– Все правильно, малыш, – хвалю я, бросая на постель тюбик со смазкой. Заметив его, Олеся непроизвольно хмурится. – Это может пригодиться, – поясняю, забираясь на кровать.

Встаю на колени позади нее, жадно оглаживая подтянутые ягодицы и пожирая голодным взглядом красивую спину с торчащими лопатками, хрупкие плечи и тонкую талию. Бесцеремонно трогаю между ног, шлепаю ладонью по налившимся влажным складкам, стимулирую головку клитора и прилегающие к ней чувствительные зоны, трахаю пальцами, пока она не становится достаточно мокрой. Шумно и тяжело дыша, Олеся опускает голову вниз, наверняка кусает губы, чтобы удержать рвущиеся из груди звуки, но ее дрожащее от возбуждения тело говорит красноречивее и откровеннее самых громких стонов. Она тихо вскрикивает, ощутив прохладные капли смазки на ягодицах. Вскинув голову, испуганно смотрит на меня через плечо.

– Не бойся, я не сделаю ничего, что тебе не понравится, – хрипло обещаю я. Направив член в привычное место, толкаюсь в нее плавным движением. Прикрываю веки, позволяя удовольствию разлиться в каждой мышце, хаотично лаская ладонями натянутое на мой член стройное тело.

– Так ты ощущаешься сильнее, – задыхаясь, бормочет Леся. – Острее, приятнее. Я сейчас взорвусь, Саш. Сделай что-нибудь…

– Сделаю, малыш, – шепчу в ответ. Надо же, она все-таки заговорила, а я думал, что не дождусь.

Дав себе пару секунд, чтобы наполнить легкие необходимым кислородом, крепко сжимаю пальцы на Олеськиных бедрах и начинаю трахать ее по-взрослому. Без скидки на возраст и неопытность. Она достаточно возбуждена, чтобы выдержать мой бешеный натиск. Развратные звуки наших тел прямое тому подтверждение. У меня крышу рвет от ее реакции, от того, как сильно она хочет и кайфует от каждого жесткого движения внутри. Я замедляюсь, когда Олесины колени начинают разъезжаться. Тугие мышцы требовательно сжимаются вокруг члена, орошая обилием влаги, она вся вибрирует на грани оргазма, но я умышленно не даю ему случиться. Ворую ее удовольствие в последний момент, резко меняя темп на размеренно-ленивый. В Завидном мы начали именно так, но кончила она, когда я сорвался. Все тихони любят пожёстче, просто стесняются об этом сказать. Я никогда не трахал тихонь, Олеся – первая, но почему-то уверен, что мои выводы близки к истине. В сексуальном плане мы совпали идеально.

– Саааш, – протяжно мычит Веснушка, и все ее изнемогающее тело умоляет продолжить начатое. Откликнувшись на призыв, я начинаю двигаться быстрее, вбиваясь в мокрое лоно глубокими, мощными толчками. Захлебнувшаяся сдавленными стонами, Олеся не сразу реагирует на движения моих пальцев, растирающих капли смазки вокруг тугого колечка ануса. Распаленная и сконцентрированная на получаемом удовольствии, она находится в особом состоянии сексуальной нирваны, когда любое прикосновение приносит новую порцию наслаждения. Даже если это палец в заднице, даже если два, даже если Олеся никогда не делала этого раньше, в чем я не уверен, судя по тому, как страстно откликается ее тело, охотно принимая меня в оба отверстия. Она кричит, заваливаясь вперёд, утягивая меня за собой, судорожно сжимает бедра, бормоча что-то бессвязное, подозрительно похожее на матерные ругательства. У меня снова ломается мозг, но я не в состоянии сейчас думать ни о чем, кроме кайфа, испытываемого от вида кончающей на мой член и пальцы Веснушки.

Это круче и пошлее, чем в любом порно. Ее оргазм не кончается, заставляя снова и снова сотрясаться от интенсивных волн экстаза, издавать горловые звуки и порочно хлюпать под жесткими толчками члена. Уперевшись ладонями в матрас, я перемещаю вес на руки и, выскользнув из сокращающейся щелки, надавливаю блестящей от влаги головкой на анус. Планировал оставить анальный секс на следующий раз, но с Олесей сложно что-либо прогнозировать. Она умеет ставить в ступор, сводить с ума, лишать самоконтроля и дарить убийственное удовольствие.

– Не больно? – хриплю в ее затылок, медленно проникая в плотное мышечное кольцо. Она мотает головой, вцепившись ногтями в мои пальцы, и, качнув бедрами навстречу, впускает мой член целиком. – О*уеть, малыш. Ты полна сюрпризов, – рвано выдыхаю я, и это моя последняя осмысленная фраза перед полным погружением в эротическую эйфорию.

Что я там говорил про то, что Веснушка не выдержит полную программу? Забудьте. Быстрее не выдержу я… лет так через десять. А пока нам обоим в кайф, я хочу, чтобы так и оставалось как можно дольше. Месяц, два, год, пять лет, десять. Согласен даже на всю жизнь.

Через пару часов, когда мы наконец выдыхаемся, выползаем голые из душа и без сил падаем на раскуроченную кровать, она произносит задумчивым и серьезным тоном то, что повергает меня в очередной шок:

– Нам нужно прекратить, Кравцов.

– Ты спятила? – приподнявшись на локте, я недоверчиво смотрю в ярко-зеленые, как весенние сосны, глаза.

– Ты плохо на меня влияешь, – с неуловимой тоской в голосе шепчет Леся, скользнув пальцами по моей щеке. – Я влюблюсь в тебя и буду страдать, а мне нельзя. Я совсем несмелая…

– Тоже мне откровение, – хмыкаю, целуя ее в краешек губ.

– Мне нужна страховка, Страйк.

– У меня есть имя, Лесь, – отстранившись, напряженно напоминаю я. – Страховка не поможет, малыш, мы уже по-крупному встряли. У меня есть предложение получше.

– Какое? – в распахнутых глазах мелькает искренний интерес.

– Переезжай ко мне.

– Но…

– О матери не переживай. Я всё решу.

– Я очень хочу согласиться, Саш. – неуверенно начинает она, отводя взгляд в сторону. – Попробовать эти твои серьезные отношения, но ты должен пообещать мне кое-что.

– Что? – поспешно спрашиваю я, готовый поклясться в чем угодно, лишь бы Олеся прекратила от меня бегать.

– Ты отпустишь меня, если я попрошу. В любой момент. Без объяснений причин.

– Странная просьба, – озадаченно хмурюсь я.

– Это мое условие, и оно будет работать и в отношении тебя тоже, – упорствует Веснушка. – Я не буду держать, если ты захочешь уйти.

– Ладно, – подумав, соглашаюсь я, даже не догадываясь, каким болезненным бумерангом спустя всего несколько лет настигнет меня эта дурацкая клятва. Но даже если бы я знал, в какой персональный ад превратится мое существование из-за легкомысленного обещания «совсем несмелой» Веснушке, то все равно не нашел бы в себе сил сказать ей «нет».

Я не видел причин, мешающих нам быть вместе, и не строил больших планов на будущее. Олеся отчаянно боялась влюбиться, меня же волновало только наше сейчас, в котором было легко и приятно.

Я не боялся, а зря…

Восемь месяцев спустя

Олеся

– Явилась! Еще и с утра пораньше! – ворчливо встречает меня Аделаида Степановна.

Я пропускаю «наезд», пру в палату, как танк, и уже с порога фиксирую отдышку и синюшный цвет лица. Без прически и привычного макияжа, в простом цветастом халате и резиновых сланцах моя любимая Адушка выглядит больной и постаревшей на десяток лет.

– Почти обед, Аделаида Степановна. – Внутри все трепыхается от беспокойства, но удержав на лице спокойную улыбку, я прохожу к тумбочке. Открыв дверцу, смотрю на пустые полки, но никак не комментирую. Чему удивляться? Кроме меня, у Адушки никого нет. Могла бы с соседями наладить общение, но характер уж больно склочный. Само собой, не от хорошей жизни.

Тяжело вздохнув, я выкладываю из сумки бутылку минералки, постное печенье и разрешенные фрукты.

– А ну-ка убирай обратно! – ругается Адушка. – Не надо мне ничего. Ишь чего выдумала.

– Не командуйте. Вы не у себя дома, – строго осаживаю старушку. – Почему мне не позвонили? Я чуть с ума не сошла! Прибежала с утра, а вас нет. Спасибо Марфе Петровне, подсказала, где искать!

– А Машке бы язык выдрать. Мелет вечно, как помелом.

– Она о вас тревожится, – с укоризной качаю головой и переключаюсь на более насущные темы. – Я с врачом говорила, обещал, что через неделю вы будете дома.