– Вы завидуете ему, ллей Корнелиус, – тихо и твёрдо прервал паладин. – Вы даже сейчас ему завидуете.
– Я бесконечно уважаю дорогого кузена Тадеуша, – возразил королевский регент, быстро глянув на безучастного мага огня. – Ведь именно он начал работу над силовыми полями, он открыл точки концентрации в Фэйерхолде, и он же наметил их возможное сосредоточение.
– А понятнее? – нахмурилась Камилла: непонятные точки концентрации уже порядком раздражали.
– Понятнее едва ли получится, дитя, – жёстко усмехнулся ллей Корнелиус. За его спиной всё ещё переминались замковые стражники, не зная, чего ожидать от такой беседы. – У каждого свой предел понимания. Твой низок, но я попытаюсь. Вот ты думаешь, магия всегда разделялась по стихиям?
Камилла об этом вообще не задумывалась, но после «низкого предела» признаваться в этом не хотелось.
– Амулет стихий – верное доказательство тому, что некогда магия была неделимой. И может стать таковой вновь! И не только для четырёх избранных родов. Если открыть врата магии там, где проходят энергетические линии четырёх стихий – магия вернётся в мир! И станет доступной многим. Вдумайтесь, дети, как это сдвинет развитие, к каким открытиям приведёт…
– А открыть врата нужно непременно в Фэйерхолде? – перебила Камилла.
Ллей Корнелиус глянул на неё с восхищением знахаря, обнаружившего, что уже дохлая бабочка, приготовленная для сушки, вновь запорхала по дому.
– Верно, дитя. Открыть врата можно лишь в центрах концентрации всех четырёх стихий. Их сложно отыскать, но у дорогого Тадеуша получилось! Я тоже искал точки концентрации четырёх стихий – но ни одна не оказалась столь мощной, как на месте городского храма Фэйерхолда. Именно там источник наибольшей силы!.. Очевидно, именно поэтому, узнав о месте расположения будущих врат, Тадеуш и бросил свои исследования. Жаль! Дорогой кузен всегда был талантлив – и столь же мягкотел.
– Что же вы до сих пор не открыли врата? – невежливо перебила Камилла. – Силёнок не хватает?
– Не безнадёжна, – признал ллей Корнелиус, снисходительно улыбнувшись Камилле – как улыбаются младенцу, сумевшему донести ложку до рта. – Чтобы открыть врата магии, нужна магия четырёх стихий – то, чем не обладает ни один из оставшихся в мире магов. Мы слабы, к сожалению. Даже я. Мы ограничены. Амулет стихий, напротив, дарит абсолютную силу! С его помощью я открою врата, и магия – истинная, а не жалкие её ошмётки – вернётся…
– Магия вернётся, – жёстко перебил Патрик. – Вот только рвануть при открытии врат может так, что не только храм – весь город сотрёт в порошок, и даже замок едва уцелеет. А если перестараться, то через эти врата в мир прорвутся энергетические сущности, рядом с которыми себовы отродья с Островов – детские сказки. Об этом вы подумали, ллей Корнелиус? Вы не совладаете с силой, которую собираетесь пустить в мир!
Королевский регент отмахнулся от мага воздуха, ровно от назойливой мухи.
– Дитя! Жертвы неизбежны. Но подумай, сколько пользы принесут новые силы и возможности! Маги выстроят целые города щелчком пальцев, установят новые законы природы, откроют врата в соседние миры! А знания? Наш мир закостенел и высох. Только магия даст необходимый толчок, чтобы разбудить! Подтолкнуть развитие. Расширить границы… И это сделает жизнь людей лучше! Понимаешь ты?..
Неизвестно, понял ли регента ллей Блаунт, однако Камилла неожиданно поняла. На Островах, на одной с ними улице, жил отшельник. Книжник, после смерти которого обнаружили залежи свитков, фолиантов и рукописей, а также кучи непонятного хлама и залежей застарелой пыли. Нелюдимый, неулыбчивый и немногословный, он не имел семьи, не интересовался женщинами, не проявлял интереса к окружающим, не обнаруживал ни добродетелей, ни пагубных страстей, и оживлялся только пару раз в году, когда прибывали торговые суда, поставлявшие ему новые книги. Порой находился и учёный собеседник, которого книжник утаскивал в таверну или в свою отшельническую берлогу. Камилла, как-то раз подслушав пространную беседу о движении небесных тел, сделала вывод, что знаниями сосед обладал недюжинными – хватило бы на всё население королевства Айрон – однако ни делиться, ни претворять их в полезные изобретения не спешил.
Пэр Никлас, духовник, про него сказал, что знание ради знания ведёт к гордыне, притом неуместной. Но Камилла понимала. Это и впрямь оказалось единственной страстью одинокого, нелюдимого и замкнутого в неизбежной злобе человека.
Так, пожалуй, и абсолютная магия стала для ллея Корнелиуса единственным смыслом и навязчивой страстью, невзирая на множество заманчивых возможностей, которыми был наделён королевский регент. Для него они попросту меркли в сравнении.
– Вы назвали деда кузеном, – медленно проговорила Камилла, поднимая глаза на ллея Корнелиуса. – Оговорились? Деда? – обернулась к ллею Тадеушу она. – Правда, что ли?
Маг огня перевёл тяжёлый взгляд на ллея Корнелиуса. Невнятно промычал, вытягивая руку к регенту.
– Тяжело без свежего воздуха? – понятливо улыбнулся Корнелиус. – Трудно найти силы для огня? Неудивительно – огню нужен воздух. Ты верно подметила, дитя! – обратился уже к Камилле королевский регент. – Дорогой Тадеуш – мой кузен. Так же, как и его величество Родрег Айронфисский.
– Есть лишь три родственные ветви, – медленно проговорил Патрик. – Айронфисские, Эйросские и Рэдклиффские. Ватерлисские, маги воздуха, трон не наследуют. Если вы не принадлежите к первым двум, то…
– Ах, юноша, были бы вы хоть немного образованы в вопросах дворцового этикета и правах наследования, сразу бы всё поняли! Но увы, – ллей Корнелиус развёл руками. – Ваши родители не омрачали себя мыслями про обучение единственного отпрыска. Скудость ума…
– Да поняли мы, поняли! – не выдержала Камилла. – Я – лишнее звено, он – скудный умом, а вы-то кто, ллей Корнелиус?
– Маг воды, – мягко и грустно, словно разочарованный в тугих учениках наставник, улыбнулся Корнелиус.
– Как ллей Салават? – уточнила Камилла.
– Малыш Салават – мой младший брат, – дружелюбно откликнулся ллей Корнелиус. – Рождённый в один день со мной.
Камилла разве что руками не всплеснула: недаром лицо регента показалось ей знакомым! Как она могла проглядеть?! Похожи ллей Салават и ллей Корнелиус были совсем немного: разрез глаз, форма лица… Однако же «старший» из двойни обладал седыми волосами, приятной улыбкой и обходительными манерами, в то время как ллей Салават сохранил смоляные пряди, холодное выражение лица и такое же отношение к окружающим.
– И его величество знал?! – воскликнула Камилла, неверяще глядя на королевского регента. – Что вы – братья? И… доверял вам? Настолько, что послал сюда – присмотреть за якобы больным ллеем Тадеушем!
– Родрег прекрасно всё знал, – подтвердил ллей Корнелиус. – И да, дитя, он мне доверяет. Ведь за столько лет службы я ни разу не запятнал себя подозрениями. Братишка Салават – да, случалось. Впрочем, это неизбежно, если живёшь придворной жизнью. Я же отдавал себя науке, истории, магии и исследованиям. Мирская суета не заботит меня нисколько, и Родрег об этом знает. Я беспристрастен; его величество мне доверяет. Кроме того, наши с Салаватом мнения часто расходятся. Мы редко общаемся, и оттого многим кажется, будто мы отдалились друг от друга.
– Но ведь это ложь, – негромко обронил Патрик.
– Скажем, у нас с братом действительно разные интересы, – не согласился ллей Корнелиус. – Салавату нужен трон, и я обещал ему помощь. Мне нужно куда больше, и брат, разумеется, станет на мою сторону.
– Ллей Ленар! – вдруг осенило Камиллу. – Ллей Ленар… племенник ллея Салавата! Ваш?..
– Мой сын, – легко согласился Корнелиус. – Увы, братишка Салават бесплоден, хотя и отказывается это признавать, а потому я согласился на короткий брак с сестрой ллейны Феодоры, супруги Тадеуша, ради наследника. К сожалению, Ленар не унаследовал тёмный дар, так что следующий маг воды родится лишь через поколение. Зато благодаря дальнему родству с ллеем Тадеушем мой сын может предъявить права на наследие Эйросским замком – в отсутствие других претендентов. И предъявил бы, как того и хотел Салават! Если бы не ты, дочь заблудшего Золтана.
