Я улыбнулась своим мыслям. Так недалеко и свихнуться.

Прошлепав на кухню, включила чайник и достала фарфоровую чашку. Подумав с пол минуты, достала вторую чашку. Заварила ромашковый чай — не очень вкусно, зато здорово успокаивает нервы. Аккуратно разложила в корзинке печенье. Расставила всё на столике в гостиной и вышла в коридор.

Входная дверь, которую я так и не заперла, легко открылась от одного моего прикосновения. Не по-летнему прохладный, ночной ветерок скользнул в дом, облизал мои голые ноги, поднялся вверх и запутался в рукавах домашнего кардигана. Я поёжилась, сложила руки на груди, запахивая кофту, и вышла на крыльцо.

Было пусто и тихо. Улицу освещали тусклые фонари. Где-то вдалеке запищала автомобильная сигнализация. Ветер гонял по дороге одинокий целофановый пакет, выдернутый, вероятно, из мусорного бака. Я ощущала себя этим целлофановым пакетом — уставшая, потрёпанная, использованная и никому ненужная, прямиком из мусорки. Я снова грустно улыбнулась своим мыслям. Что-то потянуло на философию.

— Идём в дом, заболеешь. — Я поскребла ногтем краску на косяке, испытывая её на прочность.

Куст у крыльца зашевелился и мужская тень медленно двинулась в мою сторону. Не глядя на приближающегося, я вернулась в дом, оставив дверь открытой. Уселась на диван, подобрав под себя ноги и разлила крепкий, ромашковый чай по чашкам.

— Как узнала, что я не ушёл?

— Сама не знаю. — Я пожала плечами и отхлебнула горячую, успокаивающий жидкость, даже не почувствовав того, как обожгло язык. Кажется, все рецепторы в моем теле, способные воспринимать боль, просто притупились. Сложили полномочия и радостно ускакали по радуге. — Пей, успокаивает.

— Спасибо, солнышко. — Сэм сел рядом со мной и взял свой чай. — Клэр, я такой дурак.

— Согласна.

— Любил тебя все эти годы, но боялся признаться.

Я старательно пыталась не смотреть на мужчину. Это было выше моих сил. Я ждала этих слов столько лет, и теперь буквально боялась дышать, чтобы ненароком не разрушить хрупкую реальность.

«Любил все эти годы». Что может быть приятней, чем наконец услышать заветные слова?

— Мы оба вели себя неправильно.

— Я думал, ты со мной играешь.

— Я думала, играешь ты.

— Мда… — Выдохнули мы синхронно.

— Я столько раз пытался сказать тебе, ты бы знала! Начинал, говорил, нёс глупости, а потом смотрел в твои смеющиеся глаза и сгорал со стыда, что позволил себе слабость. Спешил перевести всё в шутку, чтобы не выглядеть полным идиотом. Так боялся быть тобой отвергнутым, что, казалось, лучше пусть всё будет так. Пусть не как у всех, зато вместе.

— Было так больно. — Скупая слезинка выкатилась из уголка глаза и прочертила прозрачную, мокрую дорожку на щеке. Я незаметно вытерла след рукавом кофты. Не хватало ещё разреветься здесь.

— И мне, солнышко. — Сэм придвинулся поближе и приобнял меня за плечи.

— Мы сами всё сломали. Сами отобрали у себя время. Причинили друг другу столько страданий. А ведь можно было просто поговорить, так?

— Да, но..

— Но мы оба были слишком гордыми, чтобы начать разговор.

— Гордыми и глупыми.

— Не могу поверить, что всё это происходит. — Прошептала больше себе, чем Сэму.

— А помнишь наши поездки на море? Как ты меня с камня столкнула и заставила квакать.

— Помню, как мне потом досталось за это.

— Я думал, придушу тебя, когда поймаю. Но ведь даже злиться на тебя по-настоящему не умел. Каждый раз, когда ты оказывалась слишком близко, приборы сбоили и мозг отключался. Сам себе удивляюсь, откуда взялась такая выдержка, потому что смотреть на тебя в купальнике было сплошным мучением. А лежать сверху и прижимать тебя к песку, когда ты в купальнике — это где-то совсем на грани с самоубийством. — Сэмми рисовал пальцам невидимые узоры на моём плече.

— А я думала, что не привлекаю тебя. Как женщина.

— Я могу хоть сейчас доказать, что ты заблуждаешься.

— Давай отложим до лучших времён. — Я вымученно улыбнулась и расслабилась на плече друга.

Всё было хорошо. Розовые глупые мечты малышки Клэр стали реальностью. Я получила то, чем грезила последние годы. Но почему так паршиво на душе, словно где-то я свернула не туда?

Ромашка действовала. Мозг, который последние дни находился словно под прессом, наконец расслаблялся. Веки наливались свинцом. Тёплые объятия успокаивали. Сэм продолжал что-то рассказывать, но драгоценная нить такого важного для меня разговора постепенно ускользала. Я боролась, сколько могла, но он всё равно победил.

Долгожданный, исцеляющий сон.

Дорогие друзья, завтра опубликую заключительные главы! Спасибо, что читаете❤️

Утро началось с трели дверного звонка, которая развивалась по всему дому, вытаскивая из полузабытья. Кажется, тот, кто стоял за дверью, был намерен разбудить даже мёртвого.

Резко открыть глаза я поняла, что так и уснула на диване в гостиной. Сэм, на чьих коленях спокойно лежала моя голова, сидел в той же позе, что вчера вечером. Бедный, наверное, у него затекла каждая мышца. Но его, похоже, совсем не смущала не самая физиологичная для сна поза и оглушающая сирена дверного звонка. Он мирно спал.

Я посмотрела на часы — пять утра.

Воспоминания о вчерашнем вечере снежной лавиной хлынули в мозг, но я решила их проигнорировать. Очень хотелась стукнуть по голове того кто сейчас барабанил в мою дверь. Похоже, уже ногами.

— Я иду, иду, хватит уже!

Едва я успела повернуть ключ в замке, как дверь распахнулась. На пороге стоял Адам, взлохмаченный, с синяками под глазами, и в той же оливковой рубашки, в которой был вчера вечером.

— Ты в порядке! — Налетел на меня мужчина, сгрёб в объятия и поднял в воздух.

— Конечно! А вот ты ужасно выглядишь. Что случилось?

— Не мог уснуть после вчерашнего, катался всю ночь по городу. Потом вдруг почувствовал, что с тобой что-то произошло и стал звонить, но ты не брала трубку.

— Да, потому что спала. — Улыбнулась мужчине и разгладила пальцами хмурую складку между бровей.

— Я такого себе надумал, пока ехал сюда! Прости дурака.

— Нет, ты милый. — Я поболтала ногами в воздухе, требуя поставить меня на землю. — Ты что, думал, что я могла. причинить себе вред?

Адам виновато поджал губы и коснулся рукой моей щеки.

— Прости.

— Мне пока ещё есть, ради чего жить.

— У нас гости? — В коридор вышел вполне свежий и отдохнувший Сэм. Из нас троих он точно выглядел лучше всех.

— А он что здесь делает? — Брови Адама взметнулись наверх. — Я думал, мы решили играть честно.

— На войне все средства хороши. — Заскрипел зубами Сэмми. — Идём спать, Клэр.

Он взял меня за локоть и затолкал за свою спину, отгораживая от Адама. Сцена из вчерашнего вечера повторялась, только герои поменялись ролями.

— Она никуда с тобой не пойдёт. Клэр, поехали ко мне, тебе не обязательно оставаться с ним в одном доме.

— Я не могу, Адам..

— Да, Адам, она не может. Проваливай! Всего доброго.

— Оставь нас, Сэм.

Мужчина обернулся ко мне. В зелёных глазах полыхал огонь. Он по прежнему держал мой локоть стальной хваткой. С минуту вглядывался в моё лицо, читая эмоции, которые были вполне красноречиво на нем написаны. Пальцы всё же раздались.

— Заварю чай. Ромашку. — Он развернулся, бросил на соперника уничтожающий взгляд и вышел, оставив нас с Адамом наедине.

Мы удручённо молчали, уставившись в пол. Я не знала, с чего начать разговор. Я даже не знала, что именно хочу сказать.

— Значит, это твой выбор? — Мужчина начал первый. В его голосе было столько горечи, что моё сердце болезненно сжалось, на пару секунд перестав качать кровь.

— Всё так сложно. — Почти шепотом ответила я. Я не надеялась на то, что он захочет меня понять, ведь будь на его месте я сама, ни за что бы не стала расшаркиваться перед мечущимся между двумя огнями мужчиной. Вышла бы в дверь с гордо поднятой головой, а уже дома поплакала бы, собирая по частям разбитое сердечко.