Старк и в самом деле был в комнате один. Он задумчиво разглядывал выношенные кремовые бриджи старого образца, пригодиться ему они уже никак не могли, но выбросить их было выше его сил.

– Пойдем ко мне наверх, – сказал Тербер. – У меня есть к тебе разговор, с глазу на глаз. Да и ни к чему, чтобы повара видели нас вместе.

– Так точно, старшой. – Старк почувствовал настойчивость в голосе Тербера и встал с койки, по-прежнему держа бриджи в руках. – Знаешь, сколько лет этим штанам? У меня в тот год сестренка замуж вышла.

– Выкинь их, – решил за него Тербер. – Начнется война, мы отсюда выедем, тебе негде будет и самое необходимое держать.

– Это верно. – Старк без колебаний бросил бриджи на растущую кучу старья у двери, оглядел комнатенку и остановил взгляд на трех вещмешках, в которых было собрано все, что скопилось у него за семь лет солдатской жизни.

– Что, не густо? – спросил Тербер.

– По-моему, хватает.

– В тумбочку все воспоминания не запихнешь, – сказал Тербер. – А в вещмешок тем более. Я даже когда-то дневник вел, кому сказать – не поверят. До сих пор не знаю, куда он делся.

Старк вынул из ранца фотографию в кожаной рамке – молодая женщина с тремя мальчишками – и поставил на полку своего стенного шкафчика.

– Ну вот, – сказал он. – Теперь я дома.

– Да, это важно, – кивнул Тербер. – Пошли.

– Иду, старшой, – откликнулся Старк, подбирая с пола старый хлам и бриджи. – Все руки не доходят разобрать. Когда переезжаешь, сразу видишь, сколько всего ненужного набралось, – виновато сказал он.

На галерее он, не сбавляя шага, выкинул все в мусорный ящик и следом за Тербером стал подниматься по лестнице, но на площадке обернулся и посмотрел вниз – из мусорного ящика свисала штанина бриджей с толстыми солдатскими шнурками, металлические кончики на которых давно оторвались.

– Садись. – Тербер показал ему на койку Пита.

Старк молча сел. Тербер сел на свою койку напротив и закурил сигарету. Старк свернул себе самокрутку.

– Хочешь настоящую?

– Я свои больше люблю. Всегда курю «Голден Грейн», – задумчиво глядя на него со спокойным ожиданием, сказал Старк. – Если, конечно, они есть. А если нет, тогда «Кантри джентльмен». И то лучше, чем эти фабричные.

Тербер поставил на пол между ними обшарпанную пепельницу.

– Я, Старк, всегда играю в открытую. Все карты сразу на стол.

– Это я люблю.

– Насколько я понимаю, тебя сюда так быстро перевели не за красивые глаза. А потому что ты служил с Динамитом в Блиссе.

– Я уж догадался.

– Ты из Техаса?

– Точно. Из Суитуотера. Там и родился.

– А чего ты вдруг решил перевестись из Кама?

– Мне там не нравилось.

– Не нравилось, – ласково повторил Тербер, подошел к шкафчику, пошарил рукой за жестяной коробкой с иголками и нитками и достал бутылку «Лорда Калверта». – Мою комнату по субботам не проверяют, – сказал он. – Пить будешь?

– Вопрос! Глоточек можно.

Старк взял бутылку, внимательно рассмотрел длинноволосого красавчика на этикетке, как игрок рассматривает «закрытую карту», когда деньги не позволяют ему играть по-крупному, потом поднес горлышко к губам.

– Старк, а ты когда-нибудь заведовал столовкой?

Кадык у Старка дернулся и замер.

– Конечно, – ответил он, не отрываясь от бутылки. – В Каме, например.

– А если серьезно?

– Я же тебе говорю – конечно. У меня была всего одна нашивка, но я замещал сержанта. Хотя приказом это мне никто не оформил.

– И меню сам составлял, и закупал все?

– Конечно. Все было на мне. – Он неохотно вернул бутылку. – Отличная штука.

– Какое у тебя там было звание, говоришь? – Тербер взял бутылку, но пить пока не собирался.

– РПК. Обещали дать «специалиста шестого класса», так и не дали. По штатному расписанию числился вторым поваром, только без оклада. И столовкой заведовал за так. Меня даже временно не оформили. Обязанностей хоть отбавляй, а ни денег, ни звания.

– И тебе это не нравилось, – снова повторил Тербер, еле сдерживая смех.

Старк задумчиво глядел на Тербера, и, как всегда, по лицу его было не понять: засмеется он сейчас, заплачет или зло оскалится.

– Да, условия не нравились, – сказал он. – А работа нравилась. Я эту работу люблю.

– Отлично, – прищурился Тербер и отпил из бутылки. – Мне в столовке нужен дельный, человек. Такой, на которого я могу положиться. И со званием. Как тебе для начала РПК и спец четвертого класса?

Старк задумчиво посмотрел на него.

– Звучит неплохо, – сказал он. – Если, конечно, мне все это дадут. А что дальше?

– А дальше звание и должность. Те, что сейчас у Прима.

Старк внимательно поглядел на свою самокрутку, точно советуясь с ней.

– Я, старшой, тебя не знаю, – сказал он, – но играть с тобой интересно и я «пас» не скажу.

– Значит, договорились. В этой роте, кроме тебя, из Блисса еще четверо. И все – сержанты. Так что с этой стороны у тебя будет все спокойно.

Старк кивнул:

– Это я и сам понимаю.

– А остальное просто. Главное, чтобы ты не вляпался ни в какую историю и доказал, что работаешь лучше Прима. Можешь считать, что с сегодняшнего дня ты – первый повар с нашивками РПК и спеца четвертого класса. От тебя требуется только одно: не жди, чтоб тебе приказывали, а действуй и, когда Прим сачкует, а сачкует он чуть не каждый день, командуй столовкой сам.

– Я здесь человек новый. Повара – это особая порода, они новенького так просто к себе не подпустят. К тому же у Прима и должность, и звание.

– Насчет повышения не суетись. Пока обойдешься. Я сам этим займусь. Возникнут на кухне осложнения, приходи ко мне. Первое время повара, конечно, будут тебе хамить, особенно этот жирный боров Уиллард. Он первый повар и метит на место Прима. Но Динамит Уилларда не жалует. Так вот, они будут хамить и задираться, но ты с ними не связывайся. Помалкивай, а чуть что – ко мне. Все будет по-твоему.

– Круто ты завернул. Старику Приму не позавидуешь. – Старк взял бутылку, снова протянутую ему Тербером.

– А ты его уже видел?

– Нет. Мы с Блисса не виделись. – Старк неохотно вернул бутылку. – Отличная штука.

– Мне тоже нравится. – Тербер вытер рот рукой. – И Приму. Только у Прима это любовь на всю жизнь. Странный он какой-то, то ли блаженный, то ли пыльным мешком по голове стукнутый.

– Когда я с ним в Блиссе служил, он был такой тихий, вечно сам по себе. Мог взять и в одиночку напиться.

– Он и сейчас такой же. Только теперь ему бы надо разок в одиночку протрезветь.

– Такие тихони – самое гиблое дело. Те, которые в одиночку пьют. Они все плохо кончают.

– Ты так думаешь? – неожиданно насторожился Тербер. Радар в его мозгу снова включился, запеленговал проскользнувшую в разговоре расхожую истину и напомнил ему, что не бывает дыма без огня и расхожих истин без вранья. – Не все.

Старк пожал плечами.

– Только давай сразу договоримся, старшой. Если ты отдаешь мне кухню, я распоряжаюсь там, как хочу. Без всяких яких. И если кухня – моя, то чтоб из канцелярии меня никто за веревочку не дергал. Иначе мы с тобой каши не сварим.

– Насчет этого не сомневайся. Будешь работать правильно, и ты там – царь и бог.

– Ты же меня не слушаешь, – упрямо сказал Старк. – Я в кухне царь и бог, а уж как я работаю – мое дело. И канцелярия мне не указ. Иначе я не возьмусь.

Тербер хитро улыбнулся, брови коварного тролля затрепетали. Неужто Старк и в самом деле такой дурак?

– Идет, – сказал он.

Почему ты хоть раз в жизни не можешь быть честным до конца, подумал он, не можешь хоть раз в жизни пообещать что-то без тысячи условий и оговорок?

– Ну ладно, – сказал Старк, заканчивая разговор. – Может, еще по глотку?

Тербер передал ему бутылку. Игра была сыграна, крупье уже собирал карты. Напряжение спало, и разговор легко потек сам собой.

– Я только одного не понимаю, – оживленно говорил Старк. – Тебе-то вся эта затея что дает?

– Мне – ничего. – Тербер усмехнулся. – Знаешь, что такое некоронованный король? Это я. Хомсу только кажется, что это он командует ротой.