— Какая благодарность!? — не понял я.

— Вот, спас фактически мать одного из своих игроков, оказал содействие полиции при задержании… Подробности будут? — показал мне распечатанный файл с почты Тиджей.

— Нет. — Ответил я.

— В смысле? Йер, а статью мы как выпускать будем? — удивился он.

— Никаких статей об этом! — отрезал я. — Никаких помолвок, даже фиктивных! Всё, я только игрок, а не тема для твоих инфоповодов!

— Йер, понимаешь… — как-то замялся Тиджей. — Это была не совсем моя идея.

— Отец Тессы? — сразу понял я, откуда ветер дует.

— Ну да, — оживился Тиджей. — Сам понимаешь. Все эти скандалы ему тоже плюсов не принесли. Тем более, что оказалось, что все громкие жалобы твоей девушки проще замять для ясности.

— Она не моя девушка! И никогда ей не будет. Я себя ещё уважаю, — обрубил я его надежды.

— Но она уже две недели, как всем рассказывает, как жалеет о вашей ссоре и какой ты на самом деле охрененный! — выложил все карты менеджер.

— Она может рассказывать кому угодно и что угодно, главное, чтобы ко мне не приближалась. Иначе уже я заявлю о домогательствах. — Предупредил я Тиджея, прежде, чем выйти из его кабинета.

Последняя игра сезона традиционно привлекала огромное количество народа. Трибуны были забиты, а я нет-нет, да и бросал взгляды на три пустых места в зоне команды. Мне предстояло выходить на лёд в конце первого тайма, я всё не мог поймать кураж игры.

Элис… Похоже, Льдинка заморозила во мне весь интерес к жизни, стёрла яркость красок. Перед глазами постоянно её лицо и её слова. Приговорила, даже не спросив!

Задумавшись об Элис Маккейв, я чуть не пропустил свой выход. И уже на льду понял, что просидел, думая о женщине, для которой ничего не значу, вместо того, чтобы присмотреться к сопернику! За что и поплатился, нарвавшись на тафгая соперников.

— Тренер, вмажь ему! Проход вдоль борта! — услышал я голоса, которые не с кем не спутал бы.

Пресанув игрока противника, судорожно обыскивал взглядом трибуну. Они должны были быть рядом, чтобы я их услышал. Вот они! Третий ряд от щита, загораживающего зрителей от арены на случай вылета шайбы. И она, в моём свитере. Рид и Алекс подскочили и кричат так, словно я забил решающую шайбу. А она смотрит, смущённо, не смело и… виновато.

Тиджей, вот уж у кого нюх, уже отследил, где я зацепился и успел нарисоваться рядом с Элис. Посмотрев, что все трое идут следом за менеджером в ложу для гостей команды, я вернулся в игру. И вот сейчас меня все раздражали, мне нужно было спросить, что она здесь делает! А не вот торчать здесь! От злости и желания побыстрее освободиться я умудрился забить две шайбы подряд.

— Тиджей, парни на тебе! — рявкнул я менеджеру, вцепляясь в Элис и таща её за собой во внутренние помещения арены, где был проход к раздевалкам игроков. — Зачем приехала?

Она стояла, прижавшись к стене, я нависал над ней, ещё не остывший после игры, да даже шлем не снял, только забрало-сетку отцепил.

— К тебе… Йер, мне нужно с тобой поговорить! Я понимаю, ты злишься на меня… — лепечет она, сжимая в пальчиках ткань свитера.

— Ты беременна? — спрашиваю прямо.

— Что? С чего ты взял? — удивляется она и поднимает на меня глаза, а я понимаю, что она много плакала, и это как удар поддых.

— Ты не видеть, не знать меня не хотела, а тут сама приехала, стоишь, краснеешь, не знаешь как сказать. Для твоего появления должна была быть очень веская причина. Ничего кроме беременности придумать не могу. — Объяснил я ей свои выводы.

— Нет, точнее не знаю. Для этого нужно время, а тут… Неделя всего прошла. — Тень улыбки скользнула по её губам и пропала. — Йер, прости! Я была напугана, напряжена. Не сообразила. Не знаю, что на меня нашло, почему я так это восприняла. Для меня эта тема, наверное, теперь вечный триггер. И я не готова была в тот момент к такой новости. А потом поехала к тебе, а ты уже уехал…

— Элис, ты поехала ко мне? Когда? — перебил я её.

— Через два дня. Йер, — она то торопливо частила, то замирала, словно забывая все слова.

— То есть, совершенно без всякой причины, ты поехала сначала ко мне домой, а теперь здесь? — уточнил я.

— Потом к твоей бабушке, она нам отдала билеты, а от неё уже сюда. — Она вздохнула пару раз. — Йер, я понимаю, что обидела, что не поверила, не спросила у тебя. А Алекс рассказал, что тебе очень важно, чтобы близкие доверяли тебе в любой ситуации… Йер, прости…

Я смотрел и ушам своим не верил. Она стояла и просила прощения, не искала себе оправданий, не напоминала, что это я ей не рассказал, не ссылалась на ту ситуацию, в которой всё узнала.

— Просто простить или быть вместе? — уточнил я.

Где-то в глубине мелькнула мысль, что я сейчас давлю на девочку, которая и так непонятно, где взяла силы, чтобы прийти и самой сказать прости. И вообще веду себя как муд@к, требуя от неё подтверждения, но мне важно было поставить точку во всех сомнениях, и моих, и её.

— И простить, и я хочу быть с тобой! — еле слышно говорит она.

— Уверена? — спрашиваю я, еле сдерживая себя, она кивает в ответ, и обхватывает себя руками.

— Но всё будет не так, как сначала, потому что я всё испортила? — поднимает она на меня глаза полные слëз.

— Почему? — не догнал я её мысли.

— Ты даже не обнял…

— Ты же сама запретила, помнишь? Сказала, чтобы никогда не смел. — Напомнил ей.

На её лице отражается недоверие, удивление, словно она не помнила своих слов, хотя она тогда была в таком состоянии, что вполне могла и не запомнить. Она чуть нахмурилась, а потом рывком прижалась ко мне.

— Элис, — выдохнул я, прежде чем её поцеловать.

Перерыв закончился, и мы вернулись на трибуны.

— Ты только не передумай, пока я играю, хорошо? — прошу её, целуя под дружное улюлюканье команды. — И не плачь, моя Льдинка.

— Я боялась, что ты не простишь, — признаëтся она.

— И остаться без тебя? — улыбаюсь ей. — Лис, я же люблю тебя.

— Так, ребята, давайте хоть это-то объявим, а? — рядом возникает Тиджей. — Помолвка с такой красавицей, Йер?

— Никаких помолвок, — говорю ему. — Сразу свадьба!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Йер.

Одна из первых тренировок в сезоне, обкатываемся после отпусков, да и пара новичков подтянулись из юниоров. Обычно, после таких тренировок звучат приглашения посидеть в ближайшем и давно облюбованном командой баре. Но мне не предлагают, только многозначительно хмыкают и посматривают на трибуны.

Льдинка часто сопровождает меня на тренировки. Иногда с мальчишками, иногда одна. И каждый раз в перерыве мне подавали полотенце и термокружку.

— Посмотрим, будут ли с тобой ходить уже через полгода, — были и те, кто пытались меня цепануть.

— Нет, через полгода точно не будут. — Скалился я. — Если только мальчишки.

Элис с удовольствием ездила со мной, если была дома, Алекс и Рид освоились среди команды сразу, и уже весело огрызались на подначки, что вот на место особо языкастых они и придут. Сегодня подрастающие хоккеисты возвращались из групповой поездки в Европу, ответный так сказать визит по приглашению норвежской команды. И после тренировки я с Элис должен был ехать встречать наших звёзд.

— Не замёрзла? — спросил я Элис, падая рядом с ней.

— Нет, — засмеялась моя Льдинка, отвлекаясь от своих чертежей. — Я очень тепло одета. И ещё плед. Ты же знаешь, что со мной сделает Меган, если я заморожу следующего О'Донохью. Она и так ворчит, что я езжу на тренировки, говорит, что её правнуки должны быть закалёнными, а не отмороженными.

Тогда, четыре месяца назад, когда Элис приехала ко мне на последнюю игру сезона, я оказался прав. Судя по срокам, наша первая ночь не прошла просто так. И хотя после возвращения Элис мы себя даже и не думали сдерживать, я всё равно считаю, что забеременела она именно в ту, грозовую ночь.