– Не знаю, – сказал Пруит. – А ты знаешь?

– Ничего не даст. Ни хрена! Я вам, ребята, завидую. Я ведь давно к вам присматриваюсь. С самого первого дня, когда вы только приехали и начали проволоку натягивать. Вы это классно делаете. – Слейд ухватился рукой за длинный кол и энергично потряс его. Потом ударил ногой по более короткому колышку. – Мне бы так.

– Это целое искусство, – заметил Пруит.

– Я понимаю. Конечно. Я же видел, как вы ее натягивали. Вот, думаю, и мне бы научиться.

– Для этого опыт нужен.

– Ясное дело. Знаете, ребята, я с первого дня, как вы приехали, все хотел с вами познакомиться и поговорить. У вас шикарный лагерь, и вы тут не скучаете. Мне с поста слышно: то смеетесь, то песни поете. Вы вкалываете на всю катушку, зато умеете потом на всю катушку повеселиться. Солдат так и должен. Я не знал, что вы я есть те самые гитаристы, это он мне сказал. – Слейд кивнул на Пятницу. – Я здесь ночью стою, и мне с дороги слышно, как вы играете. У вас здорово получается. А вы всегда на полевые берете с собой гитары?

– Конечно, – сказал Пруит. – Когда можем, берем.

– У нас в Хикеме такого не услышишь.

– Мы сегодня тоже собираемся поиграть, – заметил Пруит. – Ждем нашего третьего. Он на КП, скоро приедет. Может, хочешь зайти к нам, послушать?

– Ты серьезно? – обрадовался Слейд. – Я же просто так говорил, без намека. Ты не думай, я не напрашивался.

– Приходи, будем рады.

– Класс! Только мне еще полчаса здесь стоять.

– Ничего, мы тебя подождем, – успокоил Пруит. – Если конечно, не передумаешь.

– Было бы здорово. А вы точно подождете?

– Почему же нет? Конечно, подождем. Если только тебе действительно нравится такая музыка. Ты нам не помешаешь. Играем мы не бог весть как, но если хочешь послушать…

– Я лично считаю, вы играете классно, – с жаром заявил Слейд.

– Слейд, смотри, – перебил его Пятница. – К твоему посту кто-то едет.

Слейд резко повернулся в ту сторону, куда показывал Пятница.

– Это сержант Фолет. За эту смену уже третий раз посты проверяет.

– Может, это наш грузовик? – предположил Пруит.

– Нет, – возразил Пятница. Он проехал поворот.

– Я же говорю, это Фолет, – сказал Слейд. – Второй месяц за мной охотится. Рассчитывает на чем-нибудь подловить, чтобы меня из охраны вышибли. Хочет, чтоб я снова пошел газоны стричь.

– У него на тебя зуб, что ли? – спросил Пруит.

– Ага. Не любит он меня. Я его как-то раз обозвал напыщенным ослом, а он не знал, что такое «напыщенный». Даже в словарь полез.

– Тогда лучше беги скорей на пост, – посоветовал Пруит.

– Да уж, побегу. Значит, увидимся через полчаса?

– Да.

– А вы не забудете?

– Не забудем.

– Ты давай-ка беги, – нервно сказал Пятница, следя за неуклонно приближающимися огоньками фар.

– Успею. – Ухмыльнувшись, Слейд повернулся и побежал к дороге, навстречу огонькам, которые медленно вползали в опасную для него зону. Вдруг он остановился и обернулся: – Вы, парни, даже не знаете, как для меня важно, что мы с вами поговорили. Понимающих ребят редко встретишь. И в авиации вообще не то что в пехоте. В авиации настоящей дружбы не бывает, так, чтобы один за всех, а все за одного. Никакие они не товарищи по оружию. – И, неожиданно смутившись, спросил: – А вы правда здесь будете?

– Да куда мы денемся? Сказали, что будем, значит, будем. Беги скорей на пост, дурень!

– Спасибо, – крикнул Слейд. – Отличные вы мужики! Спасибо, Пруит! – И помчался к дороге, придерживая мотающуюся у бедра кобуру и прыгающую из стороны в сторону резиновую дубинку.

Пруит ухватился за ржавую проволоку и смотрел, как Слейд бежит, постепенно растворяясь в темноте. И Пруит, и Пятница напряженно ждали. Вскоре раздался громкий оклик: «Пароль!», и они снова увидели Слейда в свете фар, неподвижно замерших на дороге.

– Уф, – облегченно вздохнул Пятница. – Я думал, не успеет.

– Я тоже боялся. – Пруит отпустил проволоку, поглядел на пятна ржавчины на ладони и вытер руку о штанины. – Балда он, что так рискует.

– Ему вроде наплевать. Он вообще-то умный парень. Прямо влюблен в пехоту.

– И правильно. Пехота лучше, чем все остальное.

– Конечно, лучше. В пехоте ребята весь день топают на своих двоих, а потом всю ночь пьют и гуляют с девочками. А потом опять весь день топают. Я так даже очень рад, что я в пехоте, а не в какой-нибудь там авиации. – Пятница шлепнул себя по щеке, давя москита.

– Ладно, пошли отсюда. Эти твари нас сейчас живьем сожрут, – хмуро сказал Пруит.

– Мы же обещали его дождаться.

– Потолчемся на кухне, а потом вернемся. Что я, дурак – торчать на этом болоте целых полчаса.

– Хорошо, пошли.

Лампа в кухне горела, а в палатке были только повар и сменивший Вождя капрал. Повар спал на столе. Капрал дремал, развалившись в складном парусиновом кресле. Когда они вошли, капрал вздрогнул и резко поднял голову.

– Что? Лейтенант уже?.. А-а, это вы, ребята. Чего не спите? – спросил он. Потом увидел гитару. – А-а… понятно… – Он снова клюнул носом, уронил голову на грудь и закрыл глаза.

Повар недовольно приподнялся:

– Какого дьявола вам надо? Нашли себе ночной ресторан! Кормим только перед выходом на пост и сразу после смены. Ничего больше вам не положено.

– Мы и не хотим есть, – сказал Пруит.

– Только разбудили человека, – проворчал повар.

– Но от кофе не откажемся.

– Разбежались! – возмутился повар. – Попробуй выспись тут – каждые пять минут кто-нибудь заходит. Нечего вам здесь делать, придете в свою смену.

– Да мы только по кружке кофе. От тебя не убудет.

– Разбежались! – сердито повторил повар. – И что значит не убудет? И так уже разбудили. Я вам не…

Капрал поднял голову, открыл глаза и секунду бессмысленно смотрел в пустоту. Потом уставился на повара:

– Заткнись, ты! Можешь помолчать? Сам же орешь и другим спать мешаешь. Пусть ребята попьют кофе, только тихо.

– Много ты понимаешь, – огрызнулся повар. – Идите вы все! – И он снова растянулся на столе.

– Наливайте сами, – сказал капрал. – Только тихо. – Голова его снова медленно сползла на грудь, глаза закрылись, и он сладко заснул.

Кофе был еще горячий, и они пили его, стоя у теплой плиты.

– Лучше пойдем туда пораньше, – нетерпеливо шепнул Пятница. – А то он вернется, а нас нет. Еще подумает, мы насвистели.

– Хорошо, скоро пойдем. – Пруит блаженствовал в тепле кухни, ему не хотелось думать о том, как они будут спотыкаться в темноте, шагая без фонарика вдоль колючей проволоки, и отмахиваться от москитов, тучами взмывающих из травы при каждом шаге.

Они потягивали кофе в уютной тишине.

– Давай скорее, а то опоздаем, – беспокойно торопил Пятница.

Пруит поставил кружку на плиту.

– Ну пошли, пошли, – шепотом сказал он. – Черт нетерпеливый.

– Покажем ему, на что мы годимся, да, старик? – радостно затараторил Пятница, когда они вышли из палатки. – Сейчас еще Энди подъедет. Сыграем втроем так, что держись. Пусть парень знает, что такое пехота.

– Угу, – буркнул Пруит, спотыкаясь в темноте. – Одни ямы черт их побери!

Слейд уже ждал их.

– Я думал, вы не придете. Хотел уже плюнуть и уйти.

– Ты, парень, запомни, – сказал Пруит. – Если мы что пообещали, мы свое слово держим. Если с кем договорились, не подведем. Мы зря языком не треплем.

Слейд направил луч фонарика им под ноги.

– Я знаю. – Он улыбнулся. – Просто привык, что в авиации одни трепачи.

– Ты бы выключил фонарик, – сказал Пятница. – Был же приказ насчет светомаскировки.

– Да, да, конечно. – Слейд кивнул и выключил фонарик. – Вы, ребята, наверно, думаете, я совсем салага… А как мне через проволоку-то перелезть?

– Ты вернись немного назад. Там повыше проезд для грузовиков, – сказал Пруит.

– Понял, – улыбнулся Слейд. – Я мигом. Вы можете со мной не ходить. Я сам к вам приду. Вы для меня и так уже столько сделали.

– Нам все равно туда возвращаться, – быстро сказал Пятница и безнадежно помахал рукой, разгоняя москитов.