Огорчённо выдохнув, Андрей слегка ударил по стене, развернулся и поспешил уйти прочь. И что это было? Он приходил попсиховать что ли? Мог свою злость и на ком-то другом выместить, я ему не груша для битья.

Что-то здесь явно нечисто. Стали бы они волноваться из-за проникшего сюда тебра́рума? Как мне говорили, тени постоянно проникают в наш мир, выбираясь из мира за завесой. Тогда почему начался весь этот переполох? Все эти странности и секреты начали вытекать с того дня, когда тебра́румы напали на сайд. После налёта притихли на какое-то время, а значит, те твари преследовали какую-то цель или у них был собственный план. Тогда мне необходимо узнать, что особенного было в том сайде и какие цели преследуют тебра́румы. Постойте! Андрей ведь тогда сказал, что один из тебра́румов ускакал с чем-то. Интересно, что это?

Глубоко выдохнув, я раздосадовано уставилась в пол. Как я могу расследовать тайны, если не знаю даже сотой доли об этом мире? Об ответах, очевидно, можно забыть… Может, мне стоит покинуть орден? Своих обещаний они не держат, а идти, как завербованная мышка на манящий звук флейты, больше сил нет.

Положив руку на ручку двери, замерла, ощущая, как незнакомое и холодное чувство заполняет всё тело. Не успела я и заметить, как появилась внезапная отдышка. Через несколько секунд у меня не получилось нормально вдохнуть. Схватившись за горло, бросилась бежать к туалету, не понимая, что со мной происходит. Те рваные клочки воздуха, что удавалось ухватить, испарялись в то же мгновение, не успевая насытить кровь кислородом. Падая на холодный кафель, я ударилась коленями, но этой боли практически и не почувствовала. Глаза начало колоть. Я лишилась возможности сделать глоток воздуха, в то время как мой разум впал в панику. Тело судорожно затрясло в конвульсиях. Кровь, поднявшаяся к лицу, давила на глаза, так, словно они сейчас выпадут. В отчаянных попытках из последних сил начинаю царапать горло, словно это может помочь мне сделать вдох. В глазах всё начинает плыть, жгучая боль пронизывает лёгкие, как если бы их заполнили расплавленным металлом. Разум начал постепенно гаснуть. В момент, когда я уже приготовилась упасть в обморок, всё внезапно прошло. Судорожно делая один глубокий вдох на другим, ослабленная, повалилась на пол. Лихорадочно задышав, я начала громко кашлять. Из груди выходили ярые хрипы.

– Что ты со мной делаешь? – полушёпотом выдавливаю из себя вопрос, на который отчаянно желаю знать ответ. А ещё больше хочу, чтобы это существо покинуло моё тело.

Собравшись с силами, я поднялась с пола, обрушиваясь руками на раковину. Поднимая глаза и глядя на своё отражение, замечаю, как в зеркале начинает проявляться тонкая пелена зелёный ауры, окружающей тело. Я вздрагиваю, не веря глазам. Переводя взгляд от отражающей поверхности на своё тело, осознаю, что зелёная пелена видна только стеклянном прямоугольнике передо мной. Постепенно расплывчатые линии преображаются в очертания кошачьей головы. Большие выразительные бело-зелёные глаза раскрываются вместе с моими. Поражённая открывшимуся зрелищу, я заворожённо наблюдала за каждой появляющейся линией.

«Я – Кэтсия энема. Всё, что ты должна знать – теперь ты в постоянной опасности и не можешь никому доверять. Можешь не пытаться задавать вопросы, ответ ты должна будешь найти сама».

Стоило голосу замолчать, как аура спала, резко растворившись в отражении.

Кэтсия энема. Кто это?

Учебные дни тянулись неимоверно медленно, особенно после того, как Агнесса строго настрого запретила появляться в ордене. Тогда у меня было столько сил, что я была готова свернуть горы, но сейчас особенно опустошена. Они мне не доверяют, но хотят, чтобы им доверяла я. Это ли не глупость?

Чёртовы вопросы сводят меня с ума. Казалось, голова просто лопнет от их количества и натиска. Может, вступать в орден было слишком поспешным решением? Как выяснилось, привели меня туда далеко не вдохновенные слова Андрея, а его жалкая копия в виде тебра́рума. Меня вдруг осенило, я замерла. Собственно, зачем тебра́руму было заманивать меня в ряды орденовцев? Горечь, подступившая к глазам, начала набухать, превращаясь в слёзы, застывшие в них.

Хоть слёзы и не дадут мне всех ответов, не утешат и не приободрят, но они унесут все тяготы, навалившиеся на меня за последние недели, даруя блаженное спокойствие, покинувшее мой мир, внезапно преобразившийся красками.

Окинув взглядом коридор, я неожиданно оживилась, внутренне занервничав, когда Лена неохотно и нарочито медленно шла в мою сторону, то и дело метая глазами от меня в разные стороны.

– Привет, – я постаралась по-дружески улыбнуться, чувствуя растекающуюся по венам вину.

– М-м… привет, – недовольно вскидывая брови и скривившись, ответила Ленка, скидывая локон фиолетовых волос с плеча.

Замявшись и замерев перед ней, мне в первые не удавалось подобрать слов. Ни одна привычная нам тема не лезла в голову, слова застревали где-то на полпути, проваливаясь обратно и оставаясь непроизнесёнными.

– Как… как твои дела? – внимательно наблюдала за голубыми глазами подруги, переполненными серостью и нескрываемым раздражением. Всё шло к тому, что она не просто отдалялась от меня, а вовсе повернулась спиной.

– А то ты не догадываешься! – с неприязнью фыркнула Ленка, скрещивая руки.

Она опустила взгляд, метая злостные взгляды в пол. Я понимала её чувства и осознавала свою глупость, но отчаянно надеялась на прощение.

– Лен…

– Нет! Ты мне врала прямо в лицо! Прикидывалась дурочкой, говоря, что ты его не знаешь, а сама Бог знает, чем с ним занимаешься, при том зная, что я к нему чувствую. Мне противно от тебя, – выпалила Лена на одном дыхании, спешно перебив меня. – Может, он тебе тоже нравится, и ты решила устранить соперницу? Вот ты какая оказалась. Мне не нужны твои жалкие оправдания, просто не трогай меня больше!

– Серьёзно? – злостно процедила я в ответ. – Тебе так важен этот парень, что ты готова похерить нашу дружбу? Будет тебе известно, между нами ничего нет, а общением назвать это вообще нельзя. Я не знала, как тебе это сказать, зная, как ты будешь реагировать! Да, я виновата, но я не хотела, чтобы всё вышло именно так.

– Ты даже не пыталась мне сказать. А как ты хотела?

Возмущённо посмотрев на неё, гордо вскидывая голову, я ужесточилась в ответ на её нападки.

– Неужели мы будем ссориться из-за парня?

– Он не просто парень, я влюблена в него! – всё той же интонацией шипела Лена. Буркнув что-то себе под нос, она быстро зашагала, толкнув меня плечом, прежде чем мне удалось сообразить, что ответить.

Злость и отчаяние смешались в одно чувство, глаза заслезились пуще прежнего. Сжав кулаки, я резко развернулась, бросаясь прочь из института, стараясь сдерживать свои эмоции. Нельзя, чтобы кто-то видел меня слабой, иначе в глазах других людей, я стану ничтожеством. Мне не нужны жалостливые взгляды и куча вопросов.

Раз звёзды зажигают и это кому-то нужно, то мне невероятно хотелось знать кому нужна моя тлеющая звезда, обращающаяся во тьму.

Из последних сил я отчаянно держалась, пытаясь перевести эти эмоции то во всепоглощающую злость, то в светлую и бурлящую радость. Верх взяла злость, что завладела мной куда больше, чем тусклые лучи радости. Желая обрести спокойствие и высвободить свои эмоции, я даже не заметила, как оказалась за завесой в успокаивающей безмятежности и скользящим по листве ласковым ветром. Обезоружено рухнув на колени, что есть мочи взвыла от беспомощности, погружаясь в потоки льющихся горячих слёз, скатывающихся по щекам, падающим вниз и разбивающимся о землю.

Когда же я успела всё потерять? Неужели в какой-то момент перестала дорожить доверительными отношениями с мамой, крепкой дружбой с не унимающейся подругой; заскучав в, как мне думалось, посеревшей реальности бытия, упустила те единственные лучи света, оберегавшие меня и придающие моей жизни тепла.

Уткнув лицо в ладони, медленно рухнула в невысокую траву, лепестки которой бережно гладили мою кожу, словно утешая. Рыдания не утихали, яростно вырываясь из груди. Я и не желала успокаиваться, хотела выплакать всё накопившееся, чтобы стало легче. И становилось. А вместе с лёгкостью приходила и опустошённость.