Тюки холста и мешки с бусами бусами отправлены к Суру-Гаджи-Паллу, и я мысленно поздравлял себя с успехом, благодаря деловым талантам молодого Гаджи, влиянию Тариа-Топана и любезности Вэбба. Я готовил Суру-Гаджи-Паллу великолепный подарок и пышную рекламу в моем дневнике, и с веселым видом снаряжал конвой в поход в Унианиембэ.
Снаряжая первый караван в Унианиембэ, я узнал много вещей, которые ускользнули от внимания моих предшественников в восточной Африке и своевременное знание которых оказало бы мне в Занзибаре неоцененную услугу: я говорю о количестве и качестве подлежавших закупке тканей. Я прилагаю здесь для примера счет издержкам за отправку первого каравана в Унианиембэ, состоявшего из десяти пагасисов и трех конвойных солдат.
Издержки на переноску:
Плата 10 пагасисам, по 25 доти каждому, каждый доти холста стоимостию 50 центов. — 125,00 дол.
Зерен матама на 4 дня — 1,00 дол.
На прокормление дорогою:
Мерикани, 25 доти — 12,50 дол.
Каники, 20 доти но 25 цен. каждый — 5,00 дол.
Тауджири, 2 доти по 50 цен. каждый — 1,00 дол.
Сами-сами, 9 фунтов — 3,05 дол.
Бубу, 3 фунта — 0,33 дол.
Мерикани, 7 фунтов — 1,05 дол.
== 148,93 дол
Прокормление трех солдат:
3 ф. бус бубу — 0,33 дол.
3 ф. мерикани — 0,45 дол.
3 ф. сами-сами — 1,01 2/3 дол.
Холста мерикани, 7 1/2 доти — 3,75 дол.
Барсати, 2 доти — 1,00 дол.
Каники, 2 доти — 0,50 дол.
Жалованье за 3 месяца, по 9 дол. в месяц — 27,00 дол.
За перевоз через Кингани — 2,00 дол.
== 36,04 2/3 дол.
Итого издержано на пагасисов — 148,93 дол.
'' '' '' солдат — 36,04 2/3 дол.
== 184,97 2/3 дол.
Стоимость товаров, отправленных с первым караваном:
3 тюка холста, заключавших в себе 90 доти каники, по 25 цен. — 22,50 дол.
112 1/2 доти мерикани, по 50 цен. — 56.25 дол.
3 свертка проволоки или 4 фразилаха — 36,87 1/2 дол.
1 мешок сунгомацци — 14,00 дол.
1 мешок бус сами-сами, или 2 фразилаха — 26,00 дол.
== 155,62 1/2 дол.
Таким образом, издержки на отправку превышали слишком на 29 дол. стоимость отправленного товара.
Если бы я отправил сто пагасисов с соответствующим количеством товара, то издержки на отправку составили бы 1849,76 2/3 дол., а самый товар стоил бы 1556,25 дол. все же вместе 3406,01 2/3 дол. И так как у меня зашла речь о стоимости транспорта, то я, как методический человек, могу представить здесь счет расходам на третий караван, отправленный с Фаркугаром, и состоявший из десяти ослов, трех солдат, Фаркугара и повара.
9 ослов с грузом, по 19 дол. — 162,00 дол
1 осел для Фаркугара — 18,00 дол.
10 седел — 17,60 дол.
3-хмесячное жалованье повару, по 9 дол. в месяц — 27,00 дол.
'' '' '' Фаркугару по 25 дол. — 75,00 дол.
1 палатка — 8,00 дол.
Сахару 4 фунта — 25 дол.
Чай — 4,00 дол.
Лекарства — 3,00 дол.
Рис — 1,00 дол.
Жалованье 3-м солдатам, по 9 дол. каждому — 27,00 дол.
За перевоз — 2,00 дол.
Зерен матама, 16 мер — 1,00 дол.
На прокорм ослов, 16 доти мерикани — 8,00 дол.
'' '' людям (5 человек), 25 дол — 12,50 дол.
'' '' '' '' '' 15 ф. бус — 3,00 дол.
== 363,83 дол.
Стоимость груза:
18 тюков холста, заключавших в себе:
540 доти каники по 25 цен. — 135,00 дол.
675 доти мерикани по 50 цен. — 337,50 дол.
V. Переводчик Селим.
В последнем случае транспортные издержки значительно менее, что говорит в пользу осла как вьючного животного, так как при случае он может снести гораздо более, чем два пагасиса. Два пагасиса на всем содержании стоят около 37,01 дол.; один же осел при тех же условиях стоит 36,40 дол.; этот расчет сделан на основании приведенных выше цифр. Но Фаркугар мог взять вместо десяти двадцать ослов, и тогда доставка груза обошлась бы еще дешевле. Если принять в соображение, что все тридцать три осла Буртона пали прежде, чем достигли Унианиембэ, то не следует также упускать из виду, что, по словам того же Буртона, все его пагасисы бежали или пытались бежать во время пути. Но нам легче будет судить об относительном достоинстве ослов и пагасисов по прибытии в Унианиембэ, а до того времени оставим вопрос открытым.
Отправление первого каравана уяснило мне также и другой вопрос — о дани, платимой начальникам племен. Холст, назначаемый в дань, должен быть высшего достоинства и отдельно упакован, потому что вожди племен не только корыстолюбивы, но и очень разборчивы; они не примут простого цветного холста, назначаемого для пагасисов; им подавай чрезвычайно дорогой дабвани, исмагили или согари. Дань с первого каравана стоила мне 25 дол. Так как мне нужно было отправить более 140 пагасисов, то дань деньгами должна была составить 330 дол. золотом, с премией в 25 цен. на каждый доллар. Взвесь все эти факты, путешественник! Они весьма поучительны.
Но перед отправлением моего первого каравана мне нужно было свести денежные счеты с достойным молодым человеком Сур-Гаджи-Паллу.
В день отъезда ко мне явился Сур-Гаджи-Паллу и с весьма невинным видом представил счет, требуя немедленной уплаты деньгами, по 25 доти на каждого пагасиса. Трудно представить мое изумление, когда я увидел, что этот предупредительный молодой человек так скоро забыл состоявшееся между нами накануне словесное условие, что пагасисы получат плату товарами из находившихся у меня 3,000 доти груза. На мой вопрос, помнит ли он наше условие, он отвечал утвердительно: нарушение его он объяснял тем обстоятельством, что ему необходимо продать свой собственный холст, за который он желает получить деньгами, а не товаром же. Но я дал ему понять, что пагасисов он нанимал для меня и потому должен платить им моим же холстом; что я заплачу ему деньгами лишь столько, сколько ему следует за комиссию; что лишь на таких условиях я согласен иметь с ним дело и что вообще я не намерен бросать своих слов на ветер. Выше я передал лишь сущность происходившего между нами разговора; в действительности же мы часа полтора спорили и кричали. Сур-Гаджи-Паллу грозил, что он бросить мое дело, если я не возьму его холста; потом перешел к слезам, мольбам, но я на все отвечал: «Делайте так как я требую, или вас мне не нужно». Наконец, дело было улажено и Сур-Гаджи Паллу согласился на мои условия. Хорошо, что наша первая размолвка, равно как и последующие имели такой миролюбивый исход, иначе мне долго не удалось бы выбраться из Багамойо. Кстати, здесь будет не лишним вообще сказать несколько слов о Сур-Гаджи-Паллу и о моих к нему отношениях.
Сур-Гаджи-Паллу был весьма ловкий и энергический деловой человек, быстрый на умственные соображения и рожденный кажется быть оборотливым промышленником. Глаза его никогда не оставались в покое: он разглядывал то меня, то постель, ружья, холст, словом глаза его чем-нибудь да были заняты. Его пальцы тоже постоянно были за делом; они были одарены какою-то неудержимою страстью что-нибудь ощупывать; разговаривая со мной, он касался ими то моих панталон, то сюртука, то ботинок. или же ощупывал свою собственную рубашку; если глаза его случайно встречали какой-либо новый предмет, то все его тело наклонялось вперед к незнакомой вещи. Челюсти его тоже были в постоянном движении, вследствие приобретенной им скверной привычки жевать бетель и известь, а иногда табак и известь. Он был благочестивый мусульманин и строго соблюдал внешние обряды правоверных; он приветливо кланялся мне, снимал свои башмаки, входил в мою палатку, твердя, что он недостоин сидеть в моем присутствии и затем, усевшись, начинал говорить о деле, всегда исполненном крючкотворства. О буквальной и практической честности этот юноша не имел и понятия; чистая истина была для него совершенно чуждою вещью; ему столько раз приходилось лгать в течение его непродолжительной жизни, что глаза его, по-видимому, совершенно утратили смелый взгляд невинности; словом он обратился в самого отъявленного и опытного негодяя.
