— Этот, что ли, свидетель? — участливо спросил странник у долгополого, показав на бесчувственного латника на лавке.

— Этот, — подтвердил долгополый. — Прикажите его разбудить, Ваше Величество. Он подтвердит.

— Минутку, — твёрдо произнёс странник. — Ваше Величество! Я тут был со вчерашнего вечера; видел, что тут произошло. Разрешите изложить?

— Излагай, — устало кивнул господарь.

– Я пришёл в это заведение поужинать, — начал странник. — В это время тут уже были и этот слуга Небес, — он указал на долгополого, — и этот воин, — он указал на бесчувственного латника. — Кроме них, в заведении была компания мореходов. И конечно же, уважаемый хозяин заведения. Слуга Небес и воин были изрядно пьяны. Мореходы, отужинав, покинули заведение, я тоже закончил трапезу и собрался уходить. Но воин оказался настолько пьян, что затеял скандал. У слуги Небес, несмотря на опьянение, хватило благоразумия и ловкости покинуть заведение. Далее, воин от выпитого лишился чувств и потерял свой меч, — странник передал господарю меч латника. — Поскольку, Ваше Величество, надписей на столах заведения нет, и в этом Вы имеете возможность убедиться лично — смею предположить, что оные надписи слуге Небес попросту пригрезились. Спьяну.

— Наглая ложь! — возопил долгополый. — Я не был пьян! Надпись — была! Была!

— И что же там было написано, по-Вашему? — издевательски произнёс странник. — «Измерен — взвесься»?..

— Я требую поля! — заорал выведенный из себя слуга Небес.

— Будет тебе поле, — вздохнул Его Величество. — Вот прямо здесь и сейчас. Надеюсь, — обратился он ко страннику, — Вы не откажетесь подтвердить правоту Ваших слов на суде Небес? Я склонен считать Ваше свидетельство правдивым, но Ваш оппонент… Надеюсь, Вы меня понимаете.

— Я не отказываюсь от своих слов, — произнёс странник, — и я готов подтвердить их полем.

— Вот и отлично, — сказал господарь Поморья и земель окрестных. — Мечей вам не полагается, поэтому сражайтесь посохами.

Все вышли во двор. Господарь уселся на чурбан возле поленницы, долгополому выдали столь же длинный, как и у странника, посох. Один из стражников протрубил сигнал к началу поединка — суд Небес был открыт.

Долгополый завертел посохом и кинулся в атаку. Его Величество был знаток и любитель фехтования на посохах, поэтому он с первых же движений определил стиль слуги Небес. И нахмурился: долгополый был приверженцем самой смертоносной из систем. Школа Каракурта. Вот, значит, откуда прислан этот… наставник и духовник. Ведомо было господарю, где и кому преподают этот стиль. Хорошо ведомо. Что ж, жаль, парень, но сегодня не твой день…

Однако странник тоже узнал систему долгополого. И… лишь жуткой ненавистью зажглись его глаза. В самый последний момент он ушёл от посоха слуги Небес, оставив того в искреннем недоумении. А господарь удивлённо захлопал глазами и даже ущипнул себя, чтоб убедиться, что это ему не снится. Школа Каракала?! Вот это зрелище! Редкая и почти забытая система, которая, однако, сопоставима по силе со школой Каракурта. Идеология же этой школы состоит в том, чтобы измотать противника, вынуждая его тратить силы на пропадающие втуне атаки и ввести его в ослепляющий гнев… Поединок обещал затянуться; Его Величество поудобнее устроился на чурбане.

Долгополый ничего не понимал. Казалось бы, удары были верны и неотразимы, спасения от них не было. Но противник, тем не менее, раз за разом совершал абсолютно невозможное. Посох слуги Небес в итоге каждый раз тыкался в пустоту. Хотя ещё мгновение назад там было тело врага. И что самое досадное, долгополый не мог определить вражий стиль. Ведь им внушали, что их система — наилучшая из возможных, у других школ просто нечего ей противопоставить… выходит, это не так?! В душу слуги Небес закрался липкий и холодный страх, тело, непривычное к затянутости поединка, начало уставать. К тому же нарастал гнев. Проклятый враг, появившийся ни к селу ни к городу, испортивший всю музыку, сорвавший такую интригу… да чтоб те пусто было! Опять ушёл. Как песок сквозь пальцы, как вода в песок. Да чтоб тя, вражину, приподняло да шлёпнуло! Опять мимо. Да на тебе, на, на, на!..

Посох слуги Небес задёргался в бессмысленных и беспорядочных ударах. Именно этого и ждал странник. Вывернувшись вплотную к голове супостата, странник прошипел ему прямо в ухо:

— Ты здесь никто! — и последовала серия очень точных и выверенных ударов. Последним, что смог осмыслить долгополый, стала фраза:

— …и звать тебя никак! — после чего его сознание и личность перестали существовать. Навсегда.

Стражники в недоумении глазели на долгополого: тот выронил посох, выпрямился… Заозирался с видом полнейшего непонимания происходящего. Лицо слуги Небес исказила идиотская ухмылка, из приоткрытого рта по подбородку потекла струйка слюны. Суд Небес свершился, да ещё как!

— Итак, Ваше Величество? — странник был само спокойствие. — Каков же вердикт?

— А то не знаешь, каков, — усмехнулся господарь, поднимаясь. — Свидетельствовавший ложно, — он кивнул в сторону долгополого, — волею Небес лишён рассудка, как я понимаю. Хотя честно скажу: не ожидал, не ожидал…

Его Величество глянул ещё раз на пускающего пузыри носом долгополого, покачал головой. Потом обернулся к трактирщику:

— С этими доносами мы и позавтракать не успели, а время уже к обеду.

— Сей момент! — трактирщик скрылся.

Через мгновение он вновь явился с широченным подносом, уставленным закусками. Следом семенила кухарка с подносом поменьше, на котором красовался пузатый кувшин в окружении полудюжины бокалов.

— Отведайте, прошу. Жаркое ща будет! — пообещал трактирщик, передав поднос одному из стражников, и снова скрылся.

Двое стражников выволокли стол и скамью, кухарка расставила принесённое. Его Величество господарь Поморья и земель окрестных возблагодарил Небеса за хлеб насущный, покосившись на долгополого: с такого станется; прикинется дурачком, недорого возьмёт… Но нет. Похоже, и впрямь ума лишился, бедняга. Ишь, слюни текут — а и утереться не подумает. Господарь досадливо поморщился:

— Уведите же, кто-нибудь, этого… К лекарям, что ли. Редкостный случай: помешательство во время поединка. Скажи кому — не поверят ведь.

Дюжий стражник, ухмыльнувшись, подхватил долгополого под руку и увёл с глаз долой. Монарх уселся за стол и принялся за трапезу. Завтракал Его Величество с видимым удовольствием.

— Во! — сказал он, расправившись с закуской и завидя трактирщика, несущего жаркое. — Вот это я понимаю, завтрак. А не та жалкая пародия, которую наш обер-диетмейстер каждое утро учиняет: две поджаренные горбушки, бокал гоголь-моголя и полчаса наставлений о вкусной и здоровой жрачке, — было видно, что от своего обер-диетмейстера Его Величество далеко не в восторге.

Покончив с трапезой, господарь потребовал от трактирщика счёт. Тот с обалделым видом кивнул:

— Сей момент представлю! — и обернулся ко страннику:

— Идём, составим бумагу-то, раз ты такой мастак по этой части.

Странник возражать не стал: какой-никакой, а заработок. Счёт выписали — загляденье; ни один крючкотвор не придерётся. Его Величество бумагу принял, собственноручно отсчитал полагающуюся сумму серебряными монетками и отбыл вместе со всею свитою. Не забыв распорядиться и насчёт упившегося накануне латника: под арест.

— Каллиграф, значит, Вы будете, Ваша милость, — трактирщик отсчитал запрошенную странником сумму за выписанный августейшей особе счёт. — Недёшево, надо сказать, берёте.

— Так ведь и случай не совсем обычный, — невозмутимо заметил странник, припрятавши честно заработанное серебро за пазуху. — Не каждый день правителям счета за трапезы выписывать приходится. Обычно-то никаких бумажек же… Не так ли?

— Да уж, — вздохнул трактирщик. — Минуй нас господарев гнев. И господарева любовь тоже. А ловко Вы, однако, вывернули… Если бы не Ваше слово — ещё неизвестно, как бы всё обернулось. Долгополый-то подраться на палках не дурак был — вот бы никогда не подумал!