— Эк тебя, — только и нашёлся, что сказать, мореход. — «…где имена находят безымянных — восточней солнца, западней луны» — так, что ль, в твоём свитке Зелёном записано? — полуутвердительно произнёс он.

Странник кивнул и извлёк из-за пазухи небольшой цилиндрический футляр. Снял с торца крышку, аккуратно вынул тугой рулончик, развернул его на столе, сыскал нужное место:

— Вот, — вздохнул он. — Могу прочесть.

— Хе, — шкипер, казалось, даже слегка обиделся. — Я и сам по-старому читать обучен. В океан выйдем — дашь почитать? Если погода позволит, разумеется.

— В океан?! — слегка растерялся странник.

— Ну, не посуху ж нам в Заморье идти, — ответил мореход, что-то прикидывая на карте — будущий маршрут, видимо.

— А… а во что это мне встанет? — осведомился странник, лихорадочно соображая, сколько же у него сейчас в кошеле серебра.

— В полусуточную вахту ежедневно, — был ему ответ. — До Палтус-банки. Плата будет тебе… скажем, по серебрушке в день. Как юнге, морскому делу необученному. И стол. Да, на камбузе дежурим по очереди. Согласен?

— А… а обучение морскому делу? — только и нашёлся, что ответить, новоиспечённый юнга.

— Оно уже началось, — невозмутимо ответил мореход. — Гляди сюда, юнга, — он ткнул карандашом в карту. — Вот тут мы стоим сейчас. Вот сюда нам нужно попасть, — карандаш упёрся в один из заливов на противоположном краю карты. — Как пойдём, по-твоему?

Странник осмотрел район предстоящего перехода: ни островов, ни рифов, ни отмелей на карте не значилось… разве что пресловутая Палтус-банка — но она изрядно севернее. Собственно, понятно, почему именно здесь проводится регата: помех, почитай, что и нет; как хочешь, так и идёшь… если с ветрами совладать сумеешь, конечно. В вопросе шкипера, однако же, таился какой-то подвох… но какой именно?

— Если ветра будут благоприятны, — начал странник, выжимая из памяти все почерпнутые в странствиях сведения о мореплавании, — то…

— Заруби себе на носу! — недовольно прервал его шкипер. — Не бывает неблагоприятных ветров. Бывают лишь мореходы-гореходы. Впрочем, продолжай.

Странник кивнул и снова уставился на карту, лихорадочно соображая, в чём хитрость. Взял линейку, прикинул по ней расстояние — и тут в очередной раз на него накатило: при плаваниях в открытом море — курс следует держать, уклоняясь к полюсам… Вот что тут к чему, а? Но пусть будет, раз так. Не убирая линейки, странник взял карандаш и начертил на карте (каллиграф он или нет, в конце концов?!) плавную дугу, соединив ею начало и конец маршрута; вершину же оной дуги он предусмотрительно расположил посерёдке между лежащей на карте линейкой и южной границей Палтус-банки. И обернулся на шкипера: тот смотрел на нарисованную своим юнгой дугу с видимым изумлением. Видно было, что подобной прыти от «балласта» он никак не ожидал.

— Красиво изобразил, — наконец изрёк мореход. — Это мы к заявке приложим. Разумное решение; золотая середина. И чертить ты горазд, как я погляжу. Хвалю. Но мы, — тут мореход хитро сощурился, — пойдём всё же несколько другим путём. Ветра же непредсказуемы, не так ли?

Карта со столь восхитившей шкипера дугой маршрута была свёрнута, свиток странник снова упаковал в футляр. На столе осталась лишь вторая карта, с означенным на месте Палтус-банки загадочным архипелагом. Мореход забрал у странника карандаш, что-то просчитал — и поставил точку близ самого южного из островов. Потом снова вручил карандаш страннику и сказал:

— Давай, черти. Как в тот раз, только вершину дуги — через ту точку, что я поставил. Вот это и есть наикратчайший путь — во всяком случае, его мы и станем по возможности держаться…

Странник примерился — и вновь одним росчерком карандаша провёл требуемую линию. Шкипер полюбовался на неё, потом со вздохом прошёлся по ней циркулем, линейкой и карандашом, обратив кривую в ломаную. После чего ещё долго колдовал над будущим маршрутом, выписывая для каждого участка одному ему понятную цифирь. Покончив с вычислениями, мореход убрал карту в особый шкафчик и предложил страннику убрать туда же футляр со свитком.

— Это самое сухое место на «Кракене»; даже если всю каюту водой зальёт — внутри сухо будет.

Странник нашёл довод шкипера разумным и согласился. Свиток был уложен рядом с картой. После этого шкипер указал юнге-страннику его место в каюте, перечислил обязанности вахтенного на стоянке в порту, заставил повторить несколько раз… Странник с непривычки путался в терминологии, но с грехом пополам запомнил, что, к примеру, бить склянки — вовсе не разбивать эти самые склянки вдребезги… После чего был отправлен шкипером спать — и проспал отведённое ему время без сновидений (во всяком случае, проснувшись, своих снов он не вспомнил).

Наутро началась круговерть предстартовых хлопот: то проверь, это подтяни, а вот это — наоборот, ослабь; эту бочку — туда, этот ящик — сюда… Соседи по причалу отпускали солёные шуточки в адрес шкипера и его невесть откуда взявшегося юнги; шкипер отшучивался, странник благоразумно помалкивал, делая вид, что это его не касается. В конце концов шутники отстали: им тоже надо было готовиться к старту. Карту с дугой южнее Палтус-банки шкипер «Поющего Кракена», как и обещал, приложил к заявке.

В море, однако, выяснилось, что толку от странника в качестве матроса — увы, мало. Единственное, что у него хорошо получалось — это стряпня: в странствиях своих по суше готовить странник научился отменно и в любых условиях. Шкипер поминал всех морских демонов и грозился килевать тупицу, но горячие (и вкусные!) завтрак-обед-ужин перевешивали всё, что допускал бестолковый юнга, стоя на руле. Ветер, впрочем, был благоприятный, вернуть «Кракена» на расчётный курс труда не составляло. Меж тем, «воды неопределённости», как для себя поименовал странник район «белого пятна», были всё ближе и ближе — а ничего из ряда вон выходящего не происходило. Разве что сияние полярное по ночам полыхало в небе, да компас нет-нет, да и дёргался ни с того, ни с сего на полрумба вправо-влево, но потом-то снова успокаивался… Шкипер в редкие свободные от текущих дел часы доставал Зелёный свиток, разбирал записанное на нём — и удивлённо качал головой: ничего, с его точки зрения, крамольного в тех записях не было, обычные стихи. А вот поди ж ты! найдут — и пиши пропало: сгинешь вместе со свитком своим. Впрочем, это — Зелёный свиток, свиток Надежды. Кто ж знает, что на свитках Страха или Гнева прописано… может, как раз там-то и есть самая крамола, а все остальные свитки — просто за компанию под раздачу попали. Шкипер в очередной раз порадовался, что в Открытый Океан долгополые соваться не рискуют. Убрал свиток, достал карту, сделал очередную отметку положения «Кракена», задумался. Что-то всё шло уж слишком гладко; даже ляпсусы странного напарника особо ничего не портили. Неужели вот так вот просто всё и дальше пойдёт?.. Не может быть того.

Сияние полярное, впрочем, не замедлило появиться. Но было оно какое-то вялое, совсем невзрачное. Звёзд ночью не засвечивало ничуть. И хронометр с лагом вели себя вполне обычным образом. Компас, правда, всё чаще уводить в сторону стало. И только. Уж не приврал ли мореход, живописуя страсти-мордасти про этот район?..

Шкипер, однако, всё чаще и чаще брал в руки хитрую штуковину, которую он именовал «секстан», и измерял с её помощью положение светил небесных. Потом что-то высчитывал, ставил на карте очередную отметку… Отклонение от начерченной странником дуги выходило небольшое; по словам шкипера, в пределах погрешности. Если расчёты не врали, «Поющий Кракен» уже пересёк границу мнимой Палтус-банки — и вскорости должен был открыться берег. Шкипер вытащил множество пёстрых флажков (странник уже знал, что флажки эти — не просто для красоты, а сигнальные) отобрал из них несколько нужных, остальные убрал обратно. Потом извлёк ещё один флаг, уже не сигнальный — чёрное полотнище с рассыпанными по нему белыми четырёхлучевыми звёздами разного размера. Вышел на палубу. Вручил чёрно-звёздное полотнище страннику: