Все и так уже пятнадцать минут перешептываются. Мужчины отпускают ехидные замечания, а девушки допытываются кто мог прислать. Молчу, не отвечаю, просто игнорирую, не хочу, чтобы кто-то лез в мою личную жизнь.

День тянулся бесконечно долго, время замедлилось. Когда настал вечер, счастливая отправилась на парковку. Может, стоит себя чем-то развлечь: записаться на массаж или к косметологу. Что-то последние дни у меня не очень с настроением.

Но моя машина не заводится. Я выхожу из нее и не знаю, что делать. К такому меня не готовили в этой жизни. Как теперь добираться до садика? Сегодня моя очередь забирать Сережу. И что делать с машиной? Вызывать эвакуатор, неизвестно когда он приедет. Еще и погода портилась.

От бессилия пинаю по колесам. Но больно становится только мне.

— Вера, почему ты пинаешь машину, в чем она провинилась?

От неожиданности подпрыгиваю и чуть не вскрикиваю.

— Макар Викторович, Вы предупреждайте в следующий раз, когда подходите так близко.

— Интересно, как? Кричать или свистеть?

Понимаю, что он смеется надо мной, а мне не до шуток.

— Что случилось?

— Не заводится, — отвечаю в нерешительности.

— И ты решили, если ее побить она заработает?

— Нет, просто выплескиваю свою злость.

— Можно ключи?

Протягиваю ему связку ключей. Макар садится за руль и пытается завести двигатель.

Слышно барахлящие звуки, но мотор так и не заводится.

— Проблема может быть в чем угодно, начиная от электрики заканчивая до поломок в топливной системе. Нужно вызвать эвакуатор и отвезти в мастерскую.

Я тяжело вздыхаю, будто произошла самая большая трагедия в моей жизни. Ситуация дурацкая и нелепая.

— Давай, подвезу.

— Мне нужно в садик.

— По стечению обстоятельств тоже туда направляюсь.

Из кармана брюк достает телефон и что-то быстро печатает.

— О твоей машине позаботятся, я договорился, чтобы ее забрали и осмотрели. Просто давай ключи, передадим их охраннику.

Не отрывая пристального взгляда, он протягивает руку.

Хочу развернуться и убежать, и вообще отдалиться от него, но неохотно, все же соглашаюсь на предложение.

Достаю с заднего сиденья розы и ставлю машину на сигнализацию и вручаю ключи Макару.

Он быстро меняется в лице, доброжелательность куда-то пропадает: недовольно хмурит брови и щурит глаза. Макар смотрит на меня странным взглядом: как будто чем-то раздражен.

— Откуда цветы?

— Подарили.

— Кто?

— Почему вам это интересно?

— Нет, совсем неинтересно, — рявкнул он. Любезности закончились.

Он разворачивается и направляется к своей начищенной до блеска машине, а я бегу за ним, пытаясь не отстать, постукивая каблуками по асфальту. Сажусь на переднее сиденье, боясь моргнуть и ляпнуть что-нибудь лишнее.

Макар не произносит ни слова, игнорирует. Казалось, в этот момент он резко выключил чувства и эмоции.

Мы молча пристигаемся, молча выезжаем с парковки и молча едем до садика. Даже музыка не играет в салоне. Только за окном трезвонили трамваи, и шумели автомобили. Хочется поговорить, но я не использую эту возможность. О чем он думает — остается для меня загадкой. Мне казалось, что на даче, мы нашли общий язык, но сейчас, между нами, снова дистанция. И на самом деле чувствую себя не в своей тарелке. Такой явной симпатии не испытывала ни к кому. Меня тянет к нему, и это притяжение чувствую на подсознательном уровне. Украдкой наблюдаю за ним: полностью сосредоточен на дороге, только изредка постукивает длинными пальцами по рулю. Заставляю себя отвернуться и не смотреть на него. И как только мы останавливаемся у ворот, выскакиваю, не жду пока выйдет он и направляюсь в группу.

Домой поедем на такси.

Макар

Вера часто моргает. Хочет выкрутиться из ситуации, но не знает как. Единственное, что делает — спасается бегством.

Сижу, откинувшись на спинку сиденья, вслушиваюсь в шум двигателя, едва сдерживая раздражение и все еще пытаясь успокоиться.

Я рад был увидеть Веру на парковке. Все шло замечательно, пока не увидел букет в ее руках. С этого момента настроение резко испортилось.

Она, что встречается с кем-то? Инстинкт подсказывал, что от отсутствия внимания она не страдает.

Розы — как банально, и цветы больше походили на веник. Уверен, она предпочитает другие цветы. Даже догадываюсь, кто мог ей подарить букет. Надо запретить присылать всяким ухажерам на работу цветы.

Просыпается желание выкинуть это букет. Нет, не так. Хочется подарить ей свой, гораздо больше и красивее.

Прийти в себя никак не удается. Даже небольшая пауза в Турции не помогла. Привести мысли в порядок не удалось. Но кокая–то непреодолимая сила тянет к ней. Хочется знать, наблюдать за ней, изучать и не только богатый внутренний мир. Она всегда удивляет и опрокидывает мои планы.

Злость сменяется тоской и безнадежностью. Знакомые чувства, но погружаться в них снова не хочется. Слишком много болезненных воспоминаний, о которых не хочется вспоминать. Может, спустить все на тормозах. Но не могу дать себе волю.

Хватит. Нужно перестать думать о ней.

Мне сложно представить, что кто-то может появиться в моей жизни на оптимальных для меня условиях. Вера — птица высокого полета и не станет уступать. С одной стороны, в ней сочеталось все, то, что ценил в девушках. С другой, она напоминала ту, которая улетела на другой конец планеты. И я больше не желал ее видеть.

Натягиваю на лицо отстранённую улыбку и иду следом за ней.

Дети были счастливы увидеть нас обоих. Они нисколько не удивились нашему совместному появлению. На самом деле я не против, чтобы она чаще общалась с Машей.

— Спасибо, Макар Викторович, но дальше поедем на такси.

— Зачем? Я вас довезу.

— Все нормально. Мне кажется, что я вас напрягаю, — иронично отнекивалась Вера.

— Ничего подобного. Я обещал вас довезти до дома, поэтому выполняю свое обещание.

Она стояла и переминалась с ноги на ногу.

— Садитесь, — открыл дверцу машины, приглашая ее сесть.

Дети уселись в кресла, хорошо, что в последний момент вспомнил и забрал из машины детское кресло.

Вера запрыгивает в машину и что-то недовольно бормочет про себя. Интересно, ей когда-нибудь можно угодить, сам себе задаю вопрос. Она или игнорирует, или перечит каждому слову.

Дальше посыпались детские вопросы на серьезные темы. Я все время забывал, как быстро они впитывают и понимают информацию и могут рассуждать как взрослые.

— Вы, что теперь пара? — спрашивает Сережа.

Я растерянно посмотрел сначала на Веру потом на Машу.

— Нет, — одновременно произносим с Верой.

— Тогда почему вы вместе? — спрашивает дочь.

Вопрос так себе. Тут уже я выдержал многозначительную паузу и через мгновение вернулся к своей привычной невозмутимости.

— Мы работаем в одной компании, помнишь? Поэтому нам с верой было по пути.

— Папа, это ты подарил цветы?

Маша шелестит упаковкой, рассматривая колючие розы.

— Нет, это не я.

— Почему?

— Потому что Вера моя подчиненная, а подчиненным не дарят цветы.

Прозвучало грубо и резко, потому что Вера усмехнулась. Не знаю, что на меня нашло.

— Но девочкам надо дарить цветы.

И откуда дочь успела понабраться умных слов.

— Конечно, — соглашаюсь я. — Вере как раз вручил красивый букет ее ухажер.

— Он не мой ухажер, просто знакомый, — зачем-то добавляет она, стараясь не замечать мои комментарии. Ее слова звучат искренне, но что-то большее затаилось в глубине карих глаз, и даже ее плечи, казалось, поникли под тяжестью рыжих кудряшек.

— Знакомые просто так не дарят цветы. — Я гневно сжал губы.

— Да ладно. Много вы знаете Макар Викторович!

— Я тоже хочу цветы, — влезает в наш разговор Маша.

— У меня появилась идея, — Вера вовремя приходит на помощь и берет ситуацию в свои руки.

— Какая? — У Маши на лице моментально появилось воодушевление.