Представить себя, например, героиней рыцарского романа? Она могла бы. Хоть и с трудом. Как пишут в интернетах: «Зачем являетесь вы ночью? В доспехах, с розой, на коне? Подруги о таком мечтают. Я не.»

Но представить себя героиней сегодняшней криминальной хроники? Вот уж точно большое спасибо, давайте как-нибудь без Милы Строговой.

Она отключилась на какое-то время, хотя оставалась в сознании. Просто впала в прострацию и закрыла глаза. А кто бы на ее месте не отключился хотя бы на минуту?

Через минуту она пришла в себя и открыла глаза. Сразу поняла, что тот ужас, который она только что пережила, ей не привиделся. И никуда не делся. Прямо перед ней на лестничной площадке лежал мужчина. Вокруг его головы расплывалась густая темно-красная жидкость, похожая на кетчуп. Пахло при этом совсем не кетчупом. На последней ступеньке каменной лестницы виднелись пятна этой же жидкости. Не может быть, что это настоящая кровь!

Главный ужас заключался в том, что это сделала она.

Именно она виновна в смерти этого человека. Он крайне неудачно упал и ударился затылком.

Послее того, как он схватил ее за шею обеими руками и стал душить, она со всей силы оттолкнула его.

Как ей удалось справиться с этим крепким мужчиной, пусть он не был каким-то особенно мощным громилой? Ах, да! Она кое-что припомнила. До того, как ей потребовалась вся ее сила, чтобы оттолкнуть нападавшего, она смогла коленом ударить его между ног. В точности так, как научили на прошлогодних курсах по самозащите от насильников и маньяков — неожиданно, точно и резко.

Она стояла над телом мужчины, а он распластался во весь рост на мраморном полу. Кожаная коричневая куртка снизу задралась, открыв белую рубашку и брючный ремень. А рядом с ее ногами торчали носы его ботинок.

Ей захотелось закричать, но вместо этого она зажала рот рукой. В подъезде большого дома кто-нибудь мог обратить внимание на крик. Что же делать?

Бежать отсюда по лестнице вниз — было бы лучшим выходом из этой невероятной ситуации. Но Мила не могла сдвинуться с места — не от растерянности, а от мыслей, с быстротой молний проносившихся в ее голове.

Еще через минуту она поняла, что начала успокаиваться и почти взяла себя в руки. Убедилась, что мужчина мертв, как это делают актеры в фильмах и сериалах: пощупала пульс на руке и шее. Никакого пульса. Чему тут удивляться, когда столько крови?

Она попыталась дрожащими руками вытащить из упавшей сумочки смартфон. Никуда она не побежит, а вызовет скорую или полицию. Надо вызвать и тех, и других. А там будь, что будет!

Куда звонить сначала?

Или сначала сделать селфи на фоне лежащего тела? Какая идиотская мысль! Она опять начала впадать в ступор. Нужно срочно взять себя в руки.

Где-то наверху хлопнула дверь, и кто-то стал спускаться по лестнице. Мила замерла от испуга, а когда подняла голову вверх — было поздно: к ней уже быстро приближался молодой мужчина в светлом плаще, его темно-русые волосы были влажными и глаза глядели сурово. Ни слова не говоря, он схватил ее за руку и потащил за собой вниз по лестнице. Она неловко перебирала ногами, обутыми в туфли-лодочки, и семенила вслед за ним, ничего не соображая.

Кто это такой? Почему он не дал ей сделать селфи? То есть, вызвать пожарных или скорую? Каких пожарных?! Кажется, она сходит с ума.

Быстро же они добрались до двери подъезда, как-то подозрительно быстро. Она сидела на втором этаже? Вот уже он идет широкими шагами, а она почти бежит за ним, в направлении стоянки. Ни он, ни она ничего не говорили. От очень быстрой ходьбы она тяжело дышала.

Остановились около какой-то черной машины. Мужчина распахнул дверь и почти затолкал ее на заднее сиденье, сам уселся рядом. Водитель в красной бейсболке и темных очках тут же завел машину. Они сразу поехали очень быстро. Повернули на широкий проспект и влились в поток машин. Можно было получше рассмотреть своего спутника.

Он тоже пристально посмотрел на нее серыми глазами и достал из кармана очень дорогой кнопочный телефон. От него классно пахло шампунем и туалетной водой одной марки. Одна прядь волос опустилась на лоб и остальные волосы растрепались от легкого весеннего ветра. Он начал негромко говорить в трубку на каком-то иностранном языке. Она ничего не поняла. На этом же языке он негромко сказал что-то водителю. Потом обратился к ней по-русски:

— А ты очень храбрая, Мила.

Сказал так же негромко, но с явным одобрением. Она промолчала, опять попав в странный ступор от услышанной фразы. Он заговорил другим, деловым тоном:

— Сейчас мы довезем тебя туда, где ты живешь. Сиди дома, никуда не выходи, никому не рассказывай о произошедшем. И жди моего звонка.

— Кто вы? — вымолвила наконец Мила, вернее, выдавила из себя эти слова, в которых содержался ее главный интерес.

Только сейчас она смогла определить и свой женский интерес к собеседнику — он был очень даже привлекательным и, как сказала бы ее подруга Жанна о таком мужчине, его окутывала аура мужественности. Мила пыталась объяснить себе воздействие на себя его особой привлекательности, не столько по внешнему виду, сколько по другой причине: не только он ей нравился, но и она нравилась ему. Это она чувствовала и, поскольку он молчал, серьезно глядя на нее, смело задала один за другим не менее важные вопросы:

— Откуда вы меня знаете? Вы знали человека, которого я, кажется, убила?

— Ты шла на встречу со мной — это я тебе позвонил и назначил встречу. Но нас опередили. Это ты поняла? — когда Мила кивнула, он продолжил отвечать на ее вопросы. — Извини, что не представился, меня зовут Кирилл Полозов. Ты знаешь, кто я. И ты вовсе не убийца, ты же защищалась. Произошел несчастный случай при самообороне. Если тебя будут спрашивать, хотя, думаю, этого не произойдет, можно так и отвечать.

Говорил все это спокойно и не торопясь, хотя она чувствовала какое-то напряжение в его голосе. Затем он что-то сказал на иностранном, обращаясь к водителю. А ей сказал, прощаясь:

— Мы подъезжаем, и подробно поговорить сейчас не получится. Но мы еще встретимся. А теперь выходи в дверь с твоей стороны.

Мила послушно открыла дверь. Выходя, обернулась к нему. Он коротко и ободряюще кивнул. И всё — она осталась стоять на тротуаре, а машина быстро скрылась за поворотом.

Это была черная Ауди, номера можно было бы и запомнить. Но она, как завороженная, стояла с одной-единственной мыслью: неужели это все произошло с ней?!

«— К чему отговорки?» — скажет потом Жанна. — «Не как завороженная, а как самая обычная дура.»

Удивительно, как за один час может произойти столько, казалось бы, невозможных событий.

После странного телефонного звонка случилось много всего. Она была просто ошарашена и изумлена от того, что вела себя с Полозовым не так, как ожидала от себя, взрослой двадцатисемилетней женщины, а как неопытная девчонка.

***

Миле Строговой ее имя и фамилия подходили не очень хорошо. Оторва и кобыла беспутная — так часто называла ее тетя Нина, которая вырастила их с братом после смерти матери. Младший брат Димка и подруги могли называть ее беззлобно, по-дружески, хулиганкой. Парни, с которыми Мила водила дружбу или вступала в отношения, тоже знали ее дерзкий характер.

Многим она нравилась своей независимостью. Мила не признавала никаких авторитетов и всегда поступала по-своему. Была упрямой и никого не боялась. За прямоту в отношениях с людьми она часто бывала наказана: выговорами в школе и неоднократными угрозами исключения из университета.

Конечно, она легко обзаводилась разными недоброжелателями. Но и друзей у нее было много. Так ей, по крайней мере, казалось.

На экономический факультет Миле удалось поступить сразу же как сироте, что было важно для тети. Та делала все, чтобы исполнить желание матери Милы, высказанное перед смертью — обязательно выучить, дать образование обоим детям.