— Плюс она, как оказалось, любила отца.

— Оу, — блестящие глаза Юли распахнулись еще шире, хотя казалось бы, куда еще то и так два блюдца, — И что? Они… встречались?

За секунду она превратилась в любопытную лисичку, как и многие девочки, обожающая красивые истории любви. В глазах блеснул неподдельный интерес, щечки вспыхнули, а зубки нервно закусили нижнюю губку.

И я снова залюбовался… Как же я скучал по тебе моя девочка… и каким же я был идиотом.

— Нет, — отрицательно махнул головой, и тут же исправился, — по словам отца, нет, но кто там знает. Лидии Васильевны же сказала, что наша мама не оставляла ей шанса завоевать сердце отца.

— Ммм… ну вашей же мамы давно уже нет, — очень аккуратно и едва слышно проговорила Юля, судя по всему боясь обидеть.

— Пояснять, что ей мешало после, она не стала, отец вообще это никак не прокомментировал, поэтому остается только гадать, — пожал плечами и удовольствием наблюдая, как Юля поерзала на месте от нетерпения.

Она будто забылась и сейчас с любопытством слушала интересную историю, а я очень бы хотел растянуть этот момент, как можно дольше, потому что рано или поздно, дойдем до того места, где я прогнал ее и она закроется от меня. Снова.

— Пф… — смешно вздохнула, откинувшись на спинку стула, — я все равно ничего не понимаю. Зачем? Отомстить, через столько лет, за то, что он не обращал на нее внимание… ну как-то не очень…

— По ее словам, она вдруг осознала, что годы идут, а у нее ни мужа, ни ребенка. Она поняла, что ничего в своей жизни не видела, захотела путешествовать, повидать мир, пожить, наконец, для себя, а для этого нужно очень много денег.

— Допустим… Почему сейчас?

— А тут наложилось много обстоятельств. В фирме работали люди, готовые ей помочь, не за бесплатно, разумеется. Отец доверял ей информацию, благодаря которой она с легкостью могла это все провернуть, плюс мое назначение — Лидия Васильевна точно не знала, чем я занимаюсь, думала, это что-то вроде помощи в организации работы фирм и, когда отец оставил меня, а сам отстранился от дел, она ускорила процесс. Она и до этого сливала клиентов, зарабатывая на этом, и отец это заметил, но вычислить не мог. А тут мое появление, она решила, что это ее шанс — я же не работал с отцом и, как нового человека, меня вполне можно было облапошить.

— Кто еще ей помогал?

— Люба, из знаменитых Трех Л, оказалась какой-то дальней родственницей и парень из айти отдела, сын близкой подруги.

Это и было ошибкой моей и отца, этих двоих мы не проверяли, они пришли по протекции Лидии Васильевны, а ее за столько лет, мы считали членом семьи и не сомневались. Более того, именно на этого айтишника мы с Давидом полагались во время своего расследования. Два слепца. Хорошо, что еще не додумались рассказать, чем мы занимались в фирме на самом деле.

— Лидия Васильевна, — продолжил, — являясь правой рукой отца, могла залезть во все документы, ее протеже прикрывал слив данных, сбоями в системе, а когда дело дошло до того, чтобы окончательно растоптать отца и разрушить компанию они воспользовались твоими заметками и добрались до вип заказчиков.

— Понятно, — Юля отвернулась к воде, кусая губы. Задумалась и эти мысли были совсем не радужными.

— Ты ни в чем не виновата, — потянулся через стол и поймал ее прохладные пальчики, которыми она мяла край пледа. Не надо быть гением чтобы понять, чем заняты ее мысли. — Не будь твоих записей, они нашли бы другой способ добраться до информации. Если уж так рассуждать, больше уж виноват отец, допустив этого человека до важных документов.

Как ни крути, никто не виноват и все одновременно. Лидия Васильевна по роду своей работы имела доступ к тем бумагам, которые использовала против отца. А Юлини записки, капля в море, в череде тех данных, которые были в руках троицы, провернувшей аферу.

К моему удивлению Юля не выдернула руку, только сжала пальчики обхватывая мою руку. Может я и ненормальный, но даже такое легкое действие с ее стороны, было словно бальзам на душу.

Я смотрел на Юлю и больше всего на свете сейчас хотел подойти, прижать к себе и никогда больше не отпускать. Вот только такому самоуправству она вряд ли бы обрадовалась.

— Почему я? — она резко развернулась ко мне, смотря немигающим взглядом. — Почему решили подставить меня?

Хороший вопрос…

— Ты не поверишь, — усмехнулся, — но изначально Лидия Васильевна вообще пыталась тебя огородить.

Юля удивленно вскинула брови и посмотрела на меня, как на сумасшедшего.

— Не смотри так, ты ей нравилась. И она очень расстроилась, когда узнала, что тебя Антон бросил. По роду работы, она была знакома со многими людьми, в том числе и с той женщиной, которой поручили заниматься твоей стажировкой. Это она попросила изводить тебя, надеясь, что ты точно не вернешься в фирму после такого. Я узнал об этом намного позже. Владелец той фирмы, мой друг, в то время был на лечении за границей и смог разобраться во всем только когда вернулся.

— Хорошо, — медленно проговорила Юля, видимо пытаясь переварить услышанное. Пускай обдумывает сколько нужно, а у меня пока была возможность перебирать ее пальчики в своих руках, наслаждаясь такой невинной лаской, — Но, если я ей нравилась, почему по итогу крайне оставили меня?

— Потом что не уволилась. Потому что, как она выразилась, связалась со мной. “Сама, дура, виновата” — так она объяснила, почему в итоге перевели все стрелки на тебя.

Юля запрокинула голову и расхохоталась. Не обиженно или истерично, а, на удивление, задорно и искренне, как будто я тут анекдоты рассказывал.

— Капец, — все, что она смогла сказать, на секунду прекращая смеяться.

А я любовался ею. Задорной, веселой. Столько времени не видел ее улыбку и сейчас залип, как пацан и не мог отвести глаз. Как же я по ней соскучился. Как же мне не хватало ее рядом. И каким же я был идиотом, что три года не искал ее.

— А что было… в тот день? — меня словно холодной водой окатило. Я засмотрелся и пропустил из виду, как в ее глазах пропал задорный огонек, а улыбка из радостной, стала натянутой.

Юля аккуратно высвободила пальцы из моей руки, откинулась на спинку стула и плотнее закуталась в плед. Ей не было холодно, просто она отгораживалась. Я физически чувствовал, как она кирпичик за кирпичиком выстраивала между нами стену. Снова. Глупо было надеяться, что эти минуты ее расслабленности и веселья продлятся долго, но я все же надеялся…

Опустил руки под стол и стиснул их в кулаки, пытаясь хоть ненадолго сохранить тепло ее ладоней, которые держал еще пару секунд назад.

Как бы я не оттягивал этот момент, но он настал. Последняя точка в этой истории, которая вполне возможно поставит точку в наших, еще не успевших возродиться, отношениях.

Отпил успевший снова остыть чай и заглянул в глаза девушки, сидящей напротив…

“Юля… всю душу мне выворачиваешь… дай хоть шанс, не души в зародыше”. Но она смотрела, как броней, прикрываясь пледом и ждала.

— Отец принес в офис фотографии, на которых ты обнималась с Гришей. — медленно, удар за ударом, стал загонять гвозди в крышку гроба под названиям “любовь”. — Ты же знаешь, что он работает в конкурирующей фирме?

— Работал, — Юля ощетинилась. Поджала губы и скрестила руки на груди. — В тот день мы виделись с ним первый раз после окончания универа. Случайно столкнулись. И уж точно он не выспрашивал у меня ничего.

Знаю. Уже знаю, но тогда…

— Серьезный сбой в системе, с которым не получалось справиться. Отец принес фотографии, на которых ты обнимаешь Гришу, который, как оказалось, твой бывший парень и работает на конкурентов. Я… пошел найти тебя и все выяснить, но когда подошел к отделу, услышал, как говоришь Антону, чтобы он бросил сестру и ушел к тебе…

— И не стал ничего слушать, и не дал ничего объяснить. Просто вышвырнул, — перебила.

Юля горько усмехнулась. Всего секунда и в ее глазах вспыхнула обида пополам с болью.

— Видимо не настолько я была уж нужна тебе, что ты не стал ни в чем разбираться и слушать меня тоже не стал. Ушла и слава богу. Да и ты не долго расстраивался… что ж… — она говорила со злостью, но в глазах блестели слезы. Резко вскочила со со своего места, отбросив плед на спинку стула, — Спасибо… за содержательный рассказ… Было… познавательно. — ощущение, будто хотела заорать или пыталась не расплакаться, но брала себя в руки и говорила спокойно, старалась. Только тяжело вздымающаяся грудь, выдавала волнение. А по мне, лучше б орала, а так будто ножом, медленно, больно, убийственно. — Я обещала выслушать? Я выслушала. Больше прошу меня не беспокоить.