— Что ж, я не твоя, — яростно прорычала Слоан, и слеза скатилась по ее щеке. — Прощай, Рокко.

Она развернулась и побежала от меня, и все, что я мог сделать, это стоять и смотреть, как она уходит. Казалось, что пустота эхом отзывается во мне, доставая до самых глубин моей души.

— Рокко! — взревел Фрэнки, когда Слоан скрылась из виду между деревьями, и пронзившей меня боли, было достаточно, чтобы мучить каждый темный и развратный уголок моего существа. Она сделала свой выбор. И это был не я.

Я повернулся и побежал вверх по холму, преследуя своих братьев и оставив дикую девушку, которая была моим идеальным искушением и моей погибелью, ради жизни, которая была намного меньше, чем она того заслуживала.

— Прекратите стрелять! — Я плакала, когда мчалась сквозь деревья к Николи.

— Слоан!? — В ответ раздался голос Николи. — Не стрелять!

Стрельба прекратилась, но я не сбавляла шага и мчалась к Николи с тяжелым сердцем. Я ушла от Коко, но не могла вернуться. Я знала, что Фрэнки не причинит ему вреда, но мысль о том, что я оставила его, убивала меня.

Николи появился на холме, и врезался в меня, заключив в объятия, выбившие воздух из моих легких.

— Блядь, я держу тебя. Ты в безопасности.

Я вцепилась в него, вжавшись лицом в его рубашку, едва чувствуя холод. Я оцепенела, опустела. Я сделала свой выбор. Но я ничего не чувствовала к этому.

— Я отвезу тебя домой. — Он поднял мой подбородок и поцеловал меня прежде, чем я успела остановить его.

Я отпрянула, обнаружив позади себя Ройса с выражением отчаяния на лице. Я потянулась к нему, и он схватил меня за руку, его профессионализм исчез, и притянул меня к себе. Меня окружил запах выстрелов и что-то полностью его, и я сжала его крепче, снова почувствовав себя маленьким ребенком. Я всегда была в безопасности, будучи с ним, но я не думала, что сейчас можно чувствовать себя в безопасности. Не тогда, когда мое сердце убегало от меня, уходя с Рокко и оставляя зияющую дыру в моей груди. Было больнее, чем я могла признать. И знание того, что я могу больше никогда его не увидеть, заставило меня всхлипнуть, сильнее вцепившись в Ройса.

— Все в порядке, Слоан, — мягко сказал он. — Мы отвезем тебя домой.

Домой. Это слово прозвучало в моей голове тысячу раз. У меня не было дома. Дом моего отца был мне знаком, но это не делало его моим местом. С болезненной уверенностью я знала, что Рокко был единственный, кто заставлял меня чувствоваться себя как дома. Но он нарисовал ложь, наполнив меня надеждами на совместную жизнь. Жизнь, из за которой я чуть не позволила ему одурачить себя.

Теперь я была брошена на произвол судьбы. И когда Николи вырвал меня из объятий Ройса, и я почувствовала, как холод пульсирует в моих ногах и скользит по моим конечностям, я дала себе тихое обещание: я буду сама себе рыцарем в сияющих доспехах. Тем, кто освободит меня из моей клетки навсегда.

Николи подхватил меня на руки, вытащив мои ноги из снега, и, прижал меня к груди, повернулся и направился обратно вниз по склону.

— Я больше никогда никому не позволю забрать тебя у меня, — поклялся он.

Я поджала губы, потому что была совершенно с этим не согласна. Я уеду подальше от залива Грешников, как только представится шанс.

***

Меня укрыли грудой одеял в доме моей семьи. Моя старая спальня больше не пахла знакомо. Пахло новыми простынями и разбитыми мечтами.

Папа еще не пришел ко мне. Он был на работе, как всегда работает, даже сейчас, когда его дочь только что вернулась домой после похищения. Типично.

Николи был внизу. Он принес мне еду, воду, грелку. Он сказал, что я могу получить все, что попрошу, но я ничего не просила. Потому что я хотела, чтобы его заклятый враг был в моих объятиях. Но я не должна была хотеть этого, потому что теперь я знала, что Рокко был более жестоким, чем я могла себе представить. Я пыталась заставить свое сокрушенное сердце ожесточиться против него. Я хотела, чтобы оно превратилось в железо и никогда больше не истекало кровью ни для кого.

Как я могла быть такой наивной?

Я подумала о Коко, и у меня вырвался рык ярости. Я должна была вернуться за ним, но другие Ромеро никогда бы меня не отпустили. Я должна была использовать этот шанс. Но теперь мой маленький друг остался в их лапах.

Он может будет в порядке, но он их ненавидит. Я не хотела оставлять его наедине с этой жизнью, но что я могла сделать для него сейчас?

Когда в доме стало тихо, я соскользнула с кровати, достала из шкафа рюкзак и начала его набивать. Мне надоело сидеть в клетке. Пришло время бежать. Я не собиралась ждать, пока папа вернется в дом со всей своей охраной. Сегодня вечером на участке работало много мужчин, но я знала, где будет каждый из них. Я также знала, что к западу на территории есть дыра в заборе. Я обещала себе тысячу раз, что выскользну из этого, с тех пор как нашла ее в детстве. Сегодня пришло время выполнить обещание, данное самой себе.

Теперь никто не имел значения, кроме меня. Мне нужно начать защищать себя от таких мужчин, как Рокко. Даже от Николи, который так доблестно боролся и спас меня, но только потому, что хотел меня для себя.

Собрав сумку и переодевшись в черную одежду, я направилась в ванную, собрав волосы в пучок и натянув на них шапку. Как только я покину территорию, меня будет нелегко узнать. У меня в кошельке были наличные, которые я украла из папиного кабинета. Этого хватит, чтобы уехать из Залива грешников и оплатить несколько месяцев в отеле. С остальным я разберусь позже. Мне было все равно, если я окажусь на улице, везде лучше, чем здесь, в моей клетке. Я собираюсь сломать решетку раз и навсегда.

Я взвалила рюкзак на плечи, натянула капюшон кофты и направилась к окну. Я открыла его, и посмотрела вниз на двухэтажный обрыв. Ветка дуба касалась стены дома, и я почти дотянулась до нее. Я наклонилась вперед, обхватила руками грубую кору и глубоко вдохнула, прежде чем повиснуть на ней.

Я прикусила язык и поползла к стволу, сила в моих руках угрожала подвести меня. Но во мне было слишком много решимости. Я не собиралась отпускать. Мот руки сначала отвалятся.

Я добралась до ствола, нашла точку опоры, и вздохнув с облегчением, начала спускаться. Я приземлилась на землю с тихим шумом и огляделась, чтобы убедиться, что никто меня здесь не видит.

Мое сердце сжалось, когда я поняла, что нахожусь в поле зрение, и я яростном темпе двинулась к западу от имения.

— Замри! — проревел голос, и мое сердце дрогнуло, когда я узнала Ройса. — Руки на голову, или я взорву ее!

Я выругалась себе под нос, подняв руки и повернувшись лицом к своему старому другу.

Его суровое лицо смягчилось, и он с тревогой бросился вперед, опустив ружье.

— Мисс Калабрези! Что ты здесь делаешь? Твой отец только что приехал домой, чтобы увидеть тебя.

Он остановился в футе от меня, протянув руку, словно хотел обнять меня, но передумал. Я догадалась, что теперь, мы на территорию моего отца, он вернулся к своей рутине охранника. Хотя мы оба знали, что он значит для меня гораздо больше.

— Я больше не могу быть здесь, Ройс. Мне надо уйти. Пожалуйста, просто отпусти меня, — умоляла я.

Ройс нахмурился, упираясь ногами.

— Я не могу это сделать, мисс, вы же знаете, что я не могу. У вас все нормально?

Его взгляд упал на меня, как будто он ожидал увидеть порезы и синяки, оставшиеся после моего пребывания в компании Ромеро. — Может, тебе нужно с кем-нибудь поговорить?

— Я в порядке. Лучше, чем когда-либо, на самом деле, — твердо сказала я. Кроме моего разбитого сердца. — Мне не нужна эта жизнь, Ройс. Ты знаешь это лучше, любого в этом доме. Просто скажи, что не видел меня.

Он заколебался, его челюсть сжалась, когда он оглянулся через плечо.