Странник резко и пронзительно свистнул, медбрат от неожиданности отшатнулся — и в полотно приоткрытой двери ударил предназначавшийся ему арбалетный болт. Медбрат, не удержавшись на табурете, нелепо взмахнул руками и рухнул на пол. Или — вполне осознанно? Болт отскочил от двери и упал под ноги страннику, который немедленно подхватил его. Конструкция болта была диковинная. Наконечник — не срезень, не острие… тонкая трубка. Из которой сочится-капает какая-то жидкость. Отрава?! Хорошо, господин стрелок. Отольётся тебе. Странник занял позицию у двери. Медбрат как свалился, так и лежит, не шелохнётся. Правильно: пусть стрелок считает, что таки попал. Тем более, что он таки попал, да. Только в другом смысле — и про это он ещё не знает. Ничего, скоро узнает. Вот он, идёт по коридору… правильно идёт, мягко. Но всё равно слышно. Вот остановился — до медбрата дошёл, смотрит… да попал, попал ты, дальше двигай! Ага, сюда идёшь… заходи-заходи. Хрясь! Ну, надо же — и впрямь ударопрочный корпус. А вот тебе, мил человек, теперь до-олго ещё не брать в руки арбалета. Ключица-то тогой-с. Да не брыкайся — не поможет. У медбратии здешней опыт усмирения таких буйных — ого-го какой…

Неудачливому арбалетчику вкололи что-то, отчего тот сразу обмяк. И его унесли на носилках. Болт с остатками отравы странник отдал медбрату, тот унёс его куда-то, завернув в тряпицу. Окно палаты прикрыли ставнями, из двери какими-то блестящими щипчиками вытащили засевший в ней обломок наконечника болта; странник успел заметить хищно блеснувшее остриё. Ругань у ворот мало-помалу утихла. Странник разобрал постель, разделся и лёг. Было непривычно, однако странник заставил себя заснуть. На этот раз — по-настоящему. После постигшей их неудачи нападавшие вряд ли решились бы возобновить боевые действия в ту же ночь… опасаться более было нечего.

Сон странника был глубок и безмятежен. Поэтому странник не слышал, как в его палату вошёл тот врач, с которым они днём дискутировали на темы религии и поэзии. Доктор опустился на стул рядом со спящим и тихо заговорил…

Доктор опустился на стул рядом со спящим и тихо заговорил, переводя сон пациента из обычного в гипнотический. Вполне стандартная вещь — однако на всякий случай, памятуя о давешнем, с обеих сторон от койки заняли позиции два дюжих медбрата. Мало ли что там откроется у этого… тихони. Вон как лихо с «песцом» совладал. Ох, не приведи судьба попасть ему под горячую руку!

Из осторожности доктор начал разматывать свиток памяти странника так, как если бы он и впрямь был свитком. Следовало установить, где же в точности располагался пресловутый барьер — прежде чем пытаться лезть за него. Доктор задавал вопросы, пациент отвечал на них… доктор, не полагаясь на память, записывал всё это на бумагу. Ничего сверх обыденного; странствия, встречи, разговоры — иногда и не очень-то приятные. Долгополых странник действительно недолюбливал; хотя до стычки в трактире — расходился с ними миром. Обретение Зелёного свитка? — так к тому времени пациент уже был безымянным. Снова скитания: ночлежки, харчевни, случайные заработки… Наконец — вот оно! Очнулся оборванцем без единой монетки в кармане на какой-то горной круче — и без понятия, кто он есть таков и как туда его занесло. Барьер.

Доктор ненадолго задумался, а потом решительно произнёс:

— Тебе три года от роду! Мальчик, как тебя зовут?

— А кто ты таков, чтоб спрашивать моё имя? — откликнулся странник. — Я тебя не знаю.

Доктор опешил: пациент, похоже, был явно не из простого люда. Следовало теперь как-то выкручиваться, перехватывать лидерство — но как?

— Дерзишь?! — нашёлся доктор. — Ай, да волчонок!

— Какой-такой волчонок?! — в голосе странника послышались нотки обиды и раздражения. — Отродясь в нашем гербе волка не бывало!

Так-так. Герб, значит. И в нём — отнюдь не волк. Интересно, кто же тогда в их гербе из геральдического зверинца…

— Не волк, значит, — с сожалением отметил доктор. — Ну… что ж, маленький наглец. Оставайся при своём гербе. Хоть девиз-то с него помнишь?

— «Отвагу — Родине, честь — никому», — с детской гордостью произнёс странник.

— Молодец! — похвалил его доктор. — Превосходный девиз. Соответствуй ему, малыш. А теперь — спать. Спать… Спать…

Убедившись, что сон странника вновь сделался обычным, доктор покинул палату; следом за ним вышли и медбратья. Остался только дежурный за приоткрытой дверью.

Наутро служащие республиканской библиотеки получили запрос на литературу по континентальной геральдике.

По установленному в ходе первого гипносеанса девизу довольно быстро отыскался и предполагаемый герб — оса в лазурном поле. Принадлежал оный герб клану многочисленному, родовитому, древнему — и довольно влиятельному, что и неудивительно: конечно, в каждом стаде паршивая овца найдётся — но тех, кто запятнал себя делами, недостойными девиза на гербе, было раз-два, и обчёлся. Большинство же — честно служило государям и Отечеству. Это были умелые и храбрые воины, выраставшие из рядовых до генералов… ну, не все до генералов — но мало кто выходил в отставку в чине ниже майора. Если, конечно, доживали до отставки. А которые не по военной части пошли — те, как правило, тоже достигали высот известных на избранном поприще. Ко славе Отечества. И никто не тыкал им тем, что в фамилии присутствовала приставка, означающая незаконнорожденность… такое не могло прийти в головы даже злейшим и преподлейшим врагам клана. Потому что… как ни странно, клан этой приставки ничуть не стыдился — наоборот, гордился ею. Да, основатель клана был бастард, ублюдок… но этот ублюдок в своё время сделал для любезной Отчизны побольше, чем иные кичащиеся своей чистотой кровей! Словом, «да устыдится тот, кто об этом плохо подумает». И ведь и впрямь устыжались… Фамилия — нашлась. Оставалось главное — установить имя. И каким-то образом соединить это имя с его обладателем — да так, чтобы тот, чего доброго, не тронулся рассудком от этакого счастья. Всего-то ничего…

Доктор Риеко Эдмундссен Водкин — а именно так звался врач «Психопомпа», которому достался странник в качестве пациента — оторвался от геральдических талмудов и призадумался. Больной явно перенёс нечто запредельно ужасное… иначе бы не произошло такой глухой блокировки. И это нечто — каким-то непонятным пока способом оказалось связано с теми, кого больной называет долгополыми. По его словам — безобидными служителями распространённого религиозного культа. Культа, настоявшего на запрете старой письменности… и, возможно, не только на этом настоявшего. Что за чертовщина у них там, на материке, творится, однако? И ведь не узнать никак достоверно — пациент не в счёт, надо и другие источники информации… а где их брать прикажете? Строжайшая же закрытость от всего, что извне. Если и есть что-то, то у вояк, а они ведь не поделятся. Тем более, что один из вояк сейчас в изоляторе «Психопомпа» с переломом ключицы… и в шоке от осознания, что его побил какой-то там бродяга с материка — позорище же!.. Ну, может, его утешит, что этот бродяга — из хорошей семьи оказался. Семьи большой, славной своими деяниями на благо Отечества и так далее. Вояки же сейчас наверняка в бешенстве: их акция — провалена, свидетель за мэра Тухлой гавани — по-прежнему в «Психопомпе», а значит, недосягаем; кроме того, сгинул тот, кто должен был этого свидетеля из «Психопомпа» изъять. Пошёл, понимаешь ли, человека выкрасть — и как в воду канул (хотя на самом деле — живёхонек; лежит в изоляторе, кушает как не в себя, сбежать порывается… даже невзирая на сломанную ключицу). Хотя кто его просил лезть к душевнобольным? Что, они не знали, что среди таких — и буйные бывают?.. Доктор Водкин усмехнулся своим мыслям и вновь вернулся к пыльной геральдике. Предстояло по возможности выяснить теперешнее состояние славного рода герба осы в лазурном поле.

Клан, если верить справочникам, процветал и по сей день. Вырождаться, как многие прочие не менее древние роды, род герба осы явно не собирался. Недоброжелатели прозвали клан осиным гнездом — и в чём-то даже были правы. Семьи в клане были многодетны; редко кто уходил из жизни, не оставив потомства. Кроме того, род горой стоял за своих, в какую бы переделку те ни попадали. И, как правило, влипших удавалось выручить… ну, или отомстить. Мстили — изобретательно; никому ничего доказать не удавалось — всё по закону. И тем не менее, всем было понятно, что это — месть. А со влипшими — клан сам разбирался: было что, не было… совершено ли было оно на пользу или во вред Отечеству — и что за это следует получить. Поощрение или наказание — или и то, и другое. Впрочем, бывало и из ряда вон выходящее — один такой случай был отмечен справочниками относительно недавно. Клан не смог установить судьбу сгинувшего без вести сородича… Был тот пропавший человеком военным, служил Отечеству на совесть, получал заслуженные чины и награды. Дослужился до капитана — и вдруг сгинул. Был человек — и нет человека… и никакие сыщики не взяли след. Недруги поговаривали, что пропавший перебежал к неприятелю… но у неприятелей — тоже никаких следов. И ничего такого, что бы говорило в пользу этой позорной версии: ни сведений, которые пропавший мог бы передать, ни деятельности в его стиле. Так что злые языки вскорости завязались узелочками, но ясности в деле это не прибавило. Непроверенным оставалось одно прелюбопытное местечко, но туда даже самым опытным лазутчикам ходу не было. Формально владел этим местечком некий не то простолюдин, не то дворянин из новоявленных… а кто реальным владельцем был и что там творилось — не мог толком сказать и сам государь тех земель. На том поиски и заглохли. Имя пропавшего капитана сделалось фигурой умолчания; как-никак, осиное гнездо впервые не смогло найти своего… но по офицерским спискам установить это имя особого труда не составляло. Вьяхо эц-Прыф, капитан гвардии Его Величества… кавалер второго по значимости военного ордена, герой и храбрец — вдруг пропадает из всех реляций и списков. Ни в погибших, ни в отставных, ни в живых не значится. И в списках пропавших без вести — его почему-то тоже нет… странно? Более чем. Найти надеются? — ну, что ж, он с немалой такой вероятностью найден, ваш доблестный Вьяхо. Но что такое могло с ним приключиться, чтобы он позабыл всё своё прошлое?.. Ничего не поделаешь, придётся снова заглянуть за стенку в его памяти. Риеко Водкин распорядился отослать библиотечные книги обратно и засел за составление плана предстоящего гипносеанса: что спрашивать, о каком времени просить вспомнить… Случай оказался просто на редкость необычным. И потенциально — весьма и весьма опасным. Докладывать начальству или нет? Пожалуй, пока рановато. Стенка крепка, драконы за нею притихли… поглядим, что за драконы такие. Одним глазком, и сразу назад, если что. Вот «если что» — тогда и доложим. А так — пока ни о чём разговор будет: «Каковы ваши аргументы?» — а аргументов-то кот наплакал.