- Те, кого мы сегодня…
- Ну не все, но некоторые из них. Типа свободные, понимашь, крестьяне. Только работать уже не работают, нашего мужика считай в кабале держат, а сами по лесам шляются… Гм… Ну так вот… Ежели вы всю эту шайку спугнете – они в ту крепость могут перебраться. И хрен тогда вы их выкурите! Простоите до зимы, как пить дать. Припасов им хватит, поверьте.
- А можете… Показать их на этой карте?
- Ото ж, все сделаю.
- Нескромный вопрос – с ноткой подозрения спросил Лекс – о чем вы думали?
- Думал о том я, десятник, что больно вы ребята бравые, и многим парням в этой и других деревнях головы заморочите.
- К чему вы клоните? – уточнил Карви
- А к тому, что пойдут они в вашу армию вояками, понимашь, или просто лестницы да орудия таскать – все равно риск большой. Там и сложат свои буйные головы. Парни то сплошь удалые, да даже будь в броньке каждый- все одно, ну … не вы…
Помолчав, староста продолжил:
- Вот и думаю, хозяйствуете вы неплохо, настроены вы решительно… Да только даже коли уж война неизбежна, так пусть и кончится быстрее, чтобы хлопцев поменьше змерло. Вот и напишите вашему графу. Пущай думает, как энту – староста показал на крепость, что была в нескольких часах бодрого ходу от места битвы с волколаком – крепость быстро и взять, покуда остальные не чухнулись. Я все сказал!
Староста, покряхтев, похромал к выходу, на прощание обронив:
- Завтра отправлю подводу… У соседей медовуха хороша. Да и аппетит у вас – он посмотрел на раненую волчицу, что спала под столом, в ногах у Фионы - волчий.
Хлопот у местных жителей прибавилось – теперь их дружинники еще и гоняли по импровизированному плацу, а наиболее сообразительных – брали с собой в пикеты и дозоры.
Впрочем, людям зрелым, что были обременены хозяйством и детьми – особо много воинской науки не вдалбливали, понятно было, что отвлекать их сейчас от полевых работ было крайне неразумно. Теперь, в крайнем случае, в их руках и вилы , и дубины могли оказаться опасным оружием, если, конечно, повезет. Имелись у них, тем более, и самострелы, и луки.
За три десятка довольно молодых парней взялись всерьез – хотя они были и не против. Стало, конечно, интересно и девушкам, но домашние относились к этому предосудительно, так что, чтобы не вбивать клин между девушками и их семьями – обошлись тем, что научили их оказывать раненым первую помощь.
Однако, та ватага детей обоего пола, что в первый день помогала дружинникам, кажется, имели дух неукротимый и воинственный, потому начали усиленно тренироваться с пращами, добиваясь неплохих результатов. Оставалась, конечно, надежда, что стрелять им придется лишь по кроликам, да худым горшкам…
Часть кандидатов в новобранцы, что сейчас тренировали, не щадя ни времени, ни сил, ни нервов – стали показывать неплохие результаты. Было решено, что они продолжат тренироваться с младшими дружинниками, что вскоре прибудут на смену. Лейтенант даже уладил все бюрократически, теперь они были кандидатами в дружину, получали харчи и пусть урезанное, но жалование. Несколько монет парням выдали авансом.
Через неделю прибыло подкрепление - двадцать парней из младшей дружины, которых вел все тот же Хробак. кажется, больше одного дня на одном месте он оставаться не мог. С ними было две подводы, на которых ехало шестеро парней из городской стражи- им и перегонять ее обратно.
Из нее перекочевали кое-какие припасы, большое количество овса для скакунов, а также десяток копий, столько же топоров, две дюжины больших овальных щитов – кажется, из арсеналов стражи, а также стеганых жилетов и подшлемников. При разборе подводы обнаружили и несколько десятков льняных черно-синих накидок. Двадцати деревенским, что уже твердо решили стать дружинниками, немедленно всю эту амуницию вместе с коттами и выдали. Броня была не ахти какая, да и накидки были сделанными недавно и довольно дешевы в отделке… Но новобранцы были вне себя от радости.
Пришло и то, что для Карви было много важнее – новости. Пленника с пристрастием допросили, от пут освободили, но дальше двора дружины, ясное дело, не пускают. На его желтую накидку косятся и во дворе, и в столовой – но ходить он, в общем-то, может везде. Правда, все еще не очень резво – Ивви хорошенько ему врезал. В еще две деревни там же, с приграничного столба, отправили три десятка старших дружинников почти шесть десятков бойцов из младшей и волонтеров из стражи – это те, что должны будут закрепиться.
Панцирную пехоту отправлял Майсфельд по мере того, как делались для них брони, иначе никак. Карви пометил свою карту новыми данными, передав прочие новости Хробаку.
Пока было неясно, какой ответ готовил Аррен – ведь он не мог не знать о происходящем. Целой армией за тридцатью бойцами носиться он не станет, однако же…
Выдвигаться было решено завтра – Хробаку с вестями, а с повозками должны были отправиться излишки шерсти, пива и ткани. Хотел «повидать большой город» и сам староста. Младшие дружинники до поры- до времени останутся в деревне, а старшая также, верхом, отправится в следующее крупное селение.
Вся ватага, прежде чем отправиться в путь, решила отведать медовухи, что привезли из соседней деревни. Предстояла еще долгая военная кампания и как знать, может, это их единственный шанс хоть немного расслабиться…
Грузный купец правил повозкой, нагруженной пушниной. Да, для южан она бесполезна, ибо с моря всегда дует теплый ветер, но местные модницы и их супруги готовы выложить не такую уж и маленькую сумму за несчастную беличью шкурку. Разумеется, если белка подстрелена зимой, когда ее мех особенно мягок и приятен на ощупь.
Скьеф скупил всю «зимнюю» пушнину, какую только смог, потратив почти все, что он выручил на шелках и драгоценностях. Он считал себя профессионалом, а потому зверье, добытое летом, его мало интересовало – шкуры с него стоили в два, а то и в три раза дешевле.
Сейчас купец и его извозчики с охранниками спешили в ставший родным приграничный город. До зимы возвращаться на север больше не придется. Скьеф про себя улыбался, вспоминая, сколь необычно в холодное время года ехать в Грозд. Когда зима в его стране, скорее похожая на промозглую осень, плавно превращается в настоящую морозную зиму, которая царствует на всем Эруане.
Ничего, скоро дом… И тенистый задний дворик, где Скьеф так любит отдыхать. Стражники узнали, и пропустили его и две дюжины вооруженных обозников в город. Город был небольшим, как и большинство существующих на западном Эруане, но довольно богатым, здесь он очень быстро продаст часть товара и расплатится со своими людьми, после чего можно будет отправиться в соседние, а все остатки доставить в Южный Приют.
Скьеф вошел в свое обиталище, слуги сразу же подали ему обед в его комнату. По сути это был чердак, но купца это не смущало – ибо чердак был не из худших. Грузный мужчина уселся в свое кресло и придвинул в себе столик, на котором лежал поднос с кушаньями. Баранина, как и всегда, была восхитительно приправлена, фрукты сладки, а вино чудесно утоляло жажду. Пора бы поднять жалование своему немолодому слуге и повару, который так расстарался к его приезду.
Когда с трапезой было покончено, старый верный слуга бесшумно вошел в комнату и унес поднос с объедками. Скьеф сонно и сыто потянулся в кресле и сбросил сапоги. Стоило ему расслабиться, как он сразу погрузился в глубокий сон.
Тревожные крики подняли его на ноги. Звуки набата сбросили остатки сна, и Скьеф подбежал к окну. От дальних ворот доносился шум, а в центре города что-то загорелось….
- Чертовы засранцы… Говнюки… С-сукии! - Сокрушался Дьюни. Он стоял на перекрестке дороги, было раннее утро. Конь, которого он держал на поводу, сочувственно взмахнул ушами.
Утром было чертовски холодно, даже стеганка не спасала. А надень он шлем, что сейчас был в седельной сумке – могли бы и уши примерзнуть, как знать.
Ничто не предвещало беды – он пил и ел наравне со всеми. Кое-кто даже без меры. Старшие товарищи развеселились… В основном. А вот Хелдор, как следует набравшись медовухи, стал невероятно серьезным и словно даже шатать его стало меньше… И он не нашел ничего лучше, как поиграть в командира и выгнать его в дозор. И если бы просто он пендалем выгнал его на улицу - так нет, он, чертыхаясь в предутренних сумерках, дошел с ним до амбара, временно превращенного в конюшню, помог ему взнуздать коня, торжественно вручил копье, надкушенную куриную ножку и пожелал доброй службы. Дружинник уже надавал ему тумаков и просто так, а с пьяных глаз…
