Доктора, пришедшего с обходом, капитан эц-Прыф встретил воинским приветствием: встав по стойке «смирно» и вскинув вверх согнутую в локте правую руку — пальцы сжаты в кулак. Как-никак, доктор по званию на два ранга старше… доктор Водкин повторил жест; уселся за стол, улыбнулся:

— Вольно, капитан. Садитесь, побеседуем. Как спалось?

— Отлично спалось, доктор! Давно так не удавалось выспаться, — капитан Вьяхо эц-Прыф даже прижмурился от удовольствия.

— Кошмары из прошлого не мучили? — уточнил доктор.

— Никак нет, господин военврач второго ранга… виноват, доктор… без господ, да. Хотя теперь-то я по-омню, что со мной вытворяли в этой их… обители «Приют пятнадцати племянниц». Врагу злейшему такого не пожелаешь, доктор. Просто чудо какое-то, что мне удалось бежать оттуда: охранник раззявой оказался. Ну, и профессиональные навыки какие-никакие… умения не пропьёшь. Школа Каракала, да. Не только посохом драться — любой предмет оружием сделать можно.

— Как же Вы тогда попались-то, капитан? Столь умелый боец — и дали себя сцапать?! — удивлённо поднял брови доктор. — Что Вы — умелый боец, я знаю: «песца»-то Вы вон как лихо усмирили… а ведь «песцы» наши — лучшие воины Республики!

— Ну, как-как, доктор… Тут ведь дело такое, — потупился капитан Вьяхо эц-Прыф. — Попадаешься-то, когда не ожидаешь ничего такого… Вот так и я попался мухой на мёд. Пирушка была. Дружеская пирушка… Нет, не подумайте чего плохого, доктор: в винопитии я меру свою знаю, лишнего — ни-ни! Но тогда… подали, значит, мне бокал — да так обставили, что не выпить было — никак. Тост — за государя. Ну, выпил я этот кубок… до дна, как полагается… потом разбил его — это тоже положено так, когда пьёшь за государя, — бокал разбить… И вроде, всё хорошо было — а когда с пирушки до квартиры двинулся, где-то на полпути срубило меня. Очнулся уже в «Приюте» этом. Без мундира, на вонючем тюфяке — и в компании парочки наглых крыс. Но эти крысы, доктор, — лапочки в сравнении с тамошними заплечных дел мастерами. Смерть желанной будет… так ведь не дадут помереть-то! И свихнуться — тоже не дадут. До конца чтоб свихнуться, в смысле. Держат на грани… как собачку на верёвочке.

— И что же они от Вас хотели-то, капитан? — доктор Риеко оставался невозмутим: профессионал, и не такое выслушивал.

— Измены они от меня хотели, доктор. Чтобы я на них работал. Убеждали, что оно — на благо Родине! Но ведь никогда измена благом не была — не так ли, доктор?

— В общем, убедить Вас этим негодяям так и не удалось, — констатировал доктор Водкин. — А ведь как удачно всё для них складывалось, если бы выгорело дело: на Вас, капитан, в случае чего, никто бы и не подумал. «Отвага — Родине, честь — никому!» — и Вы таки нашли способ не посрамить свой девиз, да. Цена, правда, высока оказалась, но, вижу, Вы с честью перенесли всё. Скажу больше: Вы — моя самая значительная удача. Как Вы понимаете, излечить душевнобольных удаётся весьма и весьма нечасто. Но с Вами, капитан, сейчас всё в порядке. Я распоряжусь насчёт выписки… это где-то полчаса подождать придётся. И мой Вам дружеский совет: не попадайтесь в лапы нашим воякам! Заплечных дел мастера у них, увы, тоже весьма квалифицированные. Не посмотрят ни на Ваш статус свидетеля, ни на Ваше, прямо скажем, баснословное состояние… разве что только Вы скупите всю нашу контрразведку с потрохами! — но это же будет совершенно вразрез с Вашими убеждениями.

— Простите, доктор, но про моё состояние, которое Вы назвали баснословным, — нельзя ли поподробнее? — осведомился капитан эц-Прыф. — Я, по правде сказать, в здешних финансах так и не разобрался… Да, серебро я сменял на зольки ваши здешние — но что я, к примеру, могу сейчас на них купить? Хватит ли их, к примеру, на приличную случаю «парадку»? Мне же свидетельствовать за мэра Двенадцатого посёлка надо будет… одно дело, когда свидетель — незнамо кто сам себя не помнящий, и совсем другое — гвардии капитан Вьяхо эц-Прыф!

— Капитан, за ту кучу серебра, которую Вы привезли, — ответил доктор, — Вы не то, что любую мыслимую униформу на заказ справить сможете — Вы, к примеру, сможете пожизненно арендовать у Республики какой-нибудь уединённый островок с приличным домом… кстати, Вы сейчас — почётный гражданин Республики. Особое решение нашего парламента на этот счёт. В знак признания Ваших заслуг перед Республикой.

— Каких-таких заслуг, доктор?! — несказанно удивился новоявленный богач. — Когда это — и как — я ухитрился услужить Республике, лёжа в вашей клинике?!

— Вы, батенька, — терпеливо, как малому дитяте, объяснил доктор Водкин капитану эц-Прыф, — привезли в Республику серебро. В немалом, заметим, количестве. А серебро у нас — не просто в большой цене. Оно позарез необходимо для работы… некоторых важных (жизненно важных!) машин. Некогда у Республики имелись на материке серебряные рудники. Но наши вояки, увы, не смогли отстоять континентальные владения Республики… и теперь готовы душу продать за каждый, даже совсем малюсенький кусочек серебра. И тут — Вы с кошелём, полным серебряных монет честной континентальной чеканки. Улавливаете суть?

— Улавливаю, — подтвердил капитан эц-Прыф. — Пожалуй, теперь я, как законопослушный гражданин Республики Полярных Зорь, должен передать по назначению и оставшиеся у меня монеты… Они — в том кошеле, что у вас на хранении.

— Разумно мыслите, капитан, — удовлетворённо кивнул доктор Водкин.

Тем временем принесли выписные бумаги. Доктор с удовольствием поставил в них свой автограф, со склада принесли капитановы вещи… покинул клинику «Психопомп» капитан Вьяхо эц-Прыф через неприметную калитку — служебный выход, как пояснил медбрат-привратник. За воротами наверняка следят вояки, а этот самый служебный выход снаружи никак не заметишь — в чём капитан эц-Прыф и убедился, едва калитка за ним закрылась.

Капитан Вьяхо несколько растерянно огляделся по сторонам: и куда же теперь? За спиной — стена клиники «Психопомп», впереди — открытая местность. Мощёная пешеходная дорожка, дорога для здешних самобеглых повозок… разделяющий их газон. А вот и одна из этих самых повозок: низкая, много ниже лекарской кареты. И судя по внешним обводам, куда как быстроходнее… хотя, казалось бы, куда уж там быстроходнее-то! К обочине выруливает, однако… остановилась. К чему бы это? Вояки, что ль? так они ж не знают ни того, что пациент выписан (птичка улетела, ха!), ни того, что пациент покинул клинику через служебный выход. Вьяхо эц-Прыф на всякий случай перехватил посох боевым хватом.

Дверца экипажа, меж тем, распахнулась — и оттуда выглянула мэр Двенадцатого посёлка.

— Быстро в машину! — распорядилась она. — Хвост за нами… едва оторвались. Ну же!

Распахнулась сама по себе задняя дверца. Капитан Вьяхо, действуя больше на инстинктах, нежели осмысленно, при помощи посоха перескочил через газон и забрался внутрь. Со всеми чудесами здешними — разберёмся после; теперь следует ноги в руки. Раз уж за мэром слежку учинять не стесняются — значит, шутки в сторону, вояки здешние за дело взялись более чем всерьёз. Дверца захлопнулась, экипаж рванул с места так, что Вьяхо вжало в кресло.

— В гостиницу! — распорядилась госпожа мэр. — В малую.

Рулевой молча кивнул, ворочая руль влево-вправо. Руль — не колесом, а рогулькой с двумя рукоятками слева и справа… впрочем, суть от формы не меняется: руль, он и есть руль. За окном мелькали деревья, кусты, какие-то строения… повозка летела стрелой! Вот, значит, как тут ездят, когда нужда в том есть… пожалуй, никакому скакуну на материке за такой повозкой не угнаться. Подъехали к неброскому домику; рулевой нажал на что-то в середине руля… гудок, ещё гудок, ещё и ещё… похоже, условный сигнал. Распахнулись ворота, экипаж въехал во двор. Ворота тут же закрылись… и никаких привратников. Ну, этим не удивишь: на материке такие ворота без привратников тоже есть. Хоть и редкость они. Но есть.

— До трибунала, — объявила госпожа мэр, — поживёте здесь. Капёры про это место не знают. Одна из немногих непроваленных явок. Сейчас используется в программе защиты свидетелей.