- Фэм? – спросил вдруг граф.

- Ваша Светлость?

- А реально ли из ваших катапульт будет ударить… Прямо по воротам например.

Молодой парень в черно-синей накидке прямо поверх суконной куртки задумался на несколько мгновений, после чего дал ответ:

- Это бы лучше требушет… Так что – придется тараном. – Главный инженер воспользовался подзорной трубой, вглядываясь. – Вряд ли у них есть запасы камней, что могли бы ему навредить, однако же – навес сделаем потолще. И перед штурмом польем водой, или лучше даже накрыть его свежими шкурами, если сегодня-завтра будет забиваться скот.

Майсфельд кивнул в ответ:

- У них, судя по всему, решетка…

- Погнуть тараном, а дальше попытаться ее расшатать. Или открыть изнутри.

- Открыть?

- Лестниц будет предостаточно, ваша светлость, их уже начали сколачивать.

-Что ж…

- Как дадите отмашку – начнем их, хм, беспокоить. Камни небольшие, но поверьте, спать мы им не дадим сегодня.

- Рад это слышать. - Маркграф кивнул, собираясь удалиться.

- Майсфельд? - вдруг окликнул его главный инженер по имени. Когда тот, приподняв бровь, обернулся, он продолжил:

- Спасибо. Несколько лет присматривать за баллистами, которые даже и не стреляют… Наконец-то настоящее дело.

Маркграф, позволив себе легкую улыбку, поклонился и отправился к своему шатру.

Аррен корил себя за то, что прихватил с собой только одного почтового голубя – ведь с ним в пути могло что-то случиться.

- Успеет ли он добраться до темноты, не лучше ли его отправить утром?

- Ага, попроси Майсфельда не атаковать нас ночью, потому что мы должны отправить письмо о помощи утром! – Не выдержала Свикхеймда, топнув ногой. – Сейчас, конечно же, сейчас!

Аррен кивнул своему сыну и тот, вдоволь поупражнявшись в грамоте, свернул маленький клочок бумаги в трубочку и принялся возиться с белым в крапинку голубем. Тот послушно дал привязать записку, после чего Зигфрид, взяв его в обе руки, достал из клетки. После этого он высоко подбросил его вверх, словно от этого зависело, как быстро он доберется до места.

Ровно в это время мужчин, что среди слуг Аррена было немало, спешно вооружали, используя буквально все, что было в оружейной. В ход пошли чиненые проволокой кольчуги, старые, ржавые шлемы, стеганки, с которых обильно сыпалась пыль. Дружинники в желтом, ругаясь сквозь зубы, пытались привести в порядок копья, мечи и топоры, которыми этим бедолагам предстояло сражаться.

Все женщины сейчас сновали туда-сюда с корзинами и узелками, освобождали место для лазарета, стаскивали всяческий хлам к воротам.

Все эти приготовления прервал чистый, медный звук - все испуганно заметались по двору, думая, что Арн-Дейльцы пошли на приступ. Однако, было тихо. Аррен, взяв себя в руки, поднялся на стену и выглянул.

Майсфельд шел сразу перед парламентером с флагом, Перед ним, со щитами, лейтенант Карви и Сэр Лонгарм. Неподалеку, как будто бы для большей пышности, шел наряженный под придворного главный инженер. На самом деле, ему необходимо было разглядеть фортификации как можно ближе. Рядом с ним вышагивал казначей, он же и неплохой дипломат – тоже, конечно, во всеоружии, и с бердышом наперевес. В свите был отчаянно хромающий Варро в рыцарском доспехе.

Хелдор в это время стоял на переднем крае, изнывавший от любопытства. На его плече вновь нахально уселся ворон. В тот момент, когда Майсфельд дунул в рог, ворон, неожиданно, встрепенулся и улетел прочь. Молодой дружинник подумал было, что его спугнул звук рога, но на самом деле он встал на крыло немного раньше, и у него были на то свои причины.

- Я сейчас предложу ему сдаться, дам время на раздумья и все такое. - Сказал Майсфельд сопровождающим. - Но так, для приличия. Знайте, что все окончится штурмом, потому что Аррен упрямый, как осёл. Всегда таким был. Поэтому говорим, выжидаем, и начинаем обстрел.

В этот момент они были уже в пятидесяти шагах от древних, но все еще надежных стен, и Маркграф мог увидеть, как за парапетом показалась голова Аррена – даже оттуда было видно, что он успел состариться и раздобреть.

Маркграф начал говорить:

- Аррен! Сколько лет! Ты не спустишься вниз, поговорить со старым другом?

-Я не желаю с тобой разговаривать, тем более так близко от тебя и твоей своры, что вторглась в мои земли!

- Ты узнаешь этот рог? Я явился сюда именем короля, и он напоминает, что он даровал тебе эти земли, чтобы ты ими справедливо управлял!

- У меня есть такой же рог, но поменьше.

- Да, у этого рога есть пара – и его отдали тебе, не осознавая, какие были у тебя помыслы. Всем известно, что ты предатель. И рог это не единственное, чего ты в скорости лишишься. Если, конечно, мы не договоримся здесь и сейчас!

- Ты загнал меня в ловушку, вернее, твои люди загнали меня, словно медведя, в эту берлогу. Но, я, знаешь ли, намерен за нее сражаться!

- Я и не ожидал другого ответа. Тем не менее, я дам тебе одуматься. Подумай о своей семье. Даю тебе время – а оно у тебя будет, потому как под обстрелом катапульт спится не очень хорошо!

Майсфельд повернулся и пошел прочь. Теперь Карви и Лонгарм были в арьергарде – на стенах собрались дружинники и йомены, и, может статься, у кого хватит ума выстрелить.

Надеюсь, он подумает о своих людях, - вздохнул Майсфельд. – Но штурм, скажу я вам, неизбежен. Однако, если мы загоним его в цитадель, то он станет более сговорчивым.

- Кладка все еще хороша – начал Фэм о своем. - Но перекрытия, стрехи, балки явно не в лучшем состоянии. Когда начинаем?

- Ночью.

- Не годится.

- Что? – Майсфельд едва не выронил из рук медный рог, а сэр Лонгарм на наглеца выпучил глаза и встопорщил густые, седые усы.

- Надо пристреляться, пока светло. Снарядов не так много, не хотелось бы лупить наугад.

Пройдя через рогатки он, развернувшись, показал пальцем:

- Я хочу снести деревянный навес по периметру стены, и вон те щиты, что прикрывают промежутки между каменными зубцами. Так будет и проще приставить лестницы, да и лучникам будет проще… А днем мы перенесем огонь на верхние этажи цитадели. Так вряд ли кто пострадает, но рушащееся за спиной здание, знаете ли, уверенности не прибавляет!

- Будь по-твоему, Фэм. Ты разбираешься в этому лучше.

Глава гильдии, улыбаясь щербатым ртом, проводил парламентеров, после чего направился к своим «игрушкам» как он их сам называл.

Быстрее, быстрее, быстрее!!! – подгонял себя ворон. Наставник уже начинал жалеть, что не в его силах превратиться в ястреба, иначе голубь был бы пойман в считанные мгновения.

Приходилось его преследовать, стараясь сберечь силы, под ними мелькали лишь леса, перемежавшиеся полями и поселками. Похоже, скоро голубь прилетит на место. Как бы перехватить это безмозглое пернатое?

Голубь стал забирать немного вправо, почувствовав, надо думать, родную голубятню. Однако, его подгоняло и то, что скоро стемнеет.

Что же, это шанс, чтобы нагнать его. Мало-помалу расстояние сокращалось. В этот момент ворон увидел добротную деревянную крепость Аррена. Стены были невысоки, но ими обнесли весьма внушительный участок. Вот они уже были над посадом.

Совсем близко… Закричали часовые, поняв, что этот голубь, возможно, с посланием. Затем они поняли, что за посланником гонится крупная черная птица и выпустили несколько стрел наугад. Ворон понимал, что с ними легко разминется, а вот голубь, движимый инстинктом, затормозил и метнулся в сторону.

В этот момент черная крупная птица нагнала пернатого посланника, вцепившись в него когтями.

Они уже были довольно близко к клети, куда голубь должен был вернуться. Не теряя ни мгновения, Наставник, уже привыкший к этому обличью, ловко свернул шею своей жертве, а потом избавил его от заветной записки, правда, вместе с лапкой.

Голубиная тушка камнем упала на деревянную мостовую, а ворон юркнул на какой-то чердак. Выбросив лапку с привязанной к ней запиской – найдут конечно, но, когда она уже потеряет свою актуальность, он начал невозмутимо чистить перья. Ну что же, ничья. Голубь прилетел, но записки у него нет. Вместе с лапкой. Соответственно, что произошло, они теперь не знают, но, чтобы понять, от кого этот голубь, семи пядей во лбу быть не надо. И все-таки, голубь не прилетел в руки к, скажем, управляющему графа и даже не долетел до родной ему голубятни. Пока новость дойдет до командира гарнизона, пока решит, что делать, пока все соберутся… Ночью они выступят едва ли, а значит, к началу штурма уж точно не успеют.