— Так, — невидимый банкир ненадолго задумался, потом продолжил — уже по-деловому:

— В слитках? Лом? Порошок? Негативы?

— Монеты, — ответила госпожа мэр. — С материка.

— Понял Вас, — банкир был само спокойствие. — Что интересует господ мореходов?

— Вы не поверите, — госпожа мэр почему-то хихикнула. — Зольки. И ничего кроме. И — не мореходов. Казус более чем странный. Приезжайте, объясню. И прихватите вашего юриста.

— Гм, — банкир был, похоже, и впрямь озадачен. — Хорошо, ждите, едем. Разберёмся.

Работники банка Республики оказались куда как расторопнее психопомповцев. Не прошло и четверти часа, как они прибыли в мэрию и принялись за дело. Монеты были сосчитаны, взвешены; каждую монетку по очереди сунули в какое-то хитроумное устройство — определить пробу серебра, как пояснил страннику прибывший вместе с банкирами законник. Он же, по некотором размышлении, объявил, что прямого запрета на въезд в Республику лиц без гражданства в законах Республики и в самом деле не имеется. А что не запрещено — то разрешено. Следовательно, пребывание на территории Республики безымянного лица без гражданства, коим является… господин путешественник, — законам Республики не противоречит. Хотя случай необычный, да. Но всё в рамках закона.

После того, как серебро было должным образом оценено в местной валюте и перекочевало в денежный ящик, охраняемый парой крепких парней с дубинками, были составлены все полагающиеся бумаги и страннику вручили небольшую плоскую… коробочку, не коробочку… плоскую такую штуковинку с кнопками, на которых были циферки и стрелочки — и окошечком, на котором эти циферки появлялись при нажатии на кнопки, составляя число. Как оказалось, эта штука заменяла здесь кошелёк: покупатель и продавец, сойдясь в цене, соединяли свои коробочки определённым образом, покупатель набирал на своей коробочке стоимость покупки, жал на кнопку со стрелкой «от себя» — и указанная сумма золек уходила продавцу, после чего обе коробочки показывали своим владельцам, сколько у каждого из них осталось денежек. «Достаточно логично», — отметил про себя странник. После чего попросил пояснить назначение трёх других кнопок со стрелками. Кнопка со стрелкой «к себе» оказалась нужна для получения денежек в банке: здешние обитатели предпочитали не таскать все денежки с собою, а отдавали часть из них банкирам — на сохранение. Странно, но банкиры не только не брали за это сохранение ни зольки — но ещё и приплачивали. Естественно, стрелка «от себя» в таком случае имела смысл «сдать указанную сумму в банк». Кнопки со стрелками «влево» и «вправо» были предназначены для выбора счёта, на котором банк хранит денежки: как оказалось, величина приплаты зависела от множества разных условий. Сколько кладёшь, на какой срок… и так далее. Со всем этим делом странник решил разобраться позже; пока же он недолго думая попросил банкира принять на сохранение на неопределённый срок половину из образовавшейся у него после обмена суммы. Что и было исполнено. После чего работники банка отбыли, а странник сдался в руки лекарей.

Лекарская карета, стоящая во дворе мэрии, странника удивила едва ли не больше, чем диковинный местный кошелёк. В неё никого не было запряжено; более того, было непонятно, как в неё вообще можно было кого-то запрягать. Однако лекари как ни в чём не бывало распахнули дверцы своего диковинного экипажа и стали забираться внутрь. Страннику ничего не оставалось делать, как последовать их примеру.

Усевшись на указанное ему место (меж двумя крепкого телосложения лекарями), странник, пока остальные лекари рассаживались, оглядел карету изнутри. Передняя часть её с двумя креслами оказалась отгорожена стенкой с окошком, в эту выгородку снаружи вели две отдельные дверцы. Перед левым креслом было укреплено колесо наподобие корабельного штурвала, только без рукояток на ободе, и виднелись какие-то непонятные циферблаты со стрелками. Занявший левое кресло (рулевой, как определил его роль для себя странник) куда-то нажал, что-то где-то мягко заурчало — и карета стронулась с места. Поворачивая колесо, рулевой вывел свой экипаж на дорогу, затем сделал нечто, отчего карета ускорилась — и вот уже домишки слева-справа только мелькают… «Лихо мчим», — подумал странник. Однако для его спутников такая езда была, похоже, в порядке вещей. Страннику подумалось, что на здешних дорогах, пожалуй, надо быть очень и очень настороже: самобеглая карета ехала преизрядно быстро — и вместе с тем почти бесшумно. Глазом моргнуть не успеешь — собьют. Значит, ворон считать не следует вовсе.

Клиника «Психопомп» оказалась больше похожа на неплохо оборудованный форт: высокая стена, крепкие ворота, внушительного вида привратники. Внутри, однако, обстановка была умиротворяющая: аккуратные домики, клумбы-газоны, раскидистые деревца… Подрулили к одному из домиков, лекари высыпали из кареты и разошлись по своим делам. Кроме одного из крепышей. Этот малый взялся сопровождать странника. Они вошли в дом, прошли через полутёмный коридор и оказались в небольшой светлой комнате. В ней за столом сидел ещё один лекарь и что-то писал. Заметив вошедших, он оторвался от писанины, пригласил странника сесть и отослал сопровождающего. Затем с любопытством оглядел нового пациента: одет престранно, но аккуратно; взгляд вполне осмысленный, на удивление спокоен. Задал ряд обыденных вопросов — вроде тех, что уже задавали страннику в мэрии. Записал что-то у себя в бумагах. В свою очередь, странник поинтересовался, во сколько золек обходится день лечения… Лекарь лишь отмахнулся: за всё заплатит Республика по программе защиты свидетелей. Но опять что-то записал. После чего перешёл к делу.

— Итак, Вы прибыли в Республику с материка, являетесь лицом без гражданства — и по неизвестной причине не помните, ни кем Вы были до некоторого момента времени, ни того, что с Вами до этого момента происходило. Вплоть до того, что Вы не помните даже собственного имени. Вместе с тем Вы сохранили и рассудок, и даже некоторые навыки и умения, приобретённые до указанного момента. Я верно Вас понимаю?

— Совершенно верно, господин лекарь, — подтвердил странник. — Так оно всё и есть.

— «Доктор», а не «лекарь»… у нас принято врачей при обращении именовать «доктор». И без господ, если можно.

— Да, доктор, — поправился странник. — Прошу прощения, доктор. Кроме того, осмелюсь заметить, что имею совершенно необъяснимую неприязнь к долгополым… ко Слугам Небес, прошу прощения. Сам не знаю, с чего бы. Так что, если можно, от здешних Слуг Небес в вашем заведении держите меня подальше.

— Гм, любопытно, — врач сделал ещё одну запись в своих бумагах. — Эти долгополые или небесные слуги — они… кто? Или Вы имеете в виду служителей религиозных культов? Или же — служителей какого-то конкретного религиозного культа? Извините, у нас в Республике — хоть и действует принцип свободы совести, но исторически сложилось так, что религиям в жизни граждан вообще места не стало. Священнослужители же либо эмигрировали, либо нашли себя в чём-то другом — часто с хорошим результатом. Итак, кого Вы имели в виду, говоря об этих долгополых небесных слугах?

— Пользуясь Вашей терминологией, доктор, — ответил странник, — я имел в виду служителей конкретного религиозного культа. Совершенно конкретного. В наших краях они очень влиятельны. С ними вынуждены считаться все светские владыки и правители. Впрочем, если здешний народ пришёл к безбожию… то вопрос снят.

— И всё же, если можно, поподробнее о них, — попросил врач. — Что конкретно Вам в них, скажем так, не нравится? Одежда? Манера держаться? Какие-то детали в обрядах? Или что-то иное?

— Сам не могу понять, доктор, — честно признался странник. — Общался же я со многими из них в странствиях своих. Некоторые — весьма неплохо образованы, большинство… как бы это сказать?.. честно преданы своему делу и искренне веруют в святость и благость Небес. Но — вот скажите не милость, старую письменность-то запрещать — зачем было?! А ведь с их подачи это пошло у нас…

— Гм, — врач нахмурился. — Правильно ли я Вас понял? У вас на материке — запрещают старую письменность?