И все же она оставалась неподвижной, как камень, наблюдая, как он исследует каждую линию и расщелину.

— Ты что-то пробудила во мне, Кэтрин.

Ей хотелось кричать от радости и осознания того, что она чувствует то же самое. Но она не могла, все еще цепляясь за ту идиому, что она должна быть настоящей леди. Она должна повиноваться и быть верной своему мужу, как бы он ни заслуживал такой преданности. Она должна родить ему сыновей и быть счастлива перспективой продолжения рода. В обществе был порядок. Но ее сердце, ее бедное, беспомощное сердце, жаждало гораздо большего, чем могли дать ее муж или общество. Она падала в такое место, откуда не было возврата к ее истинному «я». Если она переступит через этот мост, то сожжет его и никогда не оглянется назад.

Его палец погрузил ее в транс, похожий на наслаждение. Как может рука одного человека на другой быть эротичной?

— Мы не можем устроить свидание в церкви, Джордж.

Он прекратил свое исследование и посмотрел на нее с удивлением.

— Я не хочу свидания или какого-то своенравного свидания с тобой, Кэтрин.

— Чего еще ты можешь хотеть от замужней женщины? Я не могу выйти за тебя замуж.

Он слегка сжал ее руку своей, полностью обхватив ее. На его ладони были грубые мозоли. Он не был похож на человека, у которого были бы мозоли. Что, черт возьми, он мог делать, чтобы заполучить их?

— Я хочу, — он поймал ее взгляд, соблазняя искренностью простого слова, которое передавало так мало и так много, — большего.

Она облизнула губы и с трудом сглотнула, мысленно шагая по воображаемому мосту шаг за шагом.

— Я тоже.

Он улыбнулся, и ее мир наполнился солнечным светом.

— Ты придешь на домашнюю вечеринку?

— Да. — Она взглянула на свою руку, когда он водрузил перчатку на место, как джентльмен, ухаживающий за своей возлюбленной с нежностью и заботой. Видение этого простого действия заставило ее затаить дыхание и заставило ее жаждать… большего. — Я приду не одна. Ну, с моей горничной.

Он туго натянул перчатку на запястье.

— Хорошо. У меня было такое чувство, что лорд Блейкли не из тех, кто посещает домашние вечеринки.

— Но ты знал, что я приду?

— Я надеялся.

Они снова растворились друг в друге. Мир мог бы сгореть вокруг них, пока они делили мгновение удовольствия в глазах друг друга, зная, что оба чувствуют одно и то же неоспоримое, неизбежное притяжение.

Он встал со скамьи. Она взяла его протянутую руку и свой зонтик и позволила ему вывести ее в проход. В то время как она ожидала, что он отпустит ее, вместо этого он переплел свои пальцы с ее. Ей хотелось снова сорвать эту проклятую перчатку и почувствовать его, кожа к коже.

— Кто-нибудь может нас увидеть, — прошептала она, хотя две пожилые дамы даже не повернули головы.

Джордж остановил их в вестибюле, держа ее за руку. Он посмотрел вверх.

— Кто? Бог?

Кэтрин улыбнулась.

— Если Он наблюдает, то мы определенно не его любимчики в данный момент.

Его хватка усилилась, удерживая ее неподвижной, когда он придвинулся еще ближе. Так близко, что она чувствовала его дыхание на своей щеке. Ей хотелось прижаться губами к его прекрасной челюсти, щекам, шее. Ее дыхание снова участилось. Тепло поползло вверх по ее груди.

Он не улыбнулся и не ухмыльнулся ее очевидному возбуждению. Выражение его лица светилось желанием, таким же, как и у нее.

— Я в это совсем не верю.

Он поднес ее руку к своим губам. Она думала, что он запечатлеет поцелуй поверх костяшек ее пальцев в перчатках. Он этого не сделал. Он перевернул его и прикоснулся приоткрытыми губами к ее запястью, дважды проведя по ее пульсу, задерживаясь в мучительном удовольствии. Кэтрин всегда считала это смешным, когда читала в своих дерзких романах о женщине, падающей в обморок от желания. Уже нет. Она честно думала, что может упасть в обморок прямо там, в церкви, когда губы Джорджа коснутся нежной кожи ее запястья.

— До понедельника, миледи.

Она не упустила из виду его акцент на том, что она была его леди. Выражение стальной решимости на его лице было достаточным доказательством. Его не волновало, что законы общества запрещали такую связь между ними. Она сделала последний шаг по пресловутому мосту.

— До понедельника, Джордж.

Джордж

— И Дункан, сообщите миссис Бакстер, что мисс Кэрроу подтвердила, миссис Кэрроу не будет присутствовать. Леди Кэтрин будет сопровождать ее. — Джордж сделал паузу, потому что трепет пробежал по его телу при одном только упоминании ее имени. — Это подводит нас тому, что нужны десять горничных и еще камердинеры, которые будут обслуживать джентльменов.

— Да, сэр. Я немедленно сообщу ей.

Дункан вышел из кабинета Джорджа, закрыв за собой дверь.

— Не очень большая домашняя вечеринка, — сказал Джуд, развалившись в своем любимом кожаном кресле, перед камином.

— Я и не хотел большой. Я свел количество приглашений к минимуму.

— Ты уверен, что эта вечеринка — хорошая идея?

— Я уверен, — сказал Джордж, садясь за свой стол, чтобы нацарапать еще одну записку для своей экономки. — Нет другого способа держать Кэтрин в безопасности, пока мы не поймем, какие именно у ее мужа отношения с Каллибаном.

— А также ты можешь быть на сто процентов уверен, что она далеко от Дамаса, — добавил Джуд.

Джордж откинулся на спинку стула.

— Совершенно верно.

— Или от ее мужа.

Джордж ничего не сказал на это и закончил свое письмо своим росчерком. Его молчание было достаточным подтверждением. Джуд же продолжал:

— Верно. Наша цель, конечно же, состоит в том, чтобы выяснить, какие гнусные дела замышляет Каллибан и отправить его обратно в Ад, если сможем.

— Конечно, — согласился Джордж, потом он с прищуром посмотрел на своего друга и с дьявольской улыбкой добавил: — Продолжай, я же вижу, что ты скоро просто лопнешь, если не скажешь все, что у тебя на уме.

— Поверь мне, то, что происходит у меня в голове, далеко не так интересно, как то, что происходит у тебя.

— Ну и к чему ты, черт возьми, клонишь?

— Ты действительно собираешься отрицать, что пребывание леди Кэтрин Блейкли под твоей крышей в течении нескольких дней не является истинным мотивом?

— Я это отрицаю. — Джордж встал лицом к окну, сцепив руки за спиной. Солнце садилось, окутывая пейзаж Торнтона множеством лавандовых оттенков. Линия деревьев в лесу вдалеке превратилась в темно-фиолетовый цвет. Джордж знал, что он на правильном пути, но все равно в груди у него поселилось зловещее предчувствие. — Я не хочу ее в течение нескольких дней, Джуд. Я хочу ее навсегда.

Ответа от человека с умным замечанием на все не последовало. Мгновение спустя он сказал:

— Ты ведь понимаешь, что она человек, не так ли?

— Конечно понимаю.

— Допустим она согласилась уйти от мужа, что крайне маловероятно при ее положении в обществе. Как бы ты сказал ей, что ты на самом деле не лорд Торнтон, а на самом деле Джордж Драконис, Джордж Убийца Драконов, Святой Георгий из мифов и легенд, спаситель девушек, попавших в беду?

Джордж ничего не ответил на этот вопрос, но добавил:

— Я не святой.

— Ха! А вот это уж точно. Во всяком случае, не традиционно святой. — Правда заключалась в том, что Джордж был Пламенем Света, не имеющим истинного определения. Да, он был легендарным Георгием Победоносцем, победившим дракона, возведенным на святой пьедестал за свои храбрые подвиги. Дракон, конечно же, был демоническим отродьем Дамаса. Джордж уничтожил это существо прежде, чем оно смогло нанести непоправимый вред. Это и послужило началом его соперничества с Дамасом, конечно же после того, как он понял, что Джордж — это могущественный противник.

Джордж никогда не отказывался от своей роли защитника, ни со дня своего рождения, ни с того дня, как он покинул человеческий мир, будучи мучеником.