Я толкаюсь в нее, все еще целуя, все еще глядя в эти большие темные глаза.

Знакомое чувство пронзает меня. Чувство грандиозности и правильности, которого я никогда не испытывал во время секса.

Это почти пугает меня.

Я опускаю ее, вырываясь, все мое тело дрожит.

— Что? — говорит Клэр. — Что не так?

— Ничего, — говорю я грубо.

Я не могу смотреть на ее лицо, раскрасневшееся от жара и удовольствия. Она сияет, как богиня. Не могу смотреть на нее.

— Одевайся, — приказываю я. — Пора идти.

***

Клэр спокойна, когда мы едем на винодельню.

Знаю, что она обеспокоена моей резкой сменой настроения. Почувствовала ли она то же самое? Поняла ли она, что, когда я посмотрел в ее глаза, мне показалось, что моя грудь разорвется, если я не отведу взгляд?

Винодельня находится в шикарной части Пустоши, районе, куда мне действительно не следовало бы ехать при данных обстоятельствах. Я должен был послать Юрия или Эммануэля, чтобы они справились с этим поручением, но не хочу этого делать — я начинаю испытывать странное чувство паранойи, относительно круга людей, которым доверяю.

Чувствую себя явно не в своей тарелке, паркуясь перед зеленым тентом с витиеватой надписью «Изысканное вино и цветы Бальдаччи».

Грузовик доставки также припаркован у входа — тот же темно-зеленый фургон, который, по словам Юрия, был замечен возле моего дома в день смерти Рокси.

Я протискиваюсь через парадную дверь, серебристые колокольчики звенят над головой, предупреждая владельца магазина, который торопливо выходит из задней части, одетый в накрахмаленный белый фартук, его темные волосы аккуратно причесаны, а на носу очки. Аромат свежих цветов смешивается с более насыщенными запахами красного вина и шоколада.

— Добро пожаловать! — говорит он. — Что я могу для вас сделать?

Его глаза скользят по чернилам на моих открытых участках кожи. Интересно, знает ли он, что я из Братвы.

— Скажите, кто прислал бутылку «Шато Марго» в мой дом пятого марта.

Владелец магазина хмурится, его густые черные брови сходятся в одну сплошную линию над крючковатым носом.

— Боюсь, это совершенно невозможно, сэр…

Одним движением я хватаю его за горло, швыряя о ближайший винный стеллаж. Несколько бутылок падают со своих мест и разбиваются о кафельный пол, заливая наши ботинки потоком едкого вина.

Я чувствую, как Клэр напрягается позади меня, но на этот раз она не пытается вмешаться.

— Ты скажешь мне именно то, что я хочу знать, или я разобью каждую гребаную бутылку в этом магазине о твою голову и подожгу все это место, — рычу я.

— Но мы… мы… мы не продаем Шато Марго! — бормочет он, его лицо быстро синеет.

— Константин, — бормочет Клэр, дергая меня за руку.

Я разворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть тощего паренька в таком же белом фартуке, выскальзывающего из боковой двери.

Я бросаю владельца магазина и бегу за ребенком. Он пытается вставить ключ в дверь фургона доставки, но когда видит, что я несусь за ним на максимальной скорости, он роняет ключи и вместо этого убегает по тротуару. Я мчусь за ним, ботинки стучат по асфальту, бегу со скоростью и силой полузащитника регби.

Догоняю парня, врезаюсь в него и сильно сбиваю с ног.

Он уже просит и умоляет, падая на бетон, его руки подняты в защите.

К сожалению, это не тот район, где никто не осмелился бы вмешаться в подобную драку — его крики привлекают покупателей из соседних магазинов. Я вижу, как несколько человек лихорадочно набирают на своих мобильных телефонах три цифры, безусловно, 911.

В этот момент темно-зеленый фургон с визгом подъезжает к обочине, Клэр высовывается из окна со стороны водителя, крича:

— Садись!

Я поднимаю парня за кофту и запихиваю его в кузов фургона, в полудюжину недоставленных букетов и нескольких ящиков вина.

— Веди! — кричу я Клэр.

— Куда?

— Куда угодно!

Я поворачиваюсь к парню.

— У тебя есть один гребаный шанс, ровно один, сказать мне, кто нанял тебя доставить бутылку Шато Марго в мой дом.

Парня трясет так сильно, что у него стучат зубы, и длинная царапина на лице кровоточит.

— Я не знаю его имени, клянусь, он принес вино, заплатил мне двести баксов, чтобы я его отвез, прости, чувак, я понятия не имел, что оно было отравлено или что-то в этом роде, я позже увидел новости о девушке, она была такой милой, когда я привез его, она даже дала мне чаевые, я бы никогда этого не сделал, если бы знал, прости!

Я смотрю на этого парня в полном недоумении, понимая, что он, должно быть, наблюдал, как меня осудили за убийство, которое он совершил невольно.

Я бы хотел свернуть его тощую шею.

Но он неверно истолковал факты — в вино было подмешано снотворное, оно не было отравлено. Я потерял сознание на полу. И Рокси умерла гораздо более ужасным способом.

— Кто тебе заплатил? — рычу я. — Расскажи все, что знаешь.

— У него были темные волосы, э-э, может быть, лет тридцати, одетый в пальто, обычное черное пальто…

— Обычное пальто? — шиплю я.

Я действительно, действительно хочу убить этого парня. Это самое тупорылое описание, которое я когда-либо слышал.

Вместо этого я вытаскиваю свой телефон из кармана и открываю профиль Рокси в Инстаграме.

Ненавижу социальные сети и никогда не позволял Рокси публиковать ни одной фотографии меня или нашего дома.

Но если пролистать далеко назад, то можно увидеть множество фотографий Эвана Портера.

— Это он? — требую я, тыча телефоном в лицо парню.

Он разглядывает бывшего парня Рокси, прищурившись, как будто пытается понять.

— Нет… — признается он вымученным тоном. — Это не он.

Да, он мог солгать, просто чтобы я ушел, но парень слишком напуган.

Я хочу швырнуть свой собственный телефон на пол фургона. Как, блять, я должен найти чувака с темными волосами и в гребанном «нормальном пальто»?

— Ты видел его машину? — требую я. — Что-нибудь еще?

— Нет, — стонет парень. — Ничего.

Клэр везет нас через пасторальные кварталы Пустоши, принадлежащие высшему классу, тщательно соблюдая скоростной режим, чтобы не привлекать внимания, пока я веду свой допрос на заднем сиденье.

— Остановись, — говорю я ей.

Она подъезжает к обочине.

Я открываю заднюю дверь.

— Убирайся нахуй, — говорю я парню. — А еще… — я сую ему в руку простую белую карточку с номером Юрия. — Если вспомнишь что-нибудь полезное, позвони по этому номеру. Не разговаривай ни с кем, кроме меня, ты понял?

Паренек яростно кивает.

— Если я узнаю, что ты лжешь мне, я найду тебя и убью, — обещаю я.

Когда я выпихиваю его и захлопываю дверь у него перед носом, слышу, как он кричит:

— Подожди, как мне теперь доставить заказы…

Но Клэр уезжает.

Я забираюсь на переднее сиденье.

— Мне жаль, — сочувственно говорит Клэр.

— Что ж, хорошо, что ты заметила этого парня. Мы знаем больше, чем знали раньше.

— Наверное, — говорит она, не убежденная. — Что дальше?

— Теперь мы поговорим с ирландцами.

Клэр вздыхает.

— Потому что в прошлый раз все прошло не гладко.

Клэр

Он измотан. Я вижу это в его чертах, на его лице.

Мы бросили фургон и нашли дорогу в другой отель. Он позвонил своим братьям, какой-то команде по уборке. Они вымыли фургон, стерли с него отпечатки пальцев и выбросили его. Подбросили нас до другого шикарного отеля.

— Почему мы не могли вернуться в отель, в котором останавливались прошлой ночью? — спрашиваю я, когда он закрывает и запирает на засов дверь комнаты, в которую можно попасть из еще одного уединенного входа.

— Труднее попасть в движущуюся цель, птичка.

— Ах. Конечно, — мои щеки слегка краснеют, но я отворачиваюсь от него, чтобы он не видел. Можно было и самой догадаться.

Тем не менее, всегда вот так в движении, всегда в бегах… Не могу не задаться вопросом, берет ли это свое.