– Не спеши развешивать ярлыки. Подчас всё бывает не таким, как кажется. Повезло тем старикам, у которых кто-то есть на этом свете. Мне помогает Роман, да и не работаю я всего полтора года. Пенсию долго удавалось откладывать, а вот у неё совсем никого нет. Мы живём в ужасное время, Света. Эта женщина всю жизнь честно работала в детской поликлинике медсестрой, а теперь вынуждена рыться в мусорке.

Подавшись вперёд, я нечаянно стукнулась ногой об угол стола и прикусила губу, чтобы не застонать от боли. Время, отпущенное на вопросы об этой женщине, безвозвратно кануло в лету. Я изо всех сил тёрла ушибленное колено, и Николай Андреевич, вероятно, решил, что мне не интересны разговоры о людях, находящихся за чертой бедности.

– Если будут проблемы с историей, обращайся, – непринуждённо сказал он, продолжая следить за бывшей медсестрой за окном. Она была одета в старомодный жёлтый плащ и сиреневый берет и отчаянно прыгала вокруг железного бака, пытаясь вытащить оттуда с помощью своей трости пакеты с отходами. – Помогу с удовольствием.

Я кивнула и выдавила улыбку.

На самом деле история закончилась у меня ещё на первом курсе, и наш преподаватель, Корниенко Сергей Дмитриевич, всегда выделял меня среди студентов мехмата и даже хотел, чтобы я выступила с рефератом на междисциплинарной конференции по непрофильным предметам, но я отказалась, некстати увлёкшись серией книг Роджера Желязны. Заниматься историей дополнительно мне было некогда, что в итоге естественно повлияло на мою зачётную книжку, в которой рядом с подписью Корниенко оказалась отметка не «отлично», а «хорошо».

Но рассказывать об этом Николаю Андреевичу я не видела смысла, а потому, встав из-за стола, начала собирать тарелки.

– Оставь, я помою. Мне надо выполнять какую-то физическую работу, а то совсем одряхлею. – Хозяин квартиры отобрал у меня посуду и аккуратно опустил в раковину. – Мука, если понадобится, на верхней полке в красной банке.

Я снова кивнула и поспешила скрыться у себя, но, поддавшись внезапному порыву, набросила на плечи пальто и выбежала на улицу. Ветер растрепал волосы и больно саданул по ушам. Пожалев, что до сих пор не привезла шапку, я набросила на голову капюшон и уже засобиралась домой, но вдруг заметила его. Роман стоял возле аптеки и обнимал за талию высокую фигуристую женщину с длинными светлыми волосами, собранными в густой «хвост» на затылке.

Вернувшись домой, я сразу легла спать, но сон никак не хотел принимать меня в свои объятия. Ворочаясь с боку на бок, я снова и снова возвращалась мыслями к женщине со светлыми волосами и Роману, обнимающему её за плечи. Мне было не по себе. Более того, мне было неуютно и в какой-то степени даже больно, хотя я и не понимала причину этой боли. В конце концов, с Романом меня абсолютно ничего не связывало, он был просто человеком, который четыре месяца назад сбил меня на машине, оказал первую помощь и отвёз в травмпункт. Обычный человек из толпы. Абсолютно обычный, но отчего-то волновавший больше других.

Задремать мне удалось только под утро, но, проснувшись, я не выглядела ни бодрой, ни отдохнувшей. Мне снилось, будто я бегаю по лесу, а за спиной у меня развеваются белые, как лён, волосы.

Похлопав себя по щекам, я поплелась в ванную и хорошенько сполоснула лицо ледяной водой. Холод привёл меня в чувства. На третьей паре нам обещали устроить зачёт по алгебре, и я с остервенением начала учить теорию по n-мерным пространствам. Снова и снова пробегала глазами по написанному, пока пила утренний чай, стояла на остановке и ехала в университет в автобусе.

У дверей в корпус я почти нос к носу столкнулась с Машей, но та, к счастью, меня не узнала, либо не заметила, потому что слишком бурно выясняла отношения с Лёшей. Я не стала прислушиваться к их диалогу и как можно быстрее прошла сначала к турникету, а затем к нужной аудитории.

Вид у Веры, которая уже сидела за первой партой, был ещё более сонным, чем у меня. Кое-как затянув медного цвета волосы в небрежный узел на затылке, она старательно стучала пальцами по экрану своего смартфона.

– А я вчера с парнем познакомилась, – широко улыбнувшись, заявила она, когда я опустилась с ней рядом за парту.

– Где?

– А интернете. Он лайкнул мою аватарку, так и начали переписку. Это ещё в субботу было, а вчера по-настоящему познакомились. Он такой классный.

– Поздравляю, – сухо произнесла я и открыла тетрадь по алгебре на этот раз уже с практикой.

– У него, кстати, есть не менее классный друг и, если ты не против, в выходные мы могли бы устроить свидание на четверых.

– Я против. – Вера приподняла дугообразные брови и выпятила губы так, словно собиралась их подкрасить.

– Почему? – искренне удивилась она. – Неужели кто-то на прицеле появился?

Больше всего на свете мне хотелось кивнуть и сказать: «Да», но я вовремя прикусила язык. «Он забудет твоё имя, как только ты съедешь от Николая Андреевича», – напомнила себе я и отрицательно покачала головой.

– Нет у меня никого, кроме учёбы, а сегодня день оплаты. Если за контрольные деньги не отдадут, не представляю, как буду смотреть хозяину квартиры в глаза.

Вера зевнула и проследила за огромной мухой, ползущей по краю столешницы.

– Да принесут тебе сегодня всё. Не переживай ты так.

Я вздохнула и опустила плечи, внезапно почувствовав на них тяжесть всего мира.

– Твои слова бы да Богу в уши.

Однако Вера оказалась права. К концу четвёртой пары все деньги за выполненные контрольные мне перечислили, а потому я возвращалась домой вполне счастливая и довольная жизнью.

Подумать только, я заработала на жильё сама! Без мамы и без бабушки. Вообще без посторонней помощи! От осознания этого факта меня буквально распирало от гордости. «Папину пенсию, – решила я, аккуратно обходя большую лужу, – припрячу на чёрный день. Всё-таки есть мне тоже что-то надо».

Телефонный звонок в эту минуту прозвучал особенно неожиданно. Вышагивая на высоченных каблуках, я едва не врезалась в бордюр и в сердцах уже была готова обругать звонившего, но вовремя успела прочитать его имя. Звонил хозяин квартиры.

С того самого утра, когда мы заключили устный договор об аренде, Николай Андреевич не набирал мне ни разу, а потому я поспешно схватилась за телефон, боясь, что случилось что-то плохое.

– Света? – начал он, и я тут же почувствовала всю высоту каблуков и немедленно захотела разуться. – Ты домой едешь?

– Подхожу к автобусной остановке.

– Ты не могла бы купить мотилак? Желудок что-то разболелся, а лекарства дома совсем никакого нет.

– Хорошо, куплю, – произнесла я и прыгнула в автобус.

Вечерний «час пик» ещё не наступил, и я доехала вполне быстро, а потом стремглав, почти не разбирая дороги, бросилась в ближайшую аптеку, слишком поздно сообразив, что буквально вчера именно здесь видела Романа с той самой женщиной.

И эта самая женщина стояла сейчас за кассой и обслуживала какого-то старика, покупающего сироп от кашля.

Я узнала её сразу по длинным светлым, как вблизи оказалось, крашенным волосам, собранным в высокий густой «хвост» на затылке. Выглядела она хорошо. Ухоженная, эффектная, на вид не больше тридцати, но уже с глубокими морщинками вокруг ярко-голубых глаз.

– Будьте добры мотилак, – произнесла я, едва старик забрал свою покупку, и удивилась тому, как грубо прозвучал мой голос.

– Триста один пятьдесят, – ответила она, не поднимая головы от компьютера.

Я выложила триста два рубля и потянулась за таблетками. Женщина сунула мне чек и взяла в руки телефон. Характерный сигнал WhatsApp заставил меня поёжиться.

«А вдруг это он пишет?» – напряглась я и заметила на её губах лёгкую улыбку.

Отчего-то мне захотелось сделать ей так же больно, как в этот момент было мне.

– С Вас пятьдесят копеек, – произнесла я, в упор глядя на неё.

– Что? – она подняла свои перманентные брови, и я с трудом не скривилась, почувствовав в её голосе кокетливые нотки.