Человече, не похвалися восходящии на верх самыя высоты,
веселящися и радующися, зрящи всего мира красоты.
Но паче помышляй, еже бы ти безвредно оттуду слести
и паки на обычном своем смиренном месте сести.
Внимай, душе, аще и велию честь себе от бога и от человек получи,
и ты все житие свое господеви богу своему со усердием поручи.
Ничесо ж во уме своем свыше меры предлагай,
о господе бозе укрепляйся и возмогай,
<и> нищелюбием и милостынею грехом своим помогай.
Видех днесь и утро окаянную свою душу честию облагаему,
от неких же лестию и завистию, и ложными словесы облыгаему.
Изволих паче во уме своем хулное себе имя стяжати,
нежели здешняя ради чести во оной муце пищу собою червем учрежати,
бояся, да некако нынешняго века утешением тамошняго избуду,
идеже лики святых водворяются, изгнан буду от<т>уду.
Слышу по вся дни почитающих мя и зовуща человеком началным
и ужасаюся присно и хожду сетовалным сердцем печалным.
Да некако вменит ми ся сия величания и в гордость,
и отъемлется от мене сего ради разумение и бодрость.
За то ли, окаянная душе, венцем царствия небеснаго венчают,
что во здешнем веце честно провожают и встречают?
Не срамляеши ли ся, видев пред собою столы доброуделчаты
и настилаемы на них пред очима твоими скатерти затейчаты?
Ризами украшаешися и одры покрывавши постелми глаткими,
и пищею и питием различными утешаешися сладкими.
Помышляй егда, како здешняго ради веселия
получиши во оном веце плачевнаго адскаго селения.
Не приложат тебе та оправдания нынешных времен настоящих
и не призовут в помощ здешняго века слуг твоих, ныне тебе предстоящих.
Но всяк кийждо от нас тамо мзду свою понесет,
яже отсюду с собою добродетель и злобу принесет.
Многия помыслы и размышленья на душу мою приходят —
и об величествии сана, и об несолюбственном
разсуждении, в жалость мя приводят.
Боюся, да некако впаду в неразсудную дерзость
и явлюся пред богом и человеки непотребен и мерзость.
Несть ми лепо уста отверзати пред господем богом своим и Спасом,
или исправитися пред содетелем своим дыханием и гласом.
На что твое упование, еже мниши не своею волею во властех,
а не останешися суеты и присно во вся часы пребывавши во страстех?
Не подобися величеству оному прегордому фарисею
[129],
но ревнуй в разсуждениих с тихостию боговидцу пророку Моисею
[130]:
со смирением и с тихостию дело господне учрежати повелевай,
кротостию и терпением жестокия нравы одолевай!
Колико поропташа жидовския люди на пророка Моисея,
или Аспристии царие возревноваша на пророка Елисея
[131]? —
Николи же люди божия озлобление налагаше,
ею все упование со мнозем терпением на господа бога полагаше.
Возмог ли бы убо на пагубу им едино слово изрещи,
яко же при Илии посланных от Ахава царя огнем пожещи?
[132]Сия зряще, душе моя, смирением и терпением совокупи.
тем во царствии небеснем вечное селение себе купи.
Нескоро, по апостолскому словеси, ни на кого руки не налагай
[133],
но со мнозем испытанием и свидетелством запрещение полагай.
Не дай места злобе своей акаянней утробе.
но благоуветливым словом наказати навыкай по своей природе.
Аще и мнози завистию навыкоша таковых осуждати,
еже со смирением и с тихостию извыкоша повинных разсуждати,
ты же, душе моя, завидливых глаголы ни во что полагай,
но все житие свое к смирению и к терпению Христову прилагай;
сице нрав свой о господе бозе, спасителе своем, поучи,
тому единому в руце правду, суд и милость поручи.
