Спасибо, Хироу-сити, ты сослужил мне сегодня славную службу. Но, увы, мне не терпится вернуться к своей семье.

Добралась я, как ни странно, без происшествий. Хотя специально прокладывала свой маршрут в обход больших городов и предполагаемых гетто, но все равно не рисковала двигаться днем. После моего побега наверняка по тревоге подняли не один взвод, рисковать просто нельзя. Я все еще не надышалась свободой и жизнью, чтобы ставить их под удар. Через неделю ночных марафонов я уже могла видеть заброшенную сеть метро под землей, где, как предполагалось, уже должны были дожидаться меня мои союзники. Во всяком случае я очень на это надеялась. Ведь запасного плана на тот случай, если их там вдруг не окажется, просто не было. Я так привыкла, что мне есть о ком думать, о ком заботиться, с кем делить свой кров, что даже уже не могла представить, что мне придется вернуться к жизни одиночки. Что я вообще буду делать, если меня никто не ждет и никому я не нужна? Кроме Преследователя, само собой, но он не в счет.

Вспомнив о нем впервые со дня нашего «расставания», я невольно ухмыльнулась: наверняка он получил знатного нагоняя от руководства за то, что снова меня упустил. Хотела бы я хоть одним глазком взглянуть на это зрелище.

Глубоким вечером, когда багряное солнце уже почти скатилось за горизонт, а деревья отбрасывали длинные тени, я оказалась в нужной точке координат. Поросший кустарниками вход в станцию метро не выглядел обитаемым, да и вообще никак не намекал на то, что тут кто-то был за последние дни. Климат в пригороде Берд-сити был куда более мягким и теплым, привычная весенняя грязь здесь давно высохла, уступив место сочной зеленой траве. Но все же я смогла разглядеть нечеткие следы у входа, отчего, кажется, мой реактор ускорил свое вращение. Я молилась всем известным мне богам, чтобы это была не очередная ловушка, а признаки обитания моей семьи… Спускаясь под землю по заснувшим вечным сном эскалаторам, я уловила блики пламени костра, отражавшиеся от стен, а чуть позже почувствовала приятный запах мясной похлебки с бобами… В паре десятков метров от меня сидели мои понурые союзники, и я была рада видеть их, как никогда прежде. Они добрались, они целы, а остальное – уже неважно.

Я не была сторонницей драмы, но как-то так получилось, что по привычке я миновала узкий коридор почти неслышными шагами, застигнув своих союзников врасплох. Все они были увлечены ужином, уставившись в свои тарелки, я аж закатила глаза от такой беспечности: хорошо, что это моего прихода они не заметили. А если бы это был отряд миротворцев?

– Приятного аппетита, – радостно буркнула я своим союзникам, отчего все они разом замерли в испуге, и только Селин, резко обернувшись через плечо, кинула на пол свою пустую тарелку и бросилась в мои объятья.

– Господи, Лилит! – зарывшись носом в мои волосы, девушка стиснула меня так сильно, насколько вообще была способна. – Как же мы переживали, почему так долго? Мы буквально места себе не находили, Марк уже…

Нечленораздельную и сбивчивую речь девушки прервал ровный спокойный баритон предводителя клана.

– Позволь мне самому сказать за себя, – мягко отстранив от меня Селин, мужчина крепко обнял меня. – И да, я уже был готов кинуться на твои поиски, хотя знаю, что…

– Я бы этого не одобрила, – улыбнулась я ему, закончив фразу, поймав на себе его теплый взгляд. – Я очень рада тебе, всем вам. И по-настоящему счастлива, что все вы живы и здоровы.

Мои союзники как-то подозрительно угрюмо переглянулись, но от комментариев воздержались.

– Что? Что случилось? Что с Джейкобом? – перепугано бросила я, отчаянно сканируя пространство.

– Я здесь, Лилит, все в порядке, – звонкий крик мальчишки раздался из дальнего угла станции, и я с облегчением вздохнула.

– Все, кого ты знала – целы и здоровы, и все благодаря тебе, – кое-как , явно этого не желая, но все же выпустив меня из объятий, Марк указал на свободное место у костра. – Об остальном – позже. Дай нам порадоваться твоему возвращению.

Сначала я не поняла, что значат его слова, когда по очереди ко мне начали подходить остальные обитатели убежища, заключая в теплые объятия и произнося ободряющие слова. И только одна фигура оставалась сидеть в тени костра, облокотившись спиной на каменную стену. Мои сканеры безошибочно выдали свой вердикт: женщина, около 25-27 лет… лучевая болезнь и поражение легких. И только ее имени и сигнатур я не знала прежде.

– Давай я сниму с тебя эту ношу, – последним желающим выказать свое приветствие был Гарри, после радушных объятий зайдя мне за спину и потянув с моих плеч лямки рюкзака. – Ты что туда нагрузила, господи!

Уронив поклажу на пол, под разочарованно-наигранный вздох соратников, Гарри аж екнул, явно не ожидая такого веса рюкзака.

– Эй, осторожно! Тут настолько ценный груз, ты себе и представить не можешь, – улыбнувшись, я забрала у него рюкзак и потащила его к складу с припасами.

Мой взгляд в сторону незнакомой девушки, пока я развязывала узлы на крышке своего багажа, не ускользнул от цепкого взора Марка, который вздохнул и подошел ко мне.

– Ты ведь уже все знаешь, верно?

– А как ты думаешь?

– Ну конечно знаешь… Тогда не стоит тянуть со знакомством, – поведя плечами, мужчина взял меня за руку и повел в сторону незнакомки.

Остальные члены моего семейства с замиранием сердца наблюдали за нашим недолгим шествием, притаившись на своих местах у костра, словно стараясь сделаться невидимыми.

– Что ж, Лилит, познакомься – это Рене, – Марк широким жестом указал в сторону облокотившейся на бетонную стену бледной девушки с аккуратным миловидным бледным личиком, ярко-синими глазами, из-за которых кожа казалась еще более болезненного оттенка, и белокурыми волосами по плечи. – Рене – это наша Лилит.

– Приятно познакомиться, – я наклонилась, чтобы пожать незнакомке руку, она же в ответ протянула мне свою бледную худую ладонь.

– Взаимно, Лилит, – устало буркнула девушка, одарив меня искренней доброй улыбкой. – Наслышана.

– И чем же? – двусмысленно посмотрев Марку в глаза, бросила я.

– Только хорошим, уж поверь. Скажи спасибо Гарри – благодаря ему в глазах Рене ты практически супергерой, – скрестив руки на груди и закатив глаза, заговорщицки произнес мужчина.

– Ты же знаешь, о чем идет речь, – не разделяя его вдохновения, едко бросила я.

– Об этом – нет. Пока нет. Решили, что лучше будет, если ты сама это сделаешь, если посчитаешь возможным, – прошептал мне на ухо Марк.

Девушка смотрела на меня с неподдельным интересом, но не смела вмешиваться в нашу беседу. А я пока сама не могла понять, могу ли ей доверять: я не знала, кто она, откуда явилась, как вообще так вышло, что в нашем убежище вдруг оказался еще один человек, пусть и вызывающий неподдельное сострадание своим недугом.

Похожее мы уже проходили, когда после очередной вылазки в гетто больше полугода назад за нами увязался Гарри, но это другое. Мы нашли его побитым и изможденным, свободный художник, как гордо он себя именовал, раньше был ди-джеем. Возможно, оттуда росли корни его развязной и веселой натуры. Но я сразу нашла его досье в общей базе, и прикопаться было не к чему. Его мы ввели в курс дел уже на второй день, когда парень начал задавать слишком много вопросов по поводу моей диеты, а точнее – о полном отсутствии приемов пищи и потреблении воды. Сейчас же я просто не знала, с кем мы имеем дело, и не обернется ли нам боком раскрытие моей тайны.

– Надеюсь, что тебе по душе компания моих союзников, – буркнула я, еще раз улыбнувшись девушке и возвращаясь к своему рюкзаку.

– Лилит, я понимаю твои опасения, – прошептал Марк, наблюдая, как я извлекаю банки с консервами и упаковки макарон из своего багажа. – Но она вряд ли засланный казачок.

Я вздохнула, укоризненно уставившись на главу клана, бросила свое занятие и пошла в сторону выхода со станции метро. Было уже почти девять вечера, и я надеялась, что мое подключение к глобальной сети не засекут слишком быстро. Быстро поднявшись по лестнице, я загрузила фотографию Рене из своей памяти в систему поиска, но кроме прописки и диплома об окончании кулинарного колледжа в небольшом городишке Слоу-эдж в пятидесяти километрах отсюда ничего не нашла. Что ж, во всяком случае к миротворцам она едва ли имеет отношение, что уже меньшее из зол.