— Не бздо, Кощей, — донесся сквозь треск спокойный голос Каменского. — Не бросим.

«Яков» сегодня было всего две пары. Но, как уже повелось, они тщательно пасли замыкающие штурмовики. Чтобы прикрыть их в случае неожиданной атаки «мессеров» или «фоке-вульфов». А остальные должны были при этом выстроиться в оборонительный круг. Но, несмотря на эту страховку, Дивин продолжал обшаривать внимательным взглядом переднюю и боковую полусферы. Береженого бог бережет. А раззявы догорают в бурьяне.

Время от времени, повинуясь командам ведущего, «илы» делали небольшие отвороты, а потом снова сходились на прежнем курсе. Каменский поначалу попробовал возмущаться, дескать подобные маневры снижают скорость полета, но после грозного рыка экспата заткнулся и больше не возникал.

— Кощей, чего мы хоть ищем? — не выдержал Валиев.

— Разговорчики! — оборвал его Григорий. Не хватало еще, чтобы фрицы заподозрили, что они не просто уходят на свой аэродром. А в том, что немцы слушают их частоты, Дивин уже давно не сомневался. Вон, не далее, как вчера, его вдруг ни с того, ни с сего, попытались отозвать и заставить прекратить штурмовку переднего края гитлеровцев. Главное, даже голос до боли был похож на голос их авианаводчика с передового наземного пункта. Чуть было не повелись на его команды. Хорошо, вовремя сообразили и потребовали назвать пароль. А когда немчик замолчал, то экспат с удовольствием покрыл его матом.

Что, спрашивается, хотел найти сейчас Дивин? Не шла у него из головы информация из будущего о том, что 12 июля состоится крупное столкновение наших и фашистских танков под Прохоровкой. И советские войска получат чувствительную оплеуху из-за заранее приготовленной засады, в которой засели не только вражеские силы противотанковой артиллерии, но и новейшие «тигры» и «пантеры». Историки расходились в своих оценках, но, нехотя, признавали, что потери танковой армии Ротмистрова были ужасающими.

Помнил Григорий и о том, что эсэсовцы из дивизии «Лейбштандарт» 10 июля сумели незаметно для советского командования провести несколько тактических операций и существенно улучшили свое положение. Их саперы еще ночью проделали проходы в минных полях, потом диверсанты проникли на советский опорный пункт, захватив там безмятежно спящего комбата, а потом спокойно вернулись обратно. И утром лихой атакой разгромили советскую оборону в этом районе. Заняли часть плацдарма южнее Прохоровки, где должны были разворачиваться советские танки, перерезали железную дорогу, взяли под контроль перекресток грейдерных дорог.

11 июля фашисты продолжили свое наступление. Немцы вышли на южные окраины Прохоровки и полностью захватили плацдарм для развертывания танковых корпусов Ротмистрова.

И замысел советского контрудара в этом районе оказался под угрозой срыва. О чем, правда, ни начальник Генштаба Василевский, ни комфронта Ватутин не подозревали.

А ведь местность, по которой должны были пройти советские танки, была весьма сложной. Глубокие овраги с боковыми отрогами, заболоченная пойма реки Псел, крутая насыпь железной дороги и вырытый заранее противотанковый ров могли сыграть зловещую роль.

Но, несмотря на ухудшение обстановки, Василевский и Ватутин приняли решение о нанесении контрудара. Точнее, примут. Примут, не имея разведывательных данных о том, что противник сосредоточил до трехсот орудий и минометов — примерно один ствол на двадцать метров линии обороны. Жутко даже представить, что ждет наших. И советские танки фрицы начнут расстреливать, словно в тире.

Вот это Григорий и хотел предотвратить. Тем более, что его эскадрилья сейчас как раз шла в районе предстоящего сражения, низко прижавшись к земле. Но, как ни вглядывался экспат, буквально до рези в глазах, пока не смог заметить ничего подозрительного. Маскировочка у фрицев оказалась что надо. Черт, еще две-три минуты полета и придется возвращаться ни с чем: вражеских войск не видно. Получается, все старания экспата оказались напрасными. А кто может гарантировать, что их снова пошлют в ближайшее время в этот район? И, значит, будет тяжелый, кровопролитный бой.

— Кощей, танки! — внезапно ворвался в наушники возбужденный голос Рыжкова. — Справа немецкие танки. И артиллерия!

Надо же, Прорва — молодец — углядел, черт глазастый прячущуюся немчуру. Сейчас и Дивин рассмотрел позиции гитлеровцев. Что и говорить, подготовились те умело.

— «Соколы», обнаружил замаскированную технику противника, — сообщил Григорий, закладывая крутой вираж над обороной фрицев. — Веду разведку. «Ястребы», отворот влево. Всем глядеть в оба. — Эх, жаль, что горючки в обрез, долго не покружишь. Но летчик старательно фиксировал в голове расположение батарей и угловатые коробочки фашистского танкового зверинца.

Странное дело, гитлеровцы так и не открыли огонь по штурмовикам. Решили, что пара-тройка виражей, что заложили над ними «ильюшины», носили случайный характер? Кто его знает. В любом случае, экспат был на них за это не в обиде. А по приземлении, сразу кинулся к начальнику оперативного отдела, чтобы доложить об увиденном.

— А не привиделось тебе это все, часом? — настороженно поинтересовался Зотов, слушая вместе с другими штабными, доклад летчика. — На этом направлении никакой активности противника не фиксировалось. Тем более, создание мощных оборонительных позиций. — Начштаба уперся взглядом в крупномасштабную карту, расстеленную на столе. — Ты уверен в своих словах? Может, с нашими танками спутал? Тем более, говоришь, оп вам никто не стрелял. Согласись, Кощей, для фрицев очень странно было бы так себя вести. Они, по логике вещей, должны были кровь из носу постараться вас сбить. А они ни разу не пальнули.

— Погоди, Алексей Алексеевич, — поморщился Хромов. — Дивин все же не новичок. Лучший летчик полка.

— Дело уж больно серьезное, товарищ командир, — нервно покрутил шеей Зотов так, словно воротник гимнастерки ему стал внезапно жать. — За дезинформацию подобного уровня голову снесут не задумываясь. Слишком велика цена ошибки.

— Вечно тебе неймется, Кощей, — проворчал кто-то из штабных. — На кой черт ты вообще в этот район полез, по полетному заданию у тебя маршрут отхода левее должен был пролегать.

Дивин угрюмо молчал. Нет, вы только подумайте, ему удалось вскрыть приготовления противника, которые могут нанести серьезнейший ущерб нашим войскам, а эти…эти нехорошие люди переживают за сохранность стульев под их жопами!

Хромов несколько минут посидел за столом, размышляя, а потом решительно сорвал с рычага телефонную трубку.

— «Янтарь»? Соедините с «Первым»…Товарищ «Первый»? Докладывает «Семнадцатый»…В районе Прохоровки выявлены приготовления противника по организации узлов обороны…Значительные силы противотанковых орудий в квадратах…Немецкие танки возле железнодорожной насыпи…Кто летал? Старший лейтенант Дивин. Да, Кощей…Есть перепроверить!

Комполка осторожно положил трубку и вытер рукавом вспотевший лоб.

— Заварил ты кашу, — крякнул он недовольно. — Вот теперь расхлебывай. Приказано срочно сделать повторный вылет. Я думаю, что посылать других летчиков смысла нет. Как думаешь, Алексей Алексеевич?

Зотов согласно наклонил голову.

— Я того же мнения. Старший лейтенант лучше представляет, где искать своих немцев.

— Чего это они мне свои? — насупился летчик. — Скажете тоже, товарищ майор.

— Кончай базар, — оборвал его Хромов. — Бери кого-нибудь из своих архаровцев и немедленно дуй обратно. Ты должен подтвердить данные о фрицах.

— Есть подтвердить!

Кого с собой взять? Дивин шел к палатке, в которой жили летчики его эскадрильи и мучительно размышлял над непростым вопросом. Ведомый у него Валиев и вроде бы ответ лежит на поверхности. Но, если брать во внимание важность предстоящего вылета, то куда логичнее представляется лететь в компании с тем же Прорвой. А что, немцев у Прохоровки именно он и обнаружил, выходит, что ему и карты в руки. Летчик опытный, проверенный, его показаниям поверят гораздо быстрее, чем словам более молодого коллеги. Да, пожалуй, так будет лучше всего.