Мне часто приходилось бороться с желанием броситься с кулаками на этого предводителя ищеек, позабыв про здравый смысл. Выбить из него всю дурь и может даже набраться смелости прикончить голыми руками, наплевав на вшитые в систему запреты. Вот и сейчас я смотрела на него, в мыслях пуская Преследователя по всем кругам ада. Но в то же время не могла отделаться от банального любопытства: что такого ему пообещали за мою поимку, раз он не унимается уже три с половиной года? Я всего-то пытаюсь выжить, не силюсь возглавить бунт против властей, вообще никак не афиширую свое существование в качестве последнего андроида своего поколения, никому, абсолютно никому не мешаю! Так почему нельзя просто успокоиться, перестать тратить деньги и время и позволить мне жить своей тайной жизнью? Что я вам такого сделала, чем насолила, мать вашу?!

Поборов свой гнев и ярость, я вышла из тени лестницы и сделала несколько громких шагов, застыв и екнув, будто не ожидала здесь кого-то увидеть. Ошарашенный взгляд Преследователя метнулся в мою сторону, и по одному выражению лица, когда его глаза встретились с моими, стало понятно: он меня узнал. Стоило ли вообще сомневаться, я наверняка уже давно стала ему в кошмарах сниться.

Оставшиеся трое миротворцев обернулись в мою сторону и с криками «Лови ее» бросились в мою сторону с автоматами на перевес. Ну наконец-то, заметили, года не прошло!

Я кинулась вверх по лестнице, слыша за спиной оглушающий звук выстрелов и последовавший за ними громогласный голос Преследователя:

– Не стрелять! Ни в коем случае не стрелять! Хоть один волос с ее головы упадет, я вас лично урою, кретины вы безмозглые!

Меня всегда безмерно радовал тот факт, что я любой ценой нужна им живой и невредимой. Пусть никогда и не понимала, почему бы просто не прострелить мне ноги, вместо того чтобы носиться за мной по свету. Хотя группы миротворцев, не возглавляемые Преследователем, его пацифистских наклонностей явно не разделяли. В таком случае, даже хорошо, что и сегодня без его надоевшей персоны в этом конвое не обошлось. Умирать я не собиралась.

Перепрыгивая через ступеньки, через минуту я оказалась на поверхности, бросившись бежать со всех ног. Ворота уже были за моей спиной, когда на поверхности показалась группа миротворцев. Я не рассчитывала, что они станут гнаться за мной по скалистому склону на своих двоих, поэтому выбрала самый сложный путь для внедорожника, взбираясь выше. Но, как назло, лес становился все реже, и уже через десять минут погони я услышала рев мотора автомобиля, лавировавшего между деревьями на непозволительно большой скорости. Кем бы ни был их водитель, но ему можно выдать медаль за блестящее вождение в экстремальных условиях. Сменив курс, я бросилась глубже в лес, но уже через несколько минут стало понятно, что в итоге это оказалось огромной ошибкой: широкая поляна без единого кустика буквально разрушила все мои надежды на успешный исход моего побега. И когда я была уже на ее середине, с радостью подмечая, что до плотной лесной чащи – рукой подать, над моей головой раздался шум турбин планолета, преградившего мне путь. О чем я вообще думала, не догадавшись запустить сканеры раньше?

Попытка увильнуть от приземлившегося прямо перед моим носом планолета и новая смена курса не дали никаких результатов: выжимая газ в пол, водитель внедорожника направил автомобиль мне на перерез, отрезав пути отхода. Я кинулась обратно, прямо навстречу вывалившим из авиатранспорта парочке миротворцев.

– Не стрелять! Объекту вреда не причинять! – раздался громкий крик Преследователя за моей спиной, когда стало предельно ясно, что на этом погоня окончена. Я в ловушке.

Но что мне мешает почесать кулаки об их самодовольные рожи? С яростным криком я кинулась на застывших с оружием миротворцев. Они явно не ожидали такого поворота событий, поэтому далеко не сразу начали защищаться, пытаясь отклониться от моих четких и выверенных ударов по корпусу. Я успела даже разбить одному из них нос, получив при этом неслабый удар в висок от его напарника, когда две пары сильных рук отбросили меня от него, повалили лицом в землю, и защелкнули на моих запястьях наручники.

Раздался звук удара кулака по челюсти, болезненный стон миротворца и озлобленный рык Преследователя.

– Я кому сказал, что девушке нельзя причинять никакого вреда? Это так сложно выполнить?!

Хм, похоже Преследователь залепил по роже миротворцу, заехавшему мне в висок. А ты не перестаешь удивлять, мерзавец.

– Но она первая начала нас мутузить, я просто защищался, сэр, – от мямлящего обиженного голоса мужчины у меня вырвался нервный смешок.

– Ой, да что вы говорите! Ты не мог защититься от девчонки, не зарядив ей по голове? – приподняв взгляд от земли, я с наслаждением наблюдала, как Преследователь угрожающе навис над потирающим челюсть обидчиком, метая глазами молнии.

– Простите, сэр, – пробормотал мужчина, затихнув.

– Заткнись, Мэтью, – прорычал Преследователь, развернувшись на пятках и двинувшись в мою сторону.

С силой дернув меня за плечи, он приподнял меня с земли и поставил на ноги. Лицо Преследователя смягчилось, взгляд перестал быть безумным и требующим расправы и в нем появился даже какой-то намек на искреннюю торжествующую улыбку.

– Ну здравствуй, Лилит. Давненько не виделись, – промурлыкал Преследователь, скрестив руки на груди. – Прошу к вашему транспорту, мадам.

Широким жестом он указал на спущенный на землю люк планолета, одарив меня самодовольной улыбкой.

– Надеюсь, ты пойдешь сама и не дашь повода этим придуркам себя облапать, хорошо? Руки у них из жопы, не приведи Господь, не ровен час – еще уронят тебя, и мне придется снова писать рапорт о превышении должностных полномочий.

Смерив его высокомерным взглядом, я гордо вздернула подбородок и двинулась к планолету.

– Избавлю тебя от этой бумажной рутины, уговорил.

– Вот и славно, – просиял Преследователь, раздав последние распоряжения миротворцам и двинувшись вслед за мной.

Троица мужчин в форме вернулась к внедорожнику. Итого в моем конвое остались Преследователь, пилот планолета и еще трое бедолаг, один из которых зажимал разбитый нос салфеткой, а другой потирал ссадину на челюсти. Счет, прямо скажем, далекий от равного, даже если не брать в оборот уже побитых и униженных.

Преследователь усадил меня на кресло планолета, подозрительно древней серии и довольно потрепанный для такой солидной операции, пристегнул ремнем безопасности и сам устроился рядом, давая команду к отлету. Зашумели турбины, люк, скрипя, захлопнулся, и транспорт принялся плавно набирать высоту. Мне казалось, что худшего исхода просто и быть не может. Это конец, полное, безоговорочное фиаско.

– Сколько времени прошло с нашей последней встречи? Пять, шесть месяцев? – буркнул Преследователь, загадочно улыбнувшись.

– Семь месяцев и пять дней. Я уже даже начала переживать, не приболел ли ты, – скорчив ехидную рожу, бросила я в ответ, мысленно продумывая возможные пути выхода из этой скверной ситуации. Пока мы в воздухе, я еще могу попытаться предпринять хоть что-то. Но когда меня доставят к месту назначения – это точно будет конец.

– Не поверишь, я уже тоже начал бояться, а не разобрали ли тебя на части мародеры, с которыми ты очевидно якшаешься все это время, – встретив мой озлобленный взгляд, Преследователь продолжил свою тираду. – А ты думала, что по твоей отремонтированной ноге я не догадаюсь, что ты наведывалась на черный рынок гетто за запчастями?

Я решила, что удостоить его хоть какими-то комментариями – слишком большая честь для такого мерзавца. Да и клокочущая ярость не позволяла мне трезво мыслить, и я боялась сболтнуть чего-нибудь лишнего в сердцах. Что еще он знает о той потасовке с миротворцами? Осведомлен ли о моих союзниках? Объявил ли Нейта и Марию, чьи спины я прикрывала, когда получила пулю в бедро, в международный розыск? Если хоть один ответ – положительный, то я даже рада, что не смогла уйти с ними. Так у них, возможно, будет шанс. По крайней мере – пока. Все из-за меня, черт возьми… По пустоши бродят десятки тысяч беженцев, но только моя семья в акте самопожертвования рисковала сильнее остальных, пригрев на своей груди самого разыскиваемого андроида на планете.