– Ты, смотрю, в философы записался, – усмехнувшись, язвит Смоленский. – Но рано радуешься, дружище. Она и по тебе пройдется так, что места живого не останется. Помяни мое слово.

– Спасибо за свадебное пожелание. Я его запомню, – саркастично отзываюсь я и резко встаю с лавки. – Отвезти тебя?

– Сам доберусь, – отмахивается от моего щедрого предложения «бывший друг». Может, ему тоже Майкиного психолога подсунуть? Чем черт не шутит, вдруг и его от любовной горячки вылечит? Дурдом какой-то с этими бывшими, что у Олеси, что у меня. Может, мы сами в свою жизнь таких людей притягиваем? Что-то они в нас такое чувствуют и неосознанно прилипают намертво, что потом безболезненно не отодрать.

– На церемонии тебе делать нечего, Вадим. Будь мужиком, не порти Олесе праздник, – тонко намекаю на толстые обстоятельства.

– Не дрейфь, Кравцов. Не буду я больше ничего портить и мешаться у вас под ногами. Живите счастливо, – Смоленский кривит губы в недоброй усмешке. – Если сумеете, – добавляет, бросив на меня отрешенный взгляд.

– Сумеем, Вадик. Не сомневайся, – заверяю я. Смоленский благоразумно воздерживается от комментариев, хотя, судя по выражению его лица, ему есть что сказать вдогонку.

Я ухожу до того, как к Вадиму вернётся красноречие. Можно сказать, спасаюсь бегством, но исключительно из благих побуждений. На душе немного гаденько, но по крайней мере обошлось без рукоприкладства. Самое главное я ему донес. Надеюсь, что он меня услышал, а если нет, то это уже его проблемы.

– Добрый день, Александр Сергеевич. Вы не жену случайно ищите? – с вежливой обеспокоенной улыбкой интересуется услужливая девушка с ресепшн.

Представляю, каким безумцем я выглядел в глазах окружающих. Помятый, всклоченный, одержимо мечущийся по залу, как раненый дикий зверь, а отнюдь не счастливый молодожен, каким был еще вчера.

Не успев удивиться, как администратору удалось запомнить мое имя из списка других гостей, я рассеянно киваю, лихорадочно шаря горящим взглядом по просторной немноголюдной зоне регистрации с мягкими диванами и кофейными столиками, раздраженно натыкаясь на любопытные незнакомые лица.

– Она уехала? Когда? – я снова с тоской смотрю в миловидное лицо шатенки за стойкой ресепшн, готовясь к ответу, который окончательно меня уничтожит.

– Уехала? – хостес удивлённо вскинула брови. – Нет, она распорядилась, чтобы ваши чемоданы подготовили к отъезду и пошла на завтрак. Вы тоже еще успеете, если поторопитесь. Осталось двадцать минут. Такси заберет вас в половину двенадцатого и отвезет в аэропорт. Не забудьте проверить билеты и документы, – с милой улыбкой советует девушка.

Опешив и потеряв дар речи, я какое-то время потрясенно таращусь на администратора, ощущая, как земля под ногами снова обретает твердость. Меня накрывает лавиной облегчения вперемешку с горечью. Веснушка и не собиралась меня бросать. Черт, она просто пошла на завтрак, а я чуть с ума не сошел от тревоги, придумав себе целый Армагеддон, и едва не свел с ума ее родителей.

Признаться, об отпуске я думал меньше всего. Трагическая и внезапная гибель Смоленского выбила нас обоих из колеи, спутав все планы на ближайшее будущее. Я был уверен, что Леся откажется от путешествия. Устраивать пир во время чумы – это слишком для нее и для меня тоже. Но, с другой стороны, поездка в другой конец мира поможет нам отвлечься от разрушительных мыслей о том, что ни я, ни она не в силах изменить. Вероятно, Олеся пришла к точно таким же выводам, раз не отменила такси в аэропорт.

Все еще немного потерянный, я нахожу ее в опустевшем ресторане за крайним столиком у окна. Заметив меня, она робко улыбается, махнув рукой.

– Привет, жена, – заняв место напротив, изучающе оцениваю выражение ее лица и прихожу к выводу, что она на удивление неплохо выглядит, учитывая бессонную ночь и заставшую нас врасплох тяжелую новость.

– Привет, – без настроения здоровается Леся. – Ты как?

– Х*ево, малыш. Решил, что ты собрала манатки и свалила в неизвестном направлении, – не стесняясь выражений, в лоб говорю я.

– Прости, не хотела тебя будить, – округлив глаза, виновато лепечет Веснушка. Я бросаю выразительный взгляд на ее телефон, лежащий как раз под ее правой ладонью.

– А трубку брать не пробовала, когда муж звонит?

– Он разрядился, – Олеся смущённо демонстрирует мне темный экран мобильника. – Ты жутко выглядишь, – признается она, окинув меня критическим взглядом. – Не передумал насчет Мексики?

Заказав подоспевшему официанту кофе и круассаны, я отрицательно качаю головой.

– Что подумают твои друзья, если мы улетим?

– Мне абсолютно похер, что подумают мои друзья, – резковато отвечаю на самый нелепый вопрос из всех, что она могла задать. – От нашего присутствия на похоронах никому не станет легче, Лесь, а вот по тебе это мероприятие может ударить очень сильно. Кто бы что о нас ни подумал, мы проведем наш медовый месяц так, как собирались.

– Хорошо, – быстро и с толикой облегчения соглашается Олеся, снимая камень с моей души. Протянув руки, я сжимаю ее ледяные пальцы и вкладываю в свою улыбку все те чувства, что заставляют дрожать и сжиматься сердце.

– Я тебя люблю, малыш. Это все, что сейчас имеет значение. С остальным мы разберемся позже.

– И я тебя, Страйк, – искренне шепчет она. – Очень сильно люблю. Прости меня, пожалуйста…

– Тебе не за что просить прощения, – решительно возражаю я. – Но пообещай мне, пожалуйста, что больше никогда не будешь так исчезать. Я чуть умом не тронулся, пока перебирал версии, где тебя искать.

– Наше первое обещание по-прежнему в силе, Саш. Если я решу уйти, ты узнаешь об этом первым, – ее ответ ни хрена не радует и не утешает.

– А как же брачные клятвы? Вместе навсегда, в горе и в радости? – мрачно напоминаю я.

– Они были позже, – она мягко высвобождает ладони, делая вид, что ей срочно нужно поправить и без того идеально лежащие волосы. – Прошу тебя, Саш, не усложняй, и у нас все получится, – Веснушка вымученно улыбается, поднося к губам кружку с остывшим кофе.

– Конечно получится, – заверяю я, не допуская даже мысли, что однажды она снова воспользуется дурацким обещанием, данным три года назад. В моем понимании, его срок давно истек и пересмотру не подлежит. Наотпускался уже. Хватит. Теперь контроль будет исключительно в моих руках, и второй раз этот фортель с ее стороны не пройдет.

Есть ли у счастья срок, и если да, то кто отмеряет, кому и сколько выдать? В день своей свадьбы я не задумывалась о таких философских вещах. Да и зачем? Я находилась на старте белой полосы. Все складывалось именно так, как я представляла в сокровенных фантазиях. Свадьба моей мечты, толпа слёзно умиляющихся родственников, искренние и откровенно завистливые взгляды, недоумение на лицах одних, облегчение и радость – на других, искрящийся смех, звон бокалов, лопающиеся пузырьки шампанского в поплывшем сознании и горячее томление где-то в животе…

Никаких дурных предчувствий, выскальзывающих из пальцев обручальных колец и нависших над нашими головами грозовых туч.

Погода выдалась изумительная, солнечная, в меру душная – идеальная, одним словом. Свои клятвы мы произнесли без запинки, завороженно глядя друг другу в глаза и все ещё до конца не веря, что вот оно – уже свершилось, произошло и стало частью истории, зафиксированной на фотоплёнку.

Я так расчувствовалась, что к горлу то и дело подступал комок, глаза были на мокром месте от бушующих внутри чувств, но я отчаянно держала себя в руках и ещё умудрялась следить, чтобы свадебные организаторы ничего не перепутали и не забыли.

Напрасные волнения – все прошло как по нотам и в рамках тщательно спланированного сценария. Саша надел на мой палец кольцо так легко и уверено, как будто готовился к этому моменту всю свою жизнь, в его обсидиановых глазах было столько эмоций, что тьма черных зрачков словно разверзлась, подарив мне весь свет, который он таил, хранил и оберегал только для меня. Для меня одной.