Об авторе и адресате послания ничего не известно; во всех известных списках оно читается в составе «Посланий многоразличных». Один из таких списков (ГБЛ, ф. 726, No 2) относится к первой половине XVII в. Акростих: НАФАНАИЛ.

Печатается по изд.: Панченко. — С. 242 (по рукописи ГБЛ, ф. 299, No 380, л. 108).

Стихотворение входит в состав «Посланий многоразличных»; достоверных сведений о его составителе и адресате также нет. Акростих: МАРТИРИЙ.

Печатается по изд.: Панченко. — С. 242-243.

Стихотворение входит в состав «Посланий многоразличных»; о его авторе и адресате сведений нет. Акростих: МАРДАРИЙ. Печатается по изд.: Панченко. — С. 243.

Известия о жизни и деятельности Михаила Злобина весьма ограниченны. Безусловно, он принадлежал к большой приказной семье Злобиных: только в первой половине XVII в. в ней значились подьячие и дьяки Афанасий, Иван, Никита, Семен, Федор и др. В 1638 г. поэт служил подьячим Посольского приказа, владел собственным двором в Москве. Круг адресатов и литературных оппонентов Злобина свидетельствует, что в 30-40-е гг. он имел влиятельных покровителей, был связан с сотрудниками Книжной справы (по крайней мере, с одним из них — Савватием). Последнее известие о Злобине относится к 1664 г.: по данным Приходной книги Печатного двора, 11 марта этого года он купил за пять серебряных рублей только что изданную в Москве Библию.

О дьяке В. Л. Волкове уже шла речь в связи с комментированием послания ему Савватия. Как и Савватий, Злобин просит Волкова быть посредником между ним и своим «жалователем» (имеется в виду князь А. М. Львов), чтобы тот помог ему, оклеветанному и «неимущему», «в местечко сести». Про Львова в послании сказано, что царь возложил на него «многое бремя» и великую «честь урядства». Отсюда следует, что послание было написано Злобиным, когда Львов еще исполнял должность дворецкого, т. е. до 1652 г. В тексте памятника читается акростих: ВАСИЛИЮ ЛВОВИЧЮ МИХАЛКО ЗЛОБИН ЧЕЛОМ БИЕТ. Ныне известны три его списка конца XVII в. — ЦГАДА, ф. 181, No 250, л. 235-238 об.; ГБЛ, ф. 236, No 70, л. 369-373 и ГБЛ, ф. 299, No 411, л. 200-204 об.

В основу настоящего издания положен последний список. Текст печатается впервые.

Послание написано в конце 30-х гг. XVII в., по-видимому, в период совместной службы Михаила Злобина и Алексея Романчукова в Посольском приказе. В нем употреблен акростих: АЛЕКСЕИ САВИЧ ПОЖАЛУЙ МИХАЛКУ ВИНЦА КАК ТЕБЕ БОГ ИЗВЕСТИТ. «Прошение» сохранилось в нескольких списках — ГБЛ, ф. 299, No 389, л. 112-112 об.; БАН, Архангельское собр., No 527, л. 99-100 об. (конца XVII в.) и др.

Текст «Прошения» печатается впервые, по рукописи первой половины XVII в. ГБЛ, собр. И. К. Андронова, ф. 726, No 2, л. 208 об. — 209.

Послание не содержит имен автора и адресата. Однако оно включает в себя ряд выражений, поэтических приемов, свойственных стихам Михаила Злобина. Кроме того, в рукописях ГБЛ, ф. 299, No 380 и БАН, Архангельское собр., No 527 оно следует непосредственно за текстом «Прошения Михалка Злобина». Послание «о щедротстве» содержит акростих: СОВЕРШИ ГОСПОДАР СВОЕ МИЛОСТИВОЕ КО МНЕ СЛОВО ЕЖЕ ОБЕЩА ЗСУДИТИ.

Печатается впервые, по рукописи конца XVII в. ГБЛ, собр. Н. С. Тихонравова, ф. 299, No 380, л. 113-114.

По-видимому, Агафон Тимофеев принадлежал к большой семье приказных служащих, представители которой еще в XVI в. поверстывались в подьячие или в дьяки. Сведения о нем немногочисленны. Известно, что в 1631 г. он был переведен из Тобольска в Москву, чтобы «быти... на Печатном дворе у государева дела у книжной справки». Тут он встретился с целой когортой московских стихотворцев — справщиком Савватием, Стефаном Горчаком, иеромонахом Федором Кузьмичом и др. Буквально за три года до назначения Тимофеева на службу в это привилегированное ведомство здесь трудился его племянник Григорий Анисимов (тот самый «Гришка от книжныя справки», который по приказу патриарха в 1627 г. вместе с богоявленским игуменом Ильей диспутировал с киевским ученым Лаврентием Зизанием о догматических «погрешностях» написанного им Катехизиса). В том же году Григорий был зачислен в Приказ Казанского дворца, а в 1638 г. сюда же получил перевод и Агафон Тимофеев. С этого момента дороги дяди и племянника, кажется, окончательно сошлись. В бывшем собрании Троице-Сергиевой лавры (ныне ГБЛ, ф. 304, No 151) имеется рукопись со следующей записью: «Продал сию книгу, глаголемую Андреятис, по приказу дяди своего Агафоника Тимофеевича подъячево племянник Гришка Анисимов лета 7148 (1639) декабря в 18 день». Последний раз имя Тимофеева упоминается в разряде Казанского приказа летом 1645 г. Видимо, вскоре после этого времени он умер. Агафон Тимофеев значится автором двух прозаических посланий — Суздальскому архиепископу Серапиону «о единогласном пении» и «своему духовному отцу, кир Иакову, по грамматическим вопросам». Хотя не исключено, что среди русских книжников XVII в. у нашего поэта были тезки.

Судя по некоторым признакам, по тому, какими «титулами» наделяется адресат («твое благородие», «твоя милость», творитель «Авраамля дола», т. е. наставник и семейный патриарх, «самый благоразсудный» судья), речь идет о воспитателе царевича Алексея Михайловича, боярине Б. И. Морозове. Послание ему могло быть написано не ранее конечных чисел мая 1633 г., когда Морозов возглавил управление Большой Царской мастерской палатой. Тимофеев, «от язв ударений бедный», слезно молит именитого боярина милостиво выслушать его просьбу (очевидно, жалобу на обидчика). Акростих: ГОСПОДАРЮ БОРИСУ ИВАНОВИЧИ) БИЕТ ЧЕЛОМ АГАФОНКО ТИМОФЕЕВ.

Печатается впервые, по рукописи первой половины XVII в. ГБЛ, собр. И. К. Андронова, No 2, л. 223 об. — 224 об.

Михаил Стефанович Рогов (или Рогуев) был заметной фигурой в культурной жизни России второй четверти XVII в. Протопоп собора Черниговских чудотворцев в Москве, он также принимал активное участие в работе Книжной справы. С конца 1639 г. Рогов становится, наряду с Иваном Наседкой, ее ведущим сотрудником. К этому времени он снискал себе особое расположение патриарха Иоасафа (ум. в 1642), покровительство которого позволило Рогову сделаться фактическим главой над остальными справщиками. В 1644 г. писатель «с товарищи» бурно диспутировал о вере с духовником датского королевича Вольдемара, пастором Матвеем Фельхабером. А еще через пять лет — в ноябре 1649-го — его постигла опала: по проискам Никона, занимавшего тогда новгородскую кафедру, Рогов был лишен скуфьи и удален с Печатного двора. Формальной причиной для этого послужили стихи Рогова, напечатанные им в «Кирилловой книге», в коих говорилось, что грешники могут покаяться и получить прощение. Сцену суда над Роговым ярко описал знаменитый протопоп Аввакум: «Никон возился над ним (Роговым. — В. Б., А. И.), скуфию снимал и проклинал ево, а он плакал, каяся, и то дело и плюнуть не на што!» Однако, несмотря на случившееся, Рогов не утратил положения и в июле 1650 г. вместе с избранными людьми был направлен правительством в Псков, на подавление вспыхнувшего там мятежа. На этом документальные известия о нем обрываются. Погиб ли он в Пскове, неизвестно.

Свое название «Кириллова книга» (М., 1644) получила от имени Кирилла Иерусалимского (IV в.), раннехристианского церковного деятеля и писателя-богослова, творения которого были в нее включены. Издание книги осуществлялось в программе общей подготовки к встрече в Москве королевича Вольдемара. Среди литературных источников книги особо выделяется трактат Ивана Наседки «Изложение на люторы» и стихотворный комментарий к нему. Последний, судя по всему, был активно использован Роговым при написании своего виршевого предисловия (хотя не исключено, что Наседка принимал и непосредственное участие в его составлении). Предисловие содержит акростих: ГОСПОДАРЕВ ЦАРЕВ РАБОТНИК И ВАМ БОЖЕСТВЕННаГ<О> ЗаКОНА ИСТ<И>ННМ РАЧИТЕЛЕМ И ЛЮБИТЕЛЕМ О БОЗЕ РАДОВАТИсЯ и ВЕСЕЛИТИСЯ А ВРАГОМ Божественнаго КРЕСТА ХРИсТОВА И РАЗВРАТНИКОМ Нашему же християньскому закону НаШЕЯ ПРАВОСЛАВНиЯ ХРИСТИяНСКИЯ ВЕРы СКОРБЕТИ И ПЕЧАлОВАТИ.