Я еле сдерживалась от того, чтобы не ударить его по кочерыжке, называемой головой, и не ударить себя по лбу. Да что они вообще творят?! Сначала Андрей в коридоре, теперь ещё и это! Они что, издеваются? Если это очередной прикол Кэ́лдоса, то это крайне несмешная шутка.

– Это что, шутка такая? – выдавив из себя эту фразу, чувствовала, как мой глаз начал дергаться.

Послышался шумный выдох, а после музыка в салоне стала играть тише.

– Садись уже, – твёрдо сказал брюнет, нетерпеливо постукивая пальцами по рулю. Он смотрел на дорогу, не поворачивая головы в нашу сторону.

– Шутка, шутка, ты главное садись, – подтрунивал Денис, продолжая задорно улыбаться.

Смотреть на подругу я и вовсе боялась. Как же это всё не вовремя! Сердце бешено забилось от страха: мне оставалось просто стоять как вкопанной. Я чувствовала, как над головой сгущаются тучи и готовится полить дождь. А ведь на небе не было ни облачка. Это всё из-за изменившейся ауры Лены.

– Так, – дверь машины распахнулась, Кэ́лдос, всё ещё улыбаясь, подошёл ко мне, нетерпеливо протягивая ко мне руки.

Если от страха и стыда можно было провалиться под землю, я была бы у самого её ядра, а может, и вовсе выскочила бы с обратной стороны в другой стране. Эта мысль показалась мне очень даже заманчивой.

– Привет, извини, но твою подругу нам придётся похитить, – Кэ́лдос сверкнул обворожительной улыбкой чеширского кота Лене.

Не успела я опомниться, как Кэ́лдос затолкал меня внутрь под удивлённый и непонимающий взгляд Ленки, не нашедшей, чего бы ему ответить.

Машина резво неслась вперёд, изредка поскрипывая на кочках, под неустанный гогот Кэ́лдоса, ведущего бурную беседу с самим собой, потому как становиться его собеседником никто из нас не торопился. Парень не терял надежды и упорно продолжал болтать, меняя темы одну за другой. Он переключался между ними буквально по щелчку. Под его напором Андрей всё-таки сдался: изредка начал кивать и вставлять односложные ответы. Я же сидела молча, преисполняясь гневом.

– Ну, чего ты какая злая, надулась, как шарик, сейчас пар из ушей повалит, – усмехнулся Кэ́лдос, продолжая широко улыбаться.

Его слова раздражали мой воспалённый от злости мозг, что из последних сил контролировал тело, не давая наброситься на парня. Потому я старалась молчать, чтобы просто не накричать на него от скопившейся в теле злобы.

– Ты что, совсем не понимаешь? Лена же не только не простит мне этого, так ещё и говорить со мной перестанет.

– Она не простит тебя из-за того, что мы взяли тебя, а её нет? – он насупился, прежде чем снова заулыбаться. – И какая же она подруга, если не простит из-за какой-то глупости? Видимо, мне не дано понять женских заморочек, – Кэ́лдос пожал плечами под мой разъярённый выдох.

– Кэ́лдос, это же женщины, – устало произнёс Андрей, внимательно наблюдая за дорогой, – проще изучить все языки мира, чем разобраться в женских заморочках. Их с трудом можно понять, даже если они что-то объяснят, потому что зачастую некоторые их «проблемы» выглядят слишком надуманными.

Какой абсурд! Все эти рассуждения о женщинах такая же глупость, как и телепередачи про инопланетян по телевидению. Мужчинам проще спихнуть всё на сложность женского ума и логики, чем попытаться разобраться в источнике наших страхов. Если бы они напрягли свои извилины, то запросто смогли бы прийти к выводу, что мужская логика может быть такой же непонятной, как и женская. Здесь большую роль играет нежелание обеих сторон разобраться в мышлении друг друга, чтобы избавиться от надоедливых стереотипов. Такие вещи и вовсе можно выдумать на ходу. Например, как стереотип, что все блондинки глупые.

– Только если вы, мужчины, удосужитесь приложить хотя бы каплю усилий для понимая таких на деле очевидных вещей, – фыркнув, скрещиваю руки на груди, отворачиваясь к окну, но стараюсь наблюдать боковым зрением через зеркало заднего вида за серьёзным выражением лица брюнета.

– Так вы сами и усложняете эти очевидные вещи, – откликнулся Андрей, произнося свои слова утвердительным тоном.

– Вы ещё подеритесь! Нашли из-за чего рогами бодаться, – влился в разговор Денис, слегка раздражившись и ёрзая на своём сидении. – Может, лучше поговорим о том, зачем мы вообще тут сидим или так и будем устраивать брачные игрища? – с той же ворчливостью продолжил Кэ́лдос.

– Вы только посмотрите на него – ворчит, совсем как старая бабка! – засмеялась я, тыкая парня в плечо.

– Да-а, парень, и как ты только пришёл к такой жизни, – подхватил Андрей, слегка улыбнувшись.

– Да пошли вы оба, – смеясь, ответил Денис, потирая лицо рукой.

От этих безобидных подколок он не был в обиде, как и никто из нас. Тем не менее я всё ещё злилась на них за Лену. В конце концов Андрей мог просто позвонить и сказать, что нужно встретиться, но никак не вытворять подобное.

– Ну что ты, малыш, не расстраивайся, – саркастично произнёс обычно непроницаемый парень, сдерживая улыбку и поглаживая Кэ́лдоса по голове.

Денис, взбодрившись, отпихнул от себя руку друга и, притворно обижаясь, со смехом полез на водителя.

– Я тебе сейчас такого малыша покажу!

Андрей улыбался, пока блондин пытался добраться до него.

– Я же за рулём, Кэ́лдос, хватит! – старательно пытаясь не свернуть с дороги, парень зло шикнул на друга, обороняясь от его «атак».

Наблюдая за общением этих двоих, я чувствовала, что Андрею гораздо проще открываться перед другом. До этого я ни разу не видела, чтобы он так же вёл себя с кем-то другим. Очевидно, Кэ́лдос был для него единственным близким человеком, в присутствии которого он не боялся быть собой.

Это зрелище было довольно занятным и забавляющим, отчего даже мои негативные чувства отступили на второй план, сменившись задором и чем-то похожим на радость, смешавшимся с весельем. Под заражающий смех Дениса машина мчалась вперёд по неизвестной мне дороге, виляющей в разные стороны, словно змеиный хвост. Было так странно видеть такие шуточные перебранки между орденовцами; казалось бы, суровые ребята, вынужденные каждый день бороться со смертоносными и кровожадными тварями, заполонившими их мир, жертвуя собственными жизнями в этом сотрясающим от страха и боли сражении – на деле обычные мальчишки, любящие подурачиться и посмеяться.

– Радуйся, мироходец, везём тренировать твои скулящие от бессилия мышцы, – Денис просунул голову между сиденьями, задорно улыбаясь.

– Но мне же Агнесса запретила тренировки, – удивлённо выпаливаю я, возбуждённо вцепляясь в обивку водительского сидения и в шанс, который мне предоставляет Кэ́лдос.

Голубоглазый парень озадаченно смотрел на меня, будто перед ним сидело мифическое существо с парой крыльев и рогами. На деле же это была не только озадаченность, но и выражение лица, говорящее: «Ты и правда дура?»

– Во-первых, не тренировки, а переходы в орден, – деловито начал парень, подняв указательный палец. – А во-вторых, нужно уметь искать лазейки в любых правилах! Да-а, сложно тебе будет по жизни, – недовольно мотая головой, промычал Кэ́лдос.

Я уже хотела было ответить, как почувствовала лёгкое покалывание в груди, будто внутри меня что-то разорвалось, после чего раздался тихий и болезненный визг, шедший непонятно откуда. Тошнота, появившаяся боль и недоумение смешались воедино, когда мои руки непроизвольно потянулись к ручке двери машины. Я чувствовала, что сейчас меня вырвет прямо в салон.

– Какого хрена, стой! – испуганно, с ноткой изумления, воскликнул Денис.

Бросив короткий взгляд вперёд, сталкиваюсь с бесчувственными глазами Андрея, внимательно наблюдающими за мной в злосчастное зеркало. Я чувствовала, как незримая рана внутри начала расширяться. Это непонятное и непривычное чувство жутко кололо в груди. Если бы душу можно было рвать, то ощущение было бы именно таким. Силы постепенно уходили. Подобные сцены в фильмах обычно показывают кончину персонажа. Желудок скрутило настолько сильно, что пальцы уже вовсю судорожно пытались дёрнуть ручку в дверце. Казалось, что она двигалась волнами, ловко перемещаясь по пластмассе и насмехаясь на до мной. Резкий, больной импульс в голове, ударил с неистовой силой. Эти пару секунд, тянулись мучительно медленно, словно они длились несколько часов.