У Казембэ нашел он старого араба, с седою бородою, называвшегося Магомет бин-Сали, которого король держал как пленника, хотя он был на свободе; причиною его задержания были какие-то подозрительные обстоятельства, сопровождавшие его приход и пребывание в стране. Благодаря влиянию Ливингстона, Магомету бин-Сали был дан отпуск. Но по дороге в Уджиджи Ливингстону пришлось горько раскаиваться в своем заступничестве за араба. Он оказался самым неблагодарным негодяем, совратившим умы многих спутников доктора, которых приобрел в свою пользу, подкупив ласками своих любовниц; этим способом они были сделаны чем-то вроде невольников этого человека. Все покинули доктора, даже верный Сузи и Чумах покинули его для службы у Магомета бин-Сали. Но они вскоре раскаялись и вернулись к своему старому господину. Начиная с того дня, когда попал в его компанию подлый старик, разнообразные и горькие неудачи преследовали доктора вплоть до его прихода в Уджиджи в марте 1869 года.
С тех пор и до конца июня 1869 г. он оставался в Уджиджи, откуда послал те письма, которые хотя не рассеяли сомнения большинства публики, но успокоили членов королевского географического общества и его близких друзей, вполне уверившихся, что он существует и что сказка Музы была ни что иное, как лживое, хотя и остроумное, изобретение трусливого дезертира. В это время пришла ему мысль проплыть по окружности озера Танганики, но арабы и туземцы имели такую наклонность обобрать его, что если бы он предпринял это плавание, то оставшихся у него товаров не хватило бы на исследование центральной линии водной системы, начальная точка которой находилась далеко в югу от Казембэ, около 11° широты и которая состояла в реке, называемой Чамбези.
В те дни, когда утомленный капитан Буртон отдыхал в Уджиджи после своего похода с берега близ Занзибара, земля, куда направил свои шаги Ливингстон по выходе из Уджиджи, была известна арабам только по самым смутным слухам. Гг. Буртон и Спик, как кажется, никогда не слыхали об ней. Спик, состоявший географом в экспедиции Буртона, слышал о земле, называемой Уруа, которую он нанес на свою карту, сообразуясь с общими указаниями арабов; но даже самые предприимчивые из арабов, в своих поисках за слоновою костью, только касались границ Руа, как называют ее туземцы и Ливингстон; потому что Руа есть огромная страна, имеющая в длину 6 градусов широты, а протяжение ее с востока на запад до сих пор не определено.
В конце июня 1862 года Ливингстон оставил Уджиджи и переправился в Угухха где и произвел ряд своих последних и наиболее важных исследований; результатом их было открытие большого озера, соединенного с озером Моеро большой рекой Луалабой и составляющего продолжение цепи озер, открытых им уже прежде.
Из гавани Угухха он отправился, в обществе нескольких торговых людей, почти в совершенно западном направлении, в страну Уруа. Две недели спустя они прибыли в Бамбару, первое важное складочное место слоновой кости в Маниэме или, по туземному произношению, Маниуэме. В продолжение шести месяцев ему пришлось прожить в Бамбаре вследствие того, что ноги его покрылись вередами, из которых выступали кровь и гной, как только он начинал ходить. Оправившись, он пошел дальше по направлению к северу, и несколько дней спустя выехал в широкую озерную реку Луалабу, текущую и в северном, и западном и в некоторых местах, даже в южном направлении. Ширина реки доходит от одной до трех миль. С необыкновенным упорством следовал он ее неправильному течению, пока доехал до того места, где Луалаба впадает в узкое, длинное озеро Бамолондо, лежащее приблизительно под 6° 30' широты. Исследуя его к югу, он доехал до того места, где Луапула впадает в озеро Моеро.
В высшей степени интересно слышать рассказ Ливингстона о красоте местоположения озера Моеро. Оно окружено со всех сторон высокими горами и до самых берегов покрыто роскошною тропическою растительностью. Проложив себе путь в глубокой трещине гор, воды его с шумом водопада низвергаются через это отверстие; скоро, однако, покинув свое глубокое, как бы сдавленное русло, они разливаются в широкую реку Луалабу, в несколько миль ширины.
Сделав несколько изгибов по направлению к западу и юго-западу, она идет уже по направлению к северу и впадает в озеро Бамолондо. Туземцы называют ее Луалабой, но доктор Ливингстон назвал ее рекой Уэб, по имени г-на Уэб, богатого владетеля Ньюстэдского аббатства, которого доктор считал своим старейшим и наиболее надежным другом. На ю.з. от Камолондо лежит другое большое озеро, из которого довольно важная река, Леки или Ломами, несет воды в Луалабу. Это озеро, которому туземцы дали название Шебунго, доктор Ливингстон назвал озером «Линкольн,» в память Авраама Линкольна, нашего погибшего президента. Причиною этому было сильное впечатление, произведенное на него слышанным им с одной английской кафедры отрывком из речи, произнесенной Линкольном при вторичном вступлении в президентство; в ней он коснулся причин, побудивших его издать свою «прокламацию об эмансипации,» этот достопамятный акт, который призвал к свободе четыре миллиона рабов. Таким образом, памятник, поставленный Ливингстоном человеку, труды которого ради черной расы заслуживают сочувствия всякого порядочного человека, более прочен, чем какой-нибудь каменный или чугунный. Если вы вступаете в реку Уэб, с ю.-ю.-запада, несколько севернее озера Камолондо, вы встречаетесь с широкой рекой Луфирой; но, вообще, рек, впадающих в Луалабу, так много, что их нельзя было поместить на карте доктора, и он поместил только самые значительные из них.
Продолжая направляться к северу и проехав по всем многочисленным и неправильным изгибам Луалабы, до 4° южной широты, он узнал, что севернее лежит еще озеро, в которое и впадает Луалаба. Дальше он не поехал, потому что ему пришлось возвращаться по утомительной дороге в Уйи, на расстояние в 700 миль.
Пр этому краткому очерку интересного путешествия доктора Ливингстона, как поверхностный читатель, так и знакомый с географией, ясно поймет эту великую систему озер, соединенных рекою Уэб. Если он взглянет на карту, то получит ясное представление о том, что Ливингстон сделал за эти долгие годы, и что он прибавил к тем сведениям, которые у нас были об Африке прежде. Что эта река, известная под несколькими названиями и протекающая через несколько озер по направлению к северу, несмотря на свои многочисленные и глубокие извилины, есть именно Нил, настоящий Нил — в этом для доктора Ливингстона нет ни малейшего сомнения. Он долго с большою недоверчивостью относился к этой мысли, потому что его смущали эти глубокие извилины в западном и даже юго-западном направлении; но проехав по ней от горячих источников Чамбези, на расстоянии в 7°, т.е. от 11° южной широты и до 4° северной широты — он пришел к заключению, что эта река действительно Нил. Он сперва было думал, что это, может быть, Конго; но потом открыл, что источники Конго — две реки: Кассэ и Кванго, берущие начало на западной стороне бассейна Нила, приблизительно на широте Бангвеоло. Что Луалаба не Конго, это доктор заключает из ее величины и потому, что она постоянно сохраняет северное направление и течет по обширной долине, окаймленной с востока и запада громадными горами. Высота самого северного пункта, до которого доктор доехал вверх по реке, достигает несколько более 2,000 футов; так что хотя Беккер считает, что его озеро лежит на 2,700 ф. над уровнем моря, но Бар-Газаль, через который петерикова ветвь Белого Нила впадает в Нил, лежит не более, как на 2,000 ф. над уровнем моря. В таком случае, очень может быть, что Луалаба ничто другое, как ветвь Петерика.
Известно, что торговые пристани слоновой кости доходят вверх по ветви Петерика более чем на 500 миль. Не надо забывать этого факта, когда мы далее увидим, что Гондокоро под 4° сев. шир. лежит на высоте 2000 ф. над уровнем моря, а местность под 4° юж. шир., до которого были произведены исследования, только немногим выше 2000 ф. Что две реки, обе лежащие на 2000 ф. над уровнем моря и разделенные расстоянием в 8° широты, составляют одну и ту же реку, может показаться чрезвычайно странным. Но надо принять во внимание, что величественная, широкая Луалаба, эта озерная река, шире Миссисипи; что в некоторых местах она образует большие озера, затем снова суживается в реку и, снова разливаясь, образует новые озера; так продолжается это до 4°, и даже дальше; на север, по сведениям, собранным Ливингстоном, лежит еще большое озеро.
