(Рукопись осталась неконченной)

Парижъ, 29 мая 1863 г.

Господинъ редакторъ,

Я далъ себѣ слово не принимать никакого участія въ избирательныхъ преніяхъ. Я уже высказалъ мое мнѣніе объ этомъ предметѣ въ печати и состояніе моего здоровья въ настоящее время не дозволяетъ мнѣ никакого умственнаго труда. Но послѣднія статьи г. Жирардена, напечатанныя въ недавнихъ нумерахъ вашей газеты, касательно уклоненія отъ подачи голосовъ, заставляютъ меня сдѣлать надъ собой усиліе и нарушить молчаніе.

Узнавъ изъ газеты, что предварительно вотированія должны были обсуждаться два великіе, два прекрасные вопроса: 1-й, объ уклоненіи отъ подачи голосовъ; 2-й, о томъ, какихъ усовершенствованій можно ожидать отъ общей подачи голосовъ — г. Жирарденъ позволилъ себѣ увлечься до оскорбительныхъ выраженій относительно тѣхъ, которые уклонились отъ подачи голосовъ; онъ называетъ ихъ умами ложными, дикими, политическими эвнухами, революціонерами, сектаторами, поведеніе которыхъ нетерпимо, фанатично и подло. Къ чему такой потокъ ругательствъ? Объяснимся.

Но прежде слѣдуетъ спросить, кто виноватъ, что оба эти вопроса, въ сущности составляющіе одно и тоже, не были обсуждаемы? Брошюра моя (les Démocrates assermentès), касательно общей подачи голосовъ, въ которой былъ изложенъ двойной вопросъ — какихъ усовершенствованій можно ожидать отъ общей подачи голосовъ въ будущемъ и что въ настоящемъ необходимо воздержаться отъ подачи голосовъ — появилась 20 апрѣля. Брошюру эту получили всѣ газеты, слѣдовательно г. Жирарденъ могъ прочесть ее, отчего же онъ не началъ пренія? Партія, уклонившаяся отъ подачи голосовъ, не располагаетъ никакой газетой; почему же la Presse, le Siécle, l’Opinion Nationale, le Temps не предложили намъ своихъ столбцовъ? — Декларація или протестъ, уклонившейся партіи (les abstentionnistes), адресованный къ демократическимъ избирателямъ, помѣченъ 17 мая, т. е., тринадцать дней до баллотированія, почему же самыя эти газеты отказались помѣстить у себя этотъ протестъ? Противъ деклараціи этой напечатана была во всѣхъ газетахъ коалиціи, авторами Manuel électoral, статья, доказывающая незаконность и недѣйствительность нѣмыхъ бюллетеней; почему еще, когда подписавшіе декларацію послали свое возраженіе, la Presse, не принимая во вниманіе права отвѣта, упорствовала въ своемъ отказѣ помѣстить этотъ отвѣтъ на своихъ столбцахъ? Было сдѣлано все, чтобы заглушить нашъ голосъ; а 28 мая, за три дня до выборовъ, г. Жирарденъ, сдѣлавъ себя нашимъ клеветникомъ, возсталъ противъ насъ, сказавъ: будемъ вотировать, теперь поздно обсуждать!.. Поступокъ этотъ будетъ разобранъ, если силы мнѣ позволятъ, и могу увѣрить, что не къ чести г. Жирардена. Теперь же достаточно и того, что я заявилъ о немъ.

Г. Жирарденъ позволяетъ себѣ писать въ насмѣшливомъ тонѣ: «Абстенціонисты волнуются; абстенціонисты совѣщаются; абстенціонисты выпускаютъ одинъ циркуляръ за другимъ, одну газетную статью за другой, чтобы помѣшать состояться голосованію, и т. д.» — По правдѣ же сказать, г. редакторъ, мы держимся какъ нельзя болѣе спокойно; мы не волнуемся, не собираемъ комитета и нисколько не образуемъ изъ себя тайнаго общества. Насъ оказалось семнадцать человѣкъ, семнадцать гражданъ, собравшихся съ разныхъ точекъ политическаго, горизонта, одни изъ насъ принадлежатъ прошедшему и представляютъ демократическую традицію, другіе обращены болѣе къ прогрессу, многіе изъ насъ никогда не встрѣчались другъ съ другомъ, половина изъ насъ свидѣлась въ первый разъ, прочіе же прислали свое одобреніе словесно или письменно. Надо полагать, что демократическая кандидатура очень ослабѣла, если теперь кричатъ о конспираціи абстенціонистовъ. Мы, какъ я сказалъ уже выше, ограничились тремя публикаціями: брошюрой, протестомъ и возраженіемъ изъ четырехъ строкъ. Далѣе этого мы не пошли. Надо полагать, что это дѣйствіе было весьма могущественно, если оно потрясло судебную палату, мастерскія, биржу, церковь, дворъ, городъ и внушило противъ насъ такой наплывъ ярости и возбудило къ намъ столько гнѣва!

Да, мы вотируемъ нѣмыми бюллетенями, и вмѣстѣ съ тѣмъ подтверждаемъ, что уваженіе къ принципамъ, святость присяги, требуютъ, чтобы и демократія дѣйствовала точно также; да, мы утверждаемъ, что подобный способъ уклоненія, достодолжно мотивированный, совершенно законный и есть также дѣйствіе, проявленное въ высшей степени. Было ли опровергнуто право наше, на которомъ основывается нашъ тезисъ? Нѣтъ; дѣйствительность его признается всѣми единогласно. Отвергаются ли причины факта, подтверждающія право это? Но факты очевидны для всѣхъ, они бьютъ въ глаза, ихъ можно резюмировать въ двухъ словахъ: общая подача голосовъ, руководимая правительствомъ, задавленная газетами монополіи съ согласія выступившихъ депутатовъ, не пользуется всей своей независимостью. На что же опирается г. Жирарденъ въ своемъ нападеніи на насъ, насъ, которые по чувству демократическаго достоинства и по чувству самохраненія, совѣтуемъ демократическимъ избирателямъ вотировать нѣмыми бюллетенями! Онъ, съ одной стороны вмѣстѣ съ гг. Олливье и Симономъ, говорящими въ пользу своихъ личныхъ кандидатуръ, называетъ наше уклоненіе бездѣйствіемъ: кто уклоняется отъ подачи голоса, тотъ уничтожаетъ себя, и т. д.; — съ другой стороны вмѣстѣ съ жалкими авторами Manuel’я, озабоченными въ настоящее время гораздо болѣе своимъ легистскимъ авторитетомъ, чѣмъ демократическимъ правомъ, и для которыхъ одной партіей меньше въ общей подачѣ голосовъ — есть уже выгода, называетъ вотированіе нѣмыми бюллетенями незаконнымъ. Вотъ почему насъ обвиняютъ въ нетерпимости, фанатизмѣ и подлости. Разъ навсегда покончимъ же съ этими презрѣнными обвиненіями.

Прежде всего мнѣ слѣдуетъ сказать, что уклоненіе отъ подачи голосовъ есть актъ чисто консервативный. Демократія въ настоящее время похожа на тяжущагося, въ отношеніи котораго правила судопроизводства не соблюдаются и для котораго неявка въ судъ сдѣлалась послѣднимъ рессурсомъ. Адвокаты, авторы Manuel’я, не отвергаютъ пользы неявки, они каждодневно въ гражданскихъ, коммерческихъ и уголовныхъ процессахъ совѣтуютъ ее своимъ кліентамъ. Какъ же осмѣлятся эти глубокіе юрисконсульты утверждать, что между частнымъ лицомъ, ходатайствующимъ за свою свободу, честь, собственность, — и гражданиномъ, призваннымъ высказать свое мнѣніе о политикѣ правительства, не существуетъ никакого тождества? Въ такомъ случаѣ я берусь доказать имъ, что всѣ правила судопроизводства гражданскаго и уголовнаго суть результатъ политическихъ гарантій, которыя во всякомъ свободномъ положеніи конституція обезпечиваетъ за гражданами.

И такъ, уклоненіе отъ подачи голосовъ посредствомъ нѣмыхъ бюллетеней вполнѣ легально. Доказательствомъ тому во 1-хъ, то, что голосованіе не обязательно; во 2-хъ, что когда избиратель рѣшается вотировать, его выборъ свободенъ; 3, что баллотировка тайная; 4, что не полагается никакого штрафа тому, кто уклоняется или не находитъ возможнымъ вотировать; 5, наконецъ, какъ то сказалъ нашъ другъ Шоде въ своемъ отвѣтѣ на статью адвокатовъ, что въ иныхъ случаяхъ для вотирующаго избирателя выгоднѣе выражать свое сомнѣніе, свое отвращеніе, свой протестъ нѣмымъ бюллетенемъ, чѣмъ отвѣчать на коварно предложенный ему вопросъ да или нѣтъ. Авторы Manuel’я должны остаться довольны этими доводами; но если они опять будутъ возражать, то я обѣщаю имъ привести новое доказательство.

Другаго болѣе удобнаго случая для нѣмаго вотированія какъ тотъ, который представляется нынѣ, еще не было. — Здѣсь уклоненіе есть выраженіе высшей степени дѣйствія; оно по энергіи своей беретъ верхъ надъ дѣйствительнымъ вотированіемъ, какъ бы то ни было, потому что оно имѣетъ цѣлью предпоставить предварительно каждому выбору этотъ великій и прекрасный вопросъ — какія усовершенствованія должны войти въ механизмъ общей подачи голосовъ, для того, чтобы онъ могъ нормально дѣйствовать.

Напротивъ г. Жирарденъ кричитъ намъ, цитируя монсиньора Дюпанлу и его собратій по епископству: Вы ни чему не можете помѣшать вашимъ отказомъ вотировать, а лишаетесь всего; вы жалуетесь, что другіе плохо видятъ, а сами вы лучше ли увидите когда закроете глаза, и т. д. Монсиньоръ орлеанскій превосходный риторъ; къ несчастію вопросъ касается не его.