Размышления доктора Водкина были, однако, прерваны довольно грубым образом: откуда-то снаружи снова донеслась отборнейшая армейская брань. Вояки… требуют главного начальника. Самого главного. Но главврач «Психопомпа» в законном отпуске; уехал охотиться в Серые Холмы — связаться с ним там никак, вот совсем никак! Рельеф не позволяет. Кто за него? — дежурный врач за него. А кто дежурный? — правильно, Риеко Эдмундссен Водкин, доктор медицины. Что ж, пойдём отдуваться перед господами военными. Браниться доктор Водкин умел не менее изобретательно, если что: пять лет службы полевым хирургом и десять — в гарнизонном госпитале.

— Таки за главного здесь я буду, граждане военные. И я вас слушаю — внимательно слушаю.

— Ба, Риеко! Что ты-то здесь делаешь, в этой дыре? — один из военных, похоже, был несказанно ошарашен. «Бон Лоф», — доктор Водкин тоже припомнил вояку, но в отличие от того, остался спокоен и невозмутим.

— То же самое, что и в госпитале, Бон, — ответил он, — Помогаю страждущим. По мере сил и возможностей. Но вам-то что нужно тут, в этой скорбной обители? И к чему так ругаться?

— Ри, не в службу… — майор Бон Лоф тоже знал, когда ругань явно не к месту. — Боец тут у нас — точнее, у вас… Ну, в общем, на вашей территории… пропал куда-то. Полез, стервец, сдуру… и… — майор неопределённо развёл руками. — Ваши там его не видели?

— Отчего ж не видели? Очень даже видели. Ключицу ваш воин себе поломать умудрился. В карантине он сейчас… больше некуда класть было. Не к пациентам же нашим его… они у нас всякие тут. Паиньки тише воды — и вдруг ка-ак начнут буянить! Воин ваш как раз к находящимся под особым наблюдением и полез с чего-то. Хотя там крупно-крупно написано: «Особый корпус. Опасно для жизни». Ну… Вот он и нарвался на одного такого, к которому без пары дюжих специально обученных медбратьев нечего и думать соваться. Итог закономерен — гипс… — доктор Водкин был само спокойствие.

— Мы его забираем, Ри! — решительно заявил майор.

— Как знаешь, Бон, — лицо доктора Водкина озарила улыбка. — Забирай своего неудачника… только его же сразу в госпиталь надо. Он, бедолага, мало того, что физически серьёзно травмирован — у него ж ещё и душевные раны открылись: побили его, видите ли! Ах-ах, обидно как! Лучшего бойца — побили! Я распоряжусь — его вынесут… только выписку оформим. Полчасика подождать придётся, Бон.

— Пятнадцать минут, и ни секундой больше! — рявкнул майор.

— Двадцать, Бон. Машины у нас тут задумчивые…

— Идёт, двадцать. Ни секундой больше! — согласился майор. И добавил:

— Как был ты, Ри, скупердяем и жмотом — так и остался. Нигде не упустишь случая поторговаться!

Не отвечая на явную провокацию майора, доктор Водкин отдал необходимые распоряжения — и вот незадачливый боец явился пред грозны очи начальства. Лёжа на носилках. С выписными бумагами «Психопомпа»… Доктор Водкин ухмыльнулся: вояке теперь светила только отставка. Разбираться не будут, с чем лежал: важнее окажется — где лежал. У «психов»? — ясно с тобою всё; на гражданку без разговоров. А на гражданке ты, дружок, будешь полное никто — без специальности гражданской, зато с записью в документах: почему списан. Не завидую…

Судя по всему, незадачливый боец тоже это понял… одарил санитаров и доктора ненавидящим взглядом. А вот! Не суйся, куда не просят. Про пациента с материка у вояк хватило ума не спрашивать. И правильно: в ответ бы они услышали только ссылку на врачебную тайну.

Майор Бон Лоф со свитою, забрав своего вояку, отбыли. Не прощаясь. Доктор Водкин бросил, глядя им вслед:

— Как был ты хамлом, Бон, — так хамлом и остался! — и сплюнул с досады. Ворота бесшумно закрылись, надо работу работать. Ибо никто её за беднягу Ри делать не станет… даже майор Бон Лоф. Доктор медицины Риеко Эдмундссен Водкин со вздохом покинул дворик и вернулся в свой кабинет — к плану предстоящего сеанса. Волевым усилием вернул перебитый визитом вояк рабочий настрой. И спустя некоторое время с удовлетворением просмотрел готовый план сеанса. План был вполне хорош: с вариантами, с парирующими ходами. На бумаге — гладко. Получится ли на деле? — должно получиться, прочь сомнения! Доктор ещё и ещё раз просмотрел план, заучивая его наизусть: вести сеанс по шпаргалке — самый что ни на есть дурной тон. Оставалось дождаться отбоя — и можно будет начинать.

Итак, снова ночь, снова спящий странник и снова два дюжих медбрата возле постели в полной готовности. Только ко всему прочему — ещё и шприц с успокоительным. Вроде, более ничего не потребуется. Санитары больного удержат, успокоительное действует быстро и весьма сильное: «пыльный мешок» на меджаргоне. Ощущается как удар чем-то тяжёлым и одновременно — мягким; оглушает, но не грубо. Сон пациента — спокойный, начнём…

Привычная формула перевода спящего под гипноз; вроде, всё удачно. Как и в прошлый раз. Но нынче пусть вспомнит себя не трёхлетним, а тридцатилетним. Тридцатилетним-с-хвостиком…

— Вам тридцать два. Что за бардак тут у вас?

— Это не у меня, это у вас бардак! — резко откликнулся спящий странник. — Я к этому бардаку вашему — ни сном, ни духом!

Так-так. Кажется, мы сходу попали куда хотели…

— Оглядитесь вокруг! В чём, по-Вашему, у нас бардак?

— Если оно не бардак, — раздражённо ответил странник, — то я — не Вьяхо эц-Прыф!

«Ты сказал». Доктор быстро вычеркнул в блокноте слово «предположительно». Никакое не «предположительно»; всё подтвердилось: пациент — тот самый бесследно сгинувший капитан Вьяхо эц-Прыф. По крайней мере, сейчас он — снова тот самый: бравый вояка, слуга Отечеству. Однако следующие слова кавалера Вьяхо повергли доктора Водкина в некоторое недоумение.

— Впрочем, по-вашему, я и так здесь никто — и звать меня никак. Следовательно, никакой это не бардак… и вполне можно во благо Отечеству совершить прямую ему измену: во благо же Отечеству оно! — и тут же, совершенно по-детски:

— Спать хочется…

— Капитан, возьмите себя в руки, — твёрдо произнёс доктор. — Так в чём же конкретно у нас бардак?

— Ну, это же абсолютно несовместимо — измена Отечеству во благо его же! Измена благом быть не может… или всё-таки может?.. Трое суток без сна… или уже четверо?.. не помню… ничего не соображаю…

Известный трюк. Пытка лишением сна. Ещё немного — и мы имеем безнадёжного психохроника… или что? Или — в самый критический момент — даём всё-таки выспаться. А потом повторяем. Несколько раз. Пока не получим послушания. Согласия на всё. М-да. Доктор Водкин по некотором размышлении принял решение прервать сеанс. Информация получена достаточная, картина сложилась. Более детальной прорисовки — не требуется.

— Капитан Вьяхо эц-Прыф. Слушай мою команду! — решительным командирским тоном произнёс доктор Водкин. Вот и пригодился опыт пятилетней полевой службы, да.

— Кто ты таков, чтобы командовать?!.. — попытался было возразить странник… нет, теперь уже не странник, а капитан Вьяхо эц-Прыф! — но доктор Водкин, кстати и к месту припомнив своё армейское звание, резко оборвал пререкания:

— Кто я? Полевой военврач второго ранга Риеко Водкин, вот кто! Подполковник, если в общевойсковое перевести. И вообще, с врачами не спорят. Слушай, говорю, команду! И выполняй. Сейчас ты уснёшь. На счёт «три». Проснёшься ты в моей клинике. И заруби себе на носу: прошлое — прошло! Как бы оно ужасно ни было — оно миновало. Помнить — нужно. Но из прошлого в настоящее — тому, что было, ходу нет. Ясно, капитан? Не слышу ответа!

— Так точно, господин полевой военврач второго ранга, — откликнулся Вьяхо эц-Прыф. — Будет исполнено.

— Ну, поехали, капитан. Раз. Два. Три!

Капитан эц-Прыф глубоко вздохнул, повернулся в постели на бочок и блаженно засопел. Доктор Водкин, убедившись, что пациент не притворяется, ушёл в свой кабинет. Ушли и санитары. Остался лишь наблюдающий у приоткрытой двери.

Наутро капитан, проснувшись, дисциплинированно прибрал постель, с удовольствием умылся… Отсутствие мундира не удивило: лазарет же. Подали завтрак: каша, яйцо, бутерброд… какой-то диковинный напиток, явно с молоком. Сладкий, да. Добавки?.. Да, теперь не откажусь, благодарю. Кашка что надо — моё почтение повару…