Хотя стрельбы больше не было. Не тогда, когда я держал их драгоценную Слоан.

Энцо начал смеяться, как будто это была самая смешная хрень в мире, и я побежал еще быстрее, когда багажник распахнулся.

Слоан кричала, ругалась, царапала и даже кусала меня, пытаясь заставить отпустить ее. Но этого не произойдёт.

Возможно, нам не удалось убить ее отца, но я только что придумал лучший план Б в мировой истории. Потому что, если бы у нас была его драгоценная дочь, мы бы держали его империю в своих руках. Мы могли бы нагнуть его над бочкой и заставить танцевать под любую чертову мелодию, какую захотим.

— Отпусти меня, ты, чертов псих! — Слоан закричала, когда я перекинул ее через плечо и швырнул прямо в багажник.

Ее губы приоткрылись, глаза были широко раскрыты и на полсекунды полны паники, прежде чем я захлопнул дверцу багажника.

Я прыгнул на пассажирское сиденье, и Фрэнки нажал на газ, когда машина вырвалась из толпы кричащих гангстеров, которые мчались за нами.

Я смотрел на них, пока мы не свернули за угол, а затем откинул голову на подголовник с лающим смехом.

— Что это значит? — спросил Фрэнки, когда крики Слоан наполнили машину.

— Я решил заняться захватом заложников, — сказал я с победоносной улыбкой. — И я думаю, что у меня это чертовски хорошо получится.

Пощёчина и ослепляющая боль пронзила мой череп, когда я открыл глаза.

— Просыпайся, Николи! — Голос Джузеппе донесся до меня резким рычанием, когда он снова ударил меня.

Я пробормотал проклятия, перекатываясь на четвереньки, когда кровь хлынула из той части моей головы, где этот ублюдок Ромеро ударил меня чертовым крестом с алтаря.

— Этот кусок дерьма похитил твою невесту! — Джузеппе зарычал, и каким-то образом эта маленькая порция информации проскользнула сквозь агонию и растерянность моего разбитого черепа и зажгла огонь ярости, пылающий в моей душе.

— Как? — потребовал я, вставая на ноги и срывая куртку, швыряя ее на землю.

— Он вытащил ее из окна! — Джузеппе закричал, и я побежал, прежде чем он успел вымолвить хоть слово.

Разбитое окно в задней части церкви пропускало воющий зимний воздух, холод щипал зиявшую рану на моей голове.

Кровь текла по моей щеке и капала на мою некогда безупречную белую рубашку, и я в ярости на подонков, которые испортили одну из первых вещей, которые я когда-либо мог назвать своим. Эта свадьба должна была связать меня с фамилией Калабрези всеми возможными способами. Сыновья Слоан и я должны были стать будущим этого города, и я отказывался принять мысль о том, что кто-то пытается украсть у меня эту судьбу.

Я выпрыгнул из окна, приземлился на промерзшую землю снаружи и покатился по битому стеклу, которое резало и кусало мою плоть, усугубляя раны, нанесенные мне отбросами Ромеро.

Мгновение спустя я уже был на ногах, мой взгляд остановился на черном БМВ на дальнем конце широкой лужайки, где Рокко, блядь, Ромеро, запихивал мою невесту в багажник.

Ее крики пронзили воздух и разорвали мое сердце, и я завопил от ярости, когда побежал к ней.

Я иду, Слоан. Я разорву мир на две части, чтобы спасти тебя!

Другие члены семьи Калабрези уже мчались по траве, выкрикивая проклятия, пытаясь добраться до нее. Но мой темп превзошел их всех, потому что ни один из них не мог сравниться с моей яростью. Она была моей судьбой, и я скорее умру, чем упущу ее сквозь пальцы.

— Ромеро! — Я заревел, вызов и требование. — Встань и повернись ко мне лицом, как мужчина!

Мои ноги стучали по твердой земле, когда я сокращал расстояние между нами, но этот грязнокровный мудак уже прыгал в машину, и двигатель жадно рычал, включив передачу.

— Нет! — Я кричал. — Будете ли вы бежать от этой битвы, как трусы!?

Где-то рядом со мной раздалось пронзительное тявканье , и я глянул вниз, заметив маленькую белую собачку Слоан, Коко, бегущего рядом со мной, его ярость встретилась с моей, когда эти гребаные придурки украли Слоан у нас.

Машина умчалась по улице, и Карло выстрелил из пистолета позади меня.

— Не стреляйте в нее! — Я взревел, призывая его бросить мне вызов, даже не оглядываясь назад.

Мой взгляд был прикован к этой чертовой машине. Моя жизнь лежала там. Моя невеста. Мое наследство. Единственное истинное право на эту империю, которой я отдал свою жизнь.

Я был мальчиком, взятым из ничего и подготовленным, чтобы занять место величайшего мафиози, которого когда-либо видел этот город. Джузеппе Калабрези взял меня в свой дом ребенком, и с тех пор я выплачивал этот долг каждый божий день своей жизни. Я работал не покладая рук, чтобы быть лучшим, каким я мог быть. Для него. Самый близкий отец, которого я когда-либо знал. И он доверил мне заботу о его самом дорогом сокровище. Когда я женюсь на Слоан, я стану Калабрези во всех смыслах этого слова. Она была моей наградой за каждый грязный и опасный поступок, который я сделал для отца.

Он выбрал меня. Отдал ее мне .

Она была моей .

И я бы последовал за этими мудаками на край света, чтобы вернуть ее на законное место рядом со мной.

— Слоан! — заорал я, несясь по улице так быстро, как только мог в своих классических туфлях.

У меня кружилась голова, кровь капала в глаза. Я смахнул ее белым рукавом, который быстро окрасился в красный цвет, поскольку я отказывался замедляться, игнорируя протесты своего избитого тела.

Коко все еще бежал рядом со мной, выкрикивая свою любовь к девушке в той машине.

Один из придурков Ромеро высунулся из окна и начал стрелять в меня.

Я не замедлялся, мои руки тряслись, ноги дрожали, когда я бежал. Меня могла остановить только пуля, да и то она должна была попасть мне прямо между глаз.

Но по мере того, как они ускорялись дальше, расстояние между мной и моей судьбой только росло.

— Вернись! — потребовал я, мой голос сорвался, когда я взревел в ярости к небесам.

«БМВ» на скорости вошел в поворот, пули врезались в бетон вокруг меня и выкопали комья песка, которые забросали мои ноги. Я только побежал быстрее, но когда они промчались мимо здания, у меня упало сердце и зазвенело в ушах.

Я мчался с Коко рядом со мной, в то время как остальные жители Калабрезиса отставали слишком далеко, чтобы даже слышать.

Но это не имело значения. Если бы я поймал братьев Ромеро, я бы разорвал их на части голыми руками. Их жизни были отмечены, их смерти принадлежали мне.

Никто не воровал у Николи Витоли. Я собирался стать наследником имени Калабрези. Все в этом городе боялись меня. И Ромеро скоро узнают, почему именно так.

Я выбежал из-за угла, мое сердце упало, потому что я нигде не заметил БМВ.

— Трусы! — Я кричал в небо, продолжая бежать, несмотря на то, что они исчезли.

Я не мог сдаться. Я бы не стал. Слоан рассчитывала на меня.

Иметь и держать.

Честь и защита.

Она была моей.

И я верну ее, чего бы это ни стоило.

Я пробежал улицу за улицей, инстинктивно меняя местами, но больше не видел BMW.

Мое сердце колотилось так сильно, что единственным звуком, который я мог слышать, был собственный пульс в ушах.

Я остановился.

Моя воля сломлена.

Она ушла.

Я согнулся пополам, упершись руками в колени, задыхаясь в отчаянной попытке прийти в себя после бега.

Коко, тяжело дыша, упал к моим ногам, его глаза были полны беспокойства, и он покачивал головой взад-вперед, как будто она могла каким-то образом выйти из тени.

— Мы вернем ее, — пообещал я ему, и он посмотрел на меня так, словно все понял.

Загудел автомобильный гудок, и я посмотрел на человека, который осмелился заставить меня отойти с дороги ради него.

Я направился прямо к его белому пикапу, мой темный взгляд был прикован к придурку за рулем.

Его глаза расширились от паники, когда он ощутил всю силу моего гнева.