Чтобы правильно отснять участок обороны противника, нужно пройти над ним максимально точно. Фотоаппарат АФА-3с, который обычно ставился на Пе-2, был довольно капризен и требователен к условиям съемки. Вот и сейчас паре «ильюшиных» предстояло преодолеть линию километров в двадцать-двадцать пять. Это примерно пять минут полета. Именно на столько хватит пленки. Но эти пять минут надо идеально выдерживать курс, высоту и скорость. Дернулся — пиши пропало, все смажется. Снимки не получатся и придется начинать все заново.

Рыжков должен был отвлекать фрицев, выступать в качестве приманки. А, заодно исполнять роль группы подавления. То есть, бить по тем зениткам и «эрликонам», что начнут палить по «илу» экспата. В помощь ему придавались и «яшки» Каменского. Ползти на бреющем, как штурмовики, они, разумеется, не смогли бы. Но спикировать и долбануть по выявленным точкам ПВО немцев из пушек и пулеметов, приголубить их эрэсами — это запросто. А потом опять набрать высоту и пасти разведчиков, охраняя от возможной атаки «охотников».

Дивин не мог рассмотреть точно, но буквально кожей почувствовал, как зашевелились стволы зениток ему навстречу. Как забегала прислуга, как впились в прицелы наводчики, загоняя в перекрестье силуэт его «горбатого». Вот-вот засверкают вспышки огня и на пути заклубятся дымные шапки разрывов, протянутся разноцветные трассы. Эх, надо было всей эскадрильей лететь, запоздало посетовал Григорий. Сейчас поделил бы своих ребят на две группы и они огненной метлой прошлись по обе стороны от его самолета. Тут ведь даже не требуется непременно уничтожить зенитку, достаточно просто заставить расчет спрятаться в укрытие. Вот что значит отсутствие опыта полетов на разведку. Все приходится познавать непосредственно в боевой обстановке.

Высота шестьсот метров. Начали!

Экспат приник к приборам. Особенно тщательно следил за компасом. Курс! Держать курс! Ил-2 Рыжкова чуть выше и впереди. Словно танцует, дразнит немцев. Нате, мол, вот он я, стреляйте. И гансы не замедлили откликнуться. Багрово-черная стена выросла перед самолетом Прорвы в долю секунды. Вот только что ничего не было, а сейчас уже даже смотреть страшно. Не говоря уже о том, чтобы самому, по доброй воле, соваться в этот ад. Но, делать нечего, только вперед.

— Стрелок, где «маленькие»?

— Сзади и выше, командир. Молодцы ребята, дают фрицам прикурить!

— Следи за воздухом!

До одури, до зубовного скрежета, хотелось бросить «четверку» в пике, потерять высоту, прижаться к земле и на бреющем, состригая пропеллером траву, убраться куда подальше. Сколько уже прошло? Такое ощущение, что стрелки на бортовых часах остановились.

Рядом со штурмовиком хлестко разорвался снаряд. Полыхнул нестерпимо яркой огненной вспышкой, щедро ударил осколками по крыльям и фюзеляжу. Мелкое крошево бронестекла посыпалось на голову, плечи и руки. Тугая волна жаркого, противно воняющего взрывчаткой воздуха, ворвалась в кабину, опалила лицо. Черт возьми, опять вся морда покроется следами ожогов. Забыть, не до красоты физиономии сейчас, одернул сам себя экспат, сцепив зубы. Активно заработал ногами и руками, выправляя «илюху», вывел его из ненужного крена. Самолет нехотя, будто раздумывая, подчиняться хозяину или нет, пошел так, как надо.

— Кощей, впереди «мессеры»! — тревожно крикнул в наушниках чей-то незнакомый голос. Кто-то из истребителей, к гадалке не ходи.

Дивин поднял голову. Один, два, три…восемь…двенадцать! Ишь ты, расщедрились гансы. Вон какой комитет по встрече по их душу прислали. Одна радость, зенитки заткнулись, боясь зацепить собственные самолеты. Уже легче.

— Увеличить скорость! — скомандовал своим Каменский. Замысел его был понятен. Вырваться вперед и встретить противника огнем, не дать ему сбить штурмовики. Э, а Прорва-то куда полез?

«Ильюшин» Рыжкова перешел в крутой набор высоты. И почти сразу тезка открыл огонь по перестроившимся «худым». Те как раз разделились по звеньям и начали собственную атаку. План их легко читался. Восьмерка свяжет боем «яки» прикрытия, а оставшаяся четверка смахнет «горбатых». Классика жанра. Одна надежда, что не смогут они как следует прицелиться, ведь обычно хорошо виден силуэт вражеского самолета на фоне неба. То есть, тот, кто выше тебя. А разведчики наоборот, прижались к земле, поди их там еще разгляди. К тому же, в сшибке на встречных курсах время на то, чтобы прицелиться резко ограниченно: р-раз, и уже разминулись.

«Мессеры» перешли в пике, загнув прямую линию полета. Прорва бил по ним, но огненные трассы его снарядов ложились неприцельно, просто в направлении атакующей группы. До нее слишком далеко, но это неважно. Сейчас самое главное сорвать фрицевскую атаку. Плохо, что угол набора, которым шел Гришка, был предельный. У движка его машины уже не хватало мощности, скорость быстро падала. Еще немного и «илюха» превратится в неповоротливый утюг, зависнет на месте.

Но цели своей Рыжков достиг. Не выдержали немцы, порскнули в сторону, стараясь избежать попадания его снарядов. Другое дело, что не умчались прочь окончательно. Развернулись слаженно и стали заходить слева на советские штурмовики. Не торопились, носились «змейкой» около разведчиков, выбирали новый подходящий момент для удара.

— Стрелок, к бою, — привычно скомандовал Дивин. Пусть парнишка, что сидит за «березиным», тоже постарается прикрыть его спину. Которая уже вся покрылась неприятным, липким потом. А лицо по-прежнему печет. Терпимо, покамест, но печет. Видать, все же зацепило. — Спокойнее, подпусти гадов поближе, бей наверняка.

Машину слегка затрясло. Это стрелок начал бить по «мессам» короткими, выверенными очередями. Рокот крупнокалиберного пулемета, проносящиеся мимо трассы от чужих пушек, запах сгоревшего пороха, мелькающие силуэты своих и немецких истребителей, гоняющихся друг за дружкой — привычная картина воздушного боя. Как ни странно, но это даже успокаивало, добавляло уверенности. Григорий крепче сжал ручку управления. Осталось совсем чуть-чуть.

— Командир, атаку отбили! — ликующе доложил стрелкач. — Один, кажись, готов. «Маленькие» приласкали.

Экспат повернул голову. В самом деле, третье звено «худых», что атаковало наши «яки», было неполным. А над землей, резко выделяясь на ее фоне, уже плыл белый купол парашюта. Выпрыгнул, сволота. Жаль, что не грохнули белокурую бестию, не накормили досыта курской землицей.

— Кощей, ты скоро закончишь? — осторожно поинтересовался Прорва. Он выровнял свою машину и опять занял место чуть впереди разведчика.

— Задание выполнил, — отозвался Дивин, глянув на часы и карту. — Уходим, парни!

— Слава тебе, господи, — немедленно отреагировал кто-то из истребителей.

— Поговори у меня! — рыкнул зло Каменский. — Следи лучше за фрицами.

Но «мессеры», потеряв одного из своих, атаковали уже без огонька. Чувствовалось, что хлестаться всерьез, насмерть, они не хотят. Тоже мне, эксперты хреновы — наши бы костьми легли, на таран пошли, в конце концов, но постарались бы уничтожить разведчика. А эти «спортсмены» больше озабочены увеличением личного счета и сохранением своей драгоценной шкуры. Да и ладно, нам же лучше. Впрочем, зевать все равно не стоит. А не то не успеешь оглянуться, как собьют к чертовой матери. Выучка у «птенцов Геринга» что надо.

О, накаркал. Опять полезли. Видать, начальство насыпало им соли под хвоста, велело разобраться с русскими. Оно и понятно, успех сражения под Прохоровкой вполне может скрываться в той пленке, что везет сейчас «ильюшин» Григория. И говорить о том, как сейчас ее ждут на родном аэродроме не приходится. Не зря ведь пригнали аж две специальные машины с фотолабораторией. Сейчас они стоят неподалеку от капонира экспата, тщательно замаскированные и готовые немедленно приступить к проявке. Снимки, доставленные прямиком из боя, нужны как воздух всем — начиная от комфронта и заканчивая командирами подразделений, что непосредственно пойдут в атаку на гитлеровские позиции. И надо сдохнуть, но дотянуть. Пусть здесь и сейчас не повторится та кровавая бойня, про которую он слушал в номере московской гостиницы.