет – серьезно ответил Ивви. Просто… Бригантина это хорошо, но защищает не везде.

- И ты… Ты подшиваешь кольчугу к акетону? – удивился Лекс.

- Ну да – вот, у горла, в подмышках, еще бы на сгибах локтя, но, боюсь, не поспею.

- И где ты набрал полотна кольчужного?

- Да обрывков то полно валяется, я кое-что насобирал, расклепал под размер, ну … - он критично осмотрел свою поделку – почти под размер.

- Интересно. А есть еще? – Поинтересовался Хелдор.

- Ну… - Ивви стал рыться в торбе – вот… прикрыть подмышки.

- Здраво – согласился Фальд – слишком большой там у него зазор, как ни посмотрю. А стрел мы завтра соберем на себе.

- Убить не убьет, но будет неприятно – подытожила Фиона, помешивая содержимое котелка – лопайте, пока горячее. Потом сделаем костер посильнее, займетесь своим шитьем.

Долго упрашивать не пришлось - да и миски с ложками были уже наготове. Сегодня не только крупа и солонина – была свежая крольчатина. Спасибо можно сказать, правда, на сей раз, не Норке, а Сивке, которая, от неожиданности, поддела копытами несчастное животное, прыснувшее из придорожных кустов. Лекс ловко, не слезая с седла, подхватил тельце за уши и, критично осмотрев, сказал, что бедолага вполне себе гордится на похлебку, но лучше сбить еще парочку, после чего предложил Сивке взять след, тыча ей кроликом в морду.

Это он рассказывал уже во второй раз и, хотя все это видели собственными глазами, менее интересной история не становилась.

Опустевший котелок и тарелки были составлены в сторону, и их теперь вылизывала вечно голодная Грусса. Теперь сделать костер пожарче, и заняться своими делами. Пошел по кругу мех с вином. Пожалуй, вот что в походе самое приятное – не надо тратить монеты на вино и эль, им снабжают на кухне. Лекс, как командир десятка, решил взять слово:

- Завтра нам предстоит непростое дело. Штурм, знаете ли…

- Но ты же не штурмовал крепостей – переспросил Фальд – да и никто из нас.

- Это вот и хреново – пробормотал Лекс, скребя заросший подборок – нет, спору нет, вы все бойцы удалые и будь эта битва в поле, я бы сейчас вам лучше какую шутку рассказал, но… Это не тот случай.

-Что ты имеешь ввиду? – Переспросил Хелдор.

- Тут не только выучка, но и удача, внимательность… много чего. Как бы я хорошо не размахивал мечом – от булыжника по голове меня это не спасет. Да и луков у противника столько, что… Уф… Я что хотел сказать – смотрите в оба. Героически погибнуть во время штурма – как нехер делать. А вот выжить в нем – та еще задача. Норка, Белка - долго не цельтесь из-за щитов, лучше вы промахнетесь, чем… не промахнутся в вас. Остальные – смотрите по сторонам. Старайтесь не оказаться в толкучке. Штурм через ворота это не про выучку- это как повезет еще. Да, если это будет вопрос успеха всей военной кампании – трусить не смейте. Но если есть возможность иначе послужить Арн-Дейлу, и при этом себя не угробить – воспользуйтесь этим.

- За то, чтобы мы завтра собрались в том же составе – приподнял Хелдор бурдюк с вином, который как раз дошел до него.

- Это точно. – Лекс принял, отпил глоток. Так, у вас четверть часа на ваше шитье, оба два.

- Это почему? – удивленно спросил Ивви.

- В смысле почему? – пожал плечами Лекс – не слышишь?

- Что – не слышишь? - Хелдор машинально положил руку на меч.

- Не слышишь, там домбру настраивают, и люди собираются. Давайте, давайте, хватит киснуть. Команды «отбой» не было!

Гарнизону сегодня не то, что отдохнуть - поспать не дали - катапульты то и дело посылали камни, которые падали то на двор, то попадали в стены. Иногда трещали деревянные перекрытия навесов или срывало щитки, установленные между зубцами.

Катапульты, коих всего было четыре, выпускали снаряды неспешно, по очереди, экономя булыжники.

Аррен, как и другие, глаз так и не сомкнул. Почти все его люди покинули стены, лишь немногие часовые дрожали под редким обстрелом, вглядываясь во тьму и следя за каждым движением огонька в ночи.

Воины Аррена укрылись в центре резиденции, на первом этаже, у входа. Многие пытались вздремнуть, но катапульты, как назло, не реже чем раз в десять минут посылали свои снаряды, а то и чаще. Это донельзя изнуряло, что ни говори.

Вдруг наступило затишье… Десять… Пятнадцать минут… Полчаса… Тишина. Кто-то сразу заснул, а кто-то, напротив, так привык к удару камня о камень, что начал беспокоиться.

Часовые могли видеть, как вдруг загорелся один факел, другой, десятый, сотый… Маленькие огоньки подсветили переносные щиты, лестницы, языки пламени плясали на шлемах и клинках. Вдруг все это замершее великолепие разразилось криками.

- Тревога! На стены! Они идут на приступ!

Часовые кричали и от ворот, и от двух дальних куртин! Мятежный граф предположил, что его противник решился на массированный штурм, чтобы утопить его же в крови его подданных… Бывших подданных.

Люди в беспорядке, полусонные, спотыкаясь, бежали на стены. Аррен, нахлобучивая рыцарский, украшенный плюмажем, шлем, взобрался на стену и осмотрелся: Там, где он находился, не меньше сотни людей быстрым шагом шли на штурм, неся с собой четыре лестницы и несколько осадных щитов. Йомены начали палить наугад, но как только штурмовая группа приблизилась на сотню шагов, они вдруг возьми, да отступи в лагерь. Тоже самое произошло и по другим направлениям. Факелы погасли. Тишина. О том, что чего-то вообще произошло, напоминал лишь выдвинутый вперед, за укрепления осаждающих, таран.

Аррен не успел подумать, что это было, как обстрел возобновился, и им вновь пришлось укрываться в цитадели и в крытых переходах. Возможно, штурм такого рода увенчался бы успехом, но Майсфельд не ставил перед собой задачи устроить кровавую бойню. Каждый воин мятежного графа забрал бы с собой троих, четверых ополченцев, не говоря уже о тех, которые убьют на подступах йомены. Да, дружинники потом без труда взяли бы крепость – противник был бы обескровлен.

Но нет. Понимая, что губить необученных людей совершенно ни к чему, он использовал их иначе: с наступлением глубокой ночи неспешный обстрел перемежался ложными штурмами, в которых крестьяне сменяли друг друга, с попытками поджога обоих ворот, да и просто банально с шумом, гамом, бряцаньем железа.

Адель, приехавшая сюда ближе к вечеру, чтобы помочь лекарям, применила искусство иллюзий: пару раз часовым показалось, что их атаковала стая серых, полупрозрачных, грозно ухающих сов.

Вся эта котовасия длилась до рассвета- с наступлением утра такие маневры для крестьян становились все более опасными, озлобленные йомены, уже игнорировавшие обстрел и обкладывавшие инженеров трехэтажной бранью, стреляли буквально на каждый шорох.

В госпитале неизбежно появились первые посетители, особенно Джеремус хохотал над ополченцем, который, задрав ватник и кольчугу в пятидесяти шагах от крепостной стены, показал осажденным зад. До конца жизни к нему прилипло прозвище «дикобраз».

Новость о голубе, которого наверняка отправил Аррен, растревожила посад. Тем более странным было то, как за ним охотился черный ворон и похитил у него записку. И часа не прошло, как все жители судачили о том, что граф Майсфельд чародей и повелевает воронами, и, наверняка, волками, медведями, и даже лесными бесами. Слухи эти вызывали панику, потому комендант, назначенный в отсутствие князя главным, быстро пресек эти разговоры. В вечерних сумерках особо болтливых приговорили к позорному столбу, после чего разговоры стихли. Однако, стало понятно, что чего-то произошло – наверняка Аррен не послал голубя, что сказать, что у него все хорошо. Есть голубь – значит, важная новость.