— Честно сказать, я предполагал, что ты начнёшь с более объёмных вещей.

— Ты хочешь, чтоб я выбрала нечто другое?

— Нет. Одевай. Мне интересно, как они смотрятся.

Я не стала откладывать это в долгий ящик. Хейз наблюдал с искренним интересом.

— Тебе дарили когда-нибудь украшения?

— Да. Пару раз.

— Почему так мало?

— Потому что я предпочитала принимать другие подарки.

— И что это, например?

— Что-нибудь нематериальное. Стихотворение, что отражает отношение. Песня, что показывает настроение. Музыка, что трогает душу.

Хейз усмехнулся.

— Музыкантов и стихоплётов тебе подавай?

— Нет. Уже созданные произведения из влюблённых уст звучат ни хуже.

— А что же ты сама преподносила в таком случае?

— Влияла на спектры чувств.

— И какой в этом смысл?

— Если коротко, получасовой секс казался полуночным марафоном.

— По-моему, ты своих парней за нос водила.

Я промолчала на эту усмешку. Хейз велел раздеться и улечься на спину. Я так и поступила.

Свистопляска рук и губ Хейза началась со зверского аппетита на те части тела, что были украшены золотом. Он до исступления обсасывал мочки ушей, скреплённых клипсами с тонкими цепочками. Цепочки он поочерёдно обматывал во рту вокруг своего языка, и, обласкивая губами кожу, оттягивал за них мягкую ткань уха. Членом он водил по лобку, не спеша завести внутрь. Головка пениса проходила твёрдой основой по складкам естества, вызывая нестерпимое желание, чтоб эта крепость ворвалась внутрь глубоким яростным ходом.

Реакция была предсказуема: Хейз не раздражал меня и не выводил из себя несколько часов кряду, пока отсутствовал. И даже сейчас сказанные вскользь обидные слова, не были пронзительно язвлены. Хейз насыщал себя, но сам не замечая того, он насыщал и меня влечением и желанием близости. Не потому, что эту близость я хотела с ним. Я хотела ощутить красивое мужское тело на себе и в себе. Почувствовать плоть, что могла дать тебе удовольствие.

Клипсы плавно переместились к груди и немного болезненно закрепились на сосках. И когда губы Хейза заполучили вновь их в пользование, только тогда пенис зашёл в глубину моего естества. Шумный вдох и надрывный стон, прекрасно оповестили Хейза, насколько приятно для меня было это действие. Он раскачивался на мне, не утрачивая интерес к области груди. Сначала это было мягко и не спеша, но совсем скоро, чем больше он зацеловывал грудь, тем более сильный и глубокий был такт его чресл.

Я утопила пальцы в мягких, волнистых волосах Хейза, и когда головка члена касалась внутри глубины, я впивалась в их корни, не в силах что-либо поделать с собой. Близость, контакт, соприкосновение. В этот момент я не думала ни о чём, стараясь насладиться телом Хейза. Я отдавалась ему — физической величине. Я отстранялась, стараясь отогнать от себя мысли о том, какая личность присутствовала внутри его внешнего "я". Мне нравилось, что он молчал. Нравилось, что не всматривался в меня. Нравилось, что не улыбался язвительной, а то и презрительной ухмылкой. Хейз был занят своими чувствами, поэтому до моих ему не было дело. Словно два разных мира встретились в одной определённой точке, и каждый брал из этой непосредственной близости только то, что было в удовольствие, закрывая глаза на очевидные вещи, как принуждение, ненависть, похоть, порок. Словно из массы ила ты пытался добыть и намыть золотой песок.

Эйфория накрыла с головой, когда Хейз закрепил клипсы на внешних складках половых губ. Вдавливая член, он впивал и их, отчего это было сладостно-болезненным наслаждением. Хейз кончил, едва я испытала оргазм. Он ещё некоторое время лежал на мне, шумно и часто дыша, а потом сместился в сторону. Несколько минут и он глубоко и крепко заснул. Я убрала украшения, положив их ему под подушку, выключила свет и, устроившись поудобнее, постаралась побыстрее уснуть. Мне хотелось забыться и выкинуть всё лишнее из головы, наслаждаясь лишь негой усталого тела.

Проснулась я поздно. Хейза, к счастью, в спальне не было. Просыпаться и мгновенно видеть его — было не лучшее начало дня. Приведя себя в порядок, я поплелась в гостиную. Первоочередной задачей на сегодня было составить отчёт для генерального. Этим я занялась сразу после завтрака, а Хейз не возражал и не препятствовал этому времяпровождению.

После получасового составления плана я попросила Хейза выделить мне на некоторое время телефон, чтоб воспользоваться интернетом и выудить справочную информацию по стоимости тех развлечений, которые я воображаемо посетила или планировала посетить. Вместо этого, он выделил мне Роя на два часа, который и провез по всем объектам, чтоб собрать краткие данные.

Посетить достопримечательности и объекты массового скопления людей с целью отдыха и развлечений, только чтоб выяснить цену на билет, являлось своеобразной экскурсией, что в очередной раз разбередила старые раны. Узреть воочию, чего лишилась из-за случайной встречи с Хейзом, было очередным болезненным пониманием утраты возможностей.

Вернувшись назад в отель, я с трудом заставила себя пообедать. Хейз был в номере и бросал на меня плотоядные взгляды самца в очередной брачный период. Едва я успела доесть, как он потащил в спальню. Я выпросила немного времени, чтоб сходить в душ, он с натяжкой, но дал добро. Когда вернулась, обнажённый Хейз уже ждал с новым украшением — длинная цепочка с тупыми шипами, что переливалась металлическим блеском платины. Едва я легла, как он обвил её вокруг меня, проложив путь так, чтоб она захватила чувствительные соски и складки промежности. Закрепил её концы Хейз с помощью специальных зажимов, чтоб она тугой полосой врезалась в тело. При дыхании покатые выступы впивались в кожу, отчего это было довольной необычным ощущением. Хейз налёг сверху, отчего шипы тупыми концами врезались в мягкую плоть в местах соприкосновения. Меня окатил озноб, словно это был не разогретый от рук Хейза металл, а ледяная крошка, что просыпали на кожу.

Член Хейз завёл, лаская ладонью лобок и прикладывая хоть и осторожно, но усилия, чтоб плоскости цепочки врезались в нежную область. Хейз сладостно застонал, когда пенис ушёл вглубь и его промежность коснулась искусственных широких нитей украшения. Он быстро и коротко вонзал член в меня, чтоб как можно чаще контактировать с металлом. А вскоре его торс врезался в мою грудь, чтоб лучше ощутить фактуру и тут.

Все эти действия, что порождали новые ощущения, за счёт привнесённой извне характеристики, ни сразу нашли во мне отклик. Хейз же был накалён до предела, раскалён добела новым форматом близости. Не знаю, нарочно или нет он ждал, когда я словлю кайф, но прохождение пениса внутри было чередой длинных временных промежутков с короткими паузами. Наслаждение пришло выплывающим из ниоткуда плотом спасения, потому что к тому времени я уже устала от бесконечных терзаний Хейза. Он кончил почти сразу, наваливаясь сильнее в последнем заходе своего естества. Улёгшись рядом, он ни сразу освободил меня от змейки звеньев, что к тому времени оставили заметные следы на коже.

— Я даже удивлён, что ты сегодня ни во что не вляпалась, — проговорил он с сарказмом некоторое время спустя.

— Наработала опыт и держусь от всего подальше, — произнесла я безучастно.

— Похвально. Только ты забываешь, что от твоей инициативы зависит, как будут развиваться дальнейшие события.

— Я делаю всё, что могу, — бесцветным тоном заявила я.

Хейз рывком подтянул меня на себя.

— Не вижу твоих стремлений и не слышу твоего энтузиазма в голосе, — грубо выпалил он.

Я заметалась в его руках.

— Хватит! Хватит уже! Оставь меня в покое! — чуть ли не рыдая, сыпала я фразами.

— Замолкни, сука! Мне твои рыдания никуда не сдались!

Я судорожно замолчала, стараясь вернуть прошлое самообладание. Грудь жгло невозможностью выразить всё разом, что обуревало меня, как кислородное голодание, как переохлаждение и лихорадочный жар. Нестерпимо, невыносимо хотелось избавиться от всего. Я, прикусив до боли губу, пыталась не разреветься в очередной раз.