— Что случилось? — спросил я.

— Это у вас тут ничего не слышно и не видно. А на улице погода словно сошла с ума. Думал не доедем. — Ответил Эндрю. — За минут десять небо затянуло и сейчас там такая гроза, что и не скажешь, что середина марта всего.

— Гроза? — я в недоумении посмотрел на Алекса. — Но по прогнозам же ничего не было!

— Ну, так иди, скажи это грозе на улице. — Встряхнул волосами Эндрю.

— Мама… — прошептал вернувшийся на перерыв со своей пятёркой Алекс.

— Алекс, на тебе игра! Ты не можешь подвести ребят! — ответил ему я, глядя в глаза. — Я еду к Элис прямо сейчас, а завтра привезу её сюда. Другого плана у меня нет.

— Хорошо. Позвони, как доедешь, — кивнул мне Алекс, явно делая усилие над собой.

— Ключ под фонарём? — уточнил я, понимая, насколько трудно ему сейчас. Ведь он доверял мне самое дорогое, что у него было, свою маму.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Элис.

Воспоминания об утре после первого весеннего ливня отзывались теплом в груди весь день. И не только утреннее приветствие по-ирландски от Йера, и даже не недвусмысленно обозначившееся желание мужчины стали тому причиной.

Я вновь и вновь возвращалась мыслями за утренний завтрак, пытаясь хоть так, в памяти, ещё раз окунуться в необыкновенно тёплую атмосферу за столом. С шутками, разговорами, обсуждениями планов…

Если бы меня попросили описать идеальное в моём понимании утро, я без долгих раздумий рассказала бы о сегодняшнем пробуждении и завтраке. Мы с Алексом напитали наш дом чувствами взаимозависимости, любви и доверия. А Йер добавил ощущение безопасности и защищённости. Он словно был источником той силы, которая могла надёжно оградить от любых бед меня и сына. То, чего нам с Алексом не хватало.

Стоя на крыльце нашего дома, я провожала Йера с мальчиками обратно и улыбалась. Наблюдая за тем, как вся компания усаживается в машину, и Йер машет мне на прощание рукой, я сделала выбор. С начала учебного года и знакомства с Йером я словно стояла на качелях — доске и удерживала равновесие, боясь сделать хоть шаг в одну или другую сторону.

Слишком сложно далось мне сегодняшнее спокойствие и уверенность. Слишком многим я рисковала. Рисковала за двоих. Но Йер… Наверное, его ирландское упрямство и напор оказались сильнее моей осторожности. А может, наблюдая за ним с Алексом, я захотела своему сыну такого отца. Я же всегда старалась, чтобы у Алекса было всё самое лучшее! Ну, или, если конечно не искать самой себе оправданий, слишком многое во мне отзывалось на этого мужчину.

Йер обещал подождать моего решения, и вот я решила. Осталось только найти где-то сил и полтонны решимости, чтобы об этом решении сообщить второй заинтересованной стороне. Для себя я решила, поеду на закрытие сборов, поговорю с Алексом. Не думаю, что он будет против, но согласие сына для меня было очень важным моментом. А потом скажу Йеру, что… Вот с этим была главная заморочка. Я не знала, как это ему сказать.

— Мы взрослые люди! — разозлилась я сама на себя. — Как выйдет, так и скажу!

Я старалась успеть закончить все дела, чтобы полностью освободить конец недели. На рабочем экране линии постепенно превращались в будущий дом. Я как всегда увлеклась работой и забылась. Поэтому прогремевший раскат грома был для меня полной неожиданностью. Я подскочила на месте, чуть не расплескав остатки кофе, и в панике заозиралась по сторонам.

За пределами круга дополнительного света было сумрачно. Кусок неба, видимый из окна, что радовал весенней яркостью ещё пару часов назад, сейчас был тëмно-серым. Тучи грозно клубились, рождая страх и тревогу.

— Как же… — почти беззвучно шептала я, ведь помнила, как Йер перед отъездом с мальчиками специально проверил прогноз на ближайшие дни.

Первой мыслью было бросать всё и мчаться за город, на спортивную базу, к сыну и Йеру. Но едва эта мысль оформилась, как очередной проблеск молнии словно распорол набрякшее брюхо низкой иссиня-черной тучи, и дождь за окном обрушился сплошным потоком. Очертания всего вокруг мгновенно размылись, ливень, остервенело долбящийся в стекло, за секунды ослепил, делая мою идею невыполнимой. Раскат грома заставил задрожать стекла и завыть сигнализацию машин, которые застигнутые врасплох хозяева не успели загнать на закрытые парковки. От неожиданности я отшатнулась от окна и вскрикнула.

— Главное удержаться! — болью пульсировала в висках мысль.

И это была единственная мысль в моей голове в следующие… Не знаю, час, полчаса или несколько минут. Мой фантомный ад уверенно проник в мой дом и окружал меня, скалясь болью воспоминаний. Взбудораженная появлением Романа память, словно решила мне отомстить за одну только надежду стать счастливой.

Темнота клубилась по углам, становилась плотнее, обретала очертания. Каждый отблеск молнии за окном оживлял сцены из моих кошмаров. Давно отзвучавшие крики и просьбы моим собственным голосом рвали мой слух.

В каждой тени я видела обезумевшего и пьяного Романа, обжигающая боль ударов становилась всё явственнее, всё ощутимее. Я окончательно потеряла ту грань, где заканчивалась реальность, и начинался ад врезавшихся в память воспоминаний.

Очередная яркая вспышка высветила мужской силуэт у порога комнаты. Я завизжала и забилась в кресле. Новая вспышка, незнакомец ближе. Я закрыла голову руками и заскулила. Последнее, что я успела увидеть перед тем, как зажмурилась, это занесённую надо мной руку.

Вдруг чьи-то руки обожгли прикосновением мои плечи, даже тонкая ткань домашней рубашки не смогла скрыть этот жар. Я ещё не успела даже осознать, что происходит, как меня выдернули из кресла и буквально впечатали в твёрдое тело, закрывая со всех сторон руками.

— Элис, Элис… — обволакивал меня мягкий бархат голоса.

Десятки быстрых поцелуев осыпали мою макушку, лоб, виски, нос и щёки. Зовущий шепот разгонял все страхи, отгонял наполненную призраками темноту. Здесь, в окружении этого жара, мне ничто не угрожало, ничто не могло причинить мне вред.

— Йер… — не верила я своим глазам. — Йер!

— Алекс на базе, с ним Рид и Эндрю с семьёй. Я ему сообщение отправил, что на месте, чтобы не волновался. — Быстро, словно куда-то торопясь, говорил мне Йер.

Его голос мешался с его запахом и мечущимися по лицу поцелуями. И я успокаивалась. Кожей ощущала как воспоминания уходят, теряют надо мной власть. Как разжимается их ледяная хватка.

Не дав себе и секунды на размышления, я вцепилась со всей силы в ткань его свитера и потянула к себе, впиваясь в губы, в шею. И возвращаясь к таким нужным сейчас и согревающим губам.

Наш поцелуй был жарким и сумасшедшим. Я вложила всю свою потребность в нём, он весь свой голод. Мы оба дышали, как тот самый легендарный марафонец. Жадно хватали воздух, шумно втягивали очередной глоток для дыхания. Мои руки оказались у него под свитером и скользили по коже. Он удерживал меня на весу, буквально посадив себе на руку. Пальцы второй надёжно запутались в моих волосах.

Я, скрестившая ноги у него на талии, прекрасно чувствовала, что поцелуи нравятся не только мне. Уткнулась носом ему в грудь, а потом лизнула ямку на его горле. Его шея под моим языком задрожала, в его горле завибрировал рык.

— Элис, не надо. У меня слишком долго ничего не было, а ты слишком долго меня дразнила. — Хрипло прошептал он.

— И как долго? — во мне откуда-то проснулось ревнивое любопытство.

— Ещё примерно за месяц до приезда сюда. — Упёрся он своим лбом в мой. — А потом увидел тебя, когда ты разнимала мальчишек. И ни о ком даже думать больше не мог. Элииис… Ты сейчас доиграешься! Я серьёзно, я на грани и еле сдерживаюсь на тормозах. А если я сорвусь, то я не смогу остановиться, и быть нежным и внимательным не смогу.

Я отвлеклась от покусывания мочки его уха, чтобы коснуться его губ.

— К чёрту тормоза! Пожалуйста! — прошептала я за секунду до начала торнадо.