— А у меня есть белый билет, — растянул онемевшие от холода губы Терри. Вроде как уверенно улыбнулся. По крайней мере, попытался. — Вместо плаща. Это правда совсем рядом. Я слово дал.

— Хорошо, — вздохнула Аннели.

Над их головами пронеслась и еще трижды началась сначала короткая песня медной трубы. Аннели встрепенулась и указала Терри на сторожевую башню над запертыми коваными воротами.

— Смотри, это трубач господина Талли! Сейчас откроют.

Терри посмотрел. Как он и ожидал, ничего занимательного не увидел. Из сторожки вышел человек в синей кепке и с парализатором на бедре. Отомкнув замок, он начал разводить в стороны половинки массивных кованых ворот. За ними открывался вид на множество двух и трехэтажных серых построек, в которых сотни людей ежедневно зарабатывали деньги. Не столько себе, сколько господину Талли.

— Да, это не очень похоже на то, как у нас открывают главные ворота. И музыка попроще и праздника никакого нет, — негромко засмеялась Аннели, поглядев на недовольное лицо Терри. — Но здесь их открывают каждое утро и каждый вечер, а у нас — раз в сезон. Келва хочет, чтобы у нас было как у Талли. А ты?

— Что я?

— Ты сказал, что скоро все изменится, значит, что-то уже придумал. Как, по-твоему, все должно быть?

Терри пожал плечами. Он не обязан был думать о том, как все будет. На то, чтобы планировать, в Акато-Риору есть монарх. Вот пусть у него и голова болит, чтобы сделать все мудрее, чем сейчас.

Но Аннели ждала, что он скажет. И Терри не придумал ничего лучше, чем ответить вопросом на вопрос.

— А ты бы как хотела?

— Я? — смутилась девушка. — Я не знаю. Надо спрашивать у тех, кто может создать что-то значительное. Ты намного лучше меня знаешь, на что способна магия и нужно ли ее прятать от обычных людей. Или людей защищать от нее.

— Как ее спрячешь, если магия так или иначе есть в каждом доме? — развел руками Терри. — Нет никакого смысла. Я, может, тоже не знаю, как правильно, но точно знаю, что сейчас абсолютно все неправильно. Мы должны сперва отменить старые порядки, а потом разберемся, как жить иначе.

Он взглянул на Аннели с укоризной. Как она могла сомневаться в том, что Академию нужно изменить. Сама же только что жаловалась на то, что и жить в ней невозможно и уйти никуда нельзя.

— Наверное, на меня разговор со Стейнаром так повлиял, — извиняющимся тоном объяснила она. — Он чужак, и понять не может, почему у нас, куда ни посмотри, власть принадлежит одному человеку. У них с древних времен любой вопрос решали на общем собрании. Вот и я подумала…

— А королевский совет и магистериум он предпочел не замечать? — сквозь зубы процедил Терри. Ему сразу же вспомнилось, с каким выражением Стейнар рассказывал о том, как совет острова продал провидицу-Ульфу в Академию. Северянин, казалось, был способен оправдать любую подлость своих правителей одними лишь южными деньгами или южными же порядками.

— Совет? А разве советники могут что-то сделать против короля? И что-то я не вижу, чтобы Арчера волновало мнение остальных магистров, — непривычно резко спросила Аннели.

Терри ускорил шаг. Он уже видел вывеску лавки простых волшебных вещей, которую описал мастер Энеас. Над дверью поскрипывал щит с вырезанным на нем знаком Академии: расходящиеся над литерой «а» острые лучи. Терри никогда не видел, чтобы этот знак использовали настолько утилитарно. Он невольно засомневался, что Академия об этом знает и одобряет. Но зато с точки зрения простого обывателя, не знакомого с нравами старших магистров, этот знак мог говорить о том, что товары здесь продаются самые что ни на есть оригинальные, прямиком из Академии.

— У меня такое чувство странное, будто я сейчас войду, а там Арчер, — прошептала Аннели, теснее прижавшись к плечу Терри.

— И Стейнар, — подхватил Терри. Натолкнулся на непонимающий взгляд и сделал «большие глаза». — Что? Думаешь, я меньше удивился, когда увидел вас вместе?

— Мы не были вместе, — ответила Аннели чуть погодя и так тихо, что Терри не сумел услышать, солгала она или нет. Он не стал ничего говорить, мельком взглянул на приветственную табличку на двери («Здесь вам всегда рады»), толкнул дверь и вошел в лавку.

За прилавком никого не было. Не горели лампы. Полки с товарами освещали лишь скупые лучи зимнего рассвета. Терри скользнул равнодушным взглядом по веренице бутылочек. Как он и предполагал, лавка, где продают магию в розницу, больше всего напоминала аптеку с той только разницей, что под стеклом витрин вдобавок красовались вечные перья на любой вкус и кошелек.

— Знаешь, а ведь лавки в Среднем городе обычно открывают гораздо позже, — Аннели встала на носочки, чтобы прошептать это Терри на ухо.

— Там табличка висела, что открыто, — напомнил Риамен, но он и сам уже подозревал неладное. Они до того продрогли, что не задумались, насколько сейчас ранний час.

— Это-то и странно, — выдохнула Аннели. Она отпустила руку Терри и прошлась вокруг витрин, тревожно озираясь.

— Господин Парриш? — запнувшись на сложном для риорского языка шипящем звуке, позвал Риамен. Он поймал настороженный взгляд девушки, и по-своему истолковал его: — Думаешь, если он имперец, то обязательно враг?

— Я ничего такого не думаю. Это ты сказал, — покачала головой Аннели.

— Я всю жизнь прожил в Акато-Риору. Разве это не делает меня таким же риорцем, как вы, молодые люди? — раздался совсем рядом незнакомый голос, по старчески чуть надтреснутый. Терри начал крутить головой при первых звуках, но ему пришлось подойти к прилавку вплотную, чтобы увидеть хозяина лавки. Он сидел на небольшой приставной ступеньке и явно собирался что-то чинить. Рядом на полу стоял ящик с полным набором столярного инструмента, где даже небольшому рубанку нашлось место.

— Господин Парриш? — на всякий случай уточнил Терри.

— Собственной персоной! А вы мои невольные помощники, — с заметным удовольствием прокомментировал лавочник. — Мне понадобятся твои ловкие руки, мой дорогой мальчик, — с этими словами он пошарил в ящике и безо всякий церемоний протянул Терри отвертку. Тот принял ее и с недоумением стал ждать дальнейших указаний.

Лавочник встал и показал Терри, что столешница прилавка в одном углу стала свободно ходить туда-сюда.

— У меня уже давно не настолько крепкая спина, чтобы подбираться к этому винту, — с некоторой даже гордостью за почтенный возраст своей спины сообщил Парриш. — А он время от времени срывается. К вашему сведению, я не из тех людей, кто станет терпеть такую наглость. Тем более, следом за первым могут сорваться и остальные винты.

Терри молча выполнил задачу и вылез из-под стола здорово обескураженный и растрепанный. Проверил прилавок и удостоверился, что столешница больше не скользит. Аннели широко улыбнулась в ответ на его озадаченный взгляд.

— Мы с поручением от мастера Энеаса, — от улыбки голос ее прозвучал звонче и нежнее, чем обычно. — И я вижу, что вы с ним и впрямь должны были сдружиться. Вы очень похожи на него.

Господин Парриш сел на высокий табурет. Поправил пестрый шейный платок и достал из кармана дорогого жилета часы на цепочке. Мельком проверил время и захлопнул крышку.

— То-то я гляжу, что студенты из Академии пожаловали. Подумать только, как вовремя старина Энеас прислал помощников! У меня витрины совсем запылились, милая моя, — он с виноватым видом развел руками. — Вы ведь не откажете в помощи старику? А я пока заварю для вас чай. На улице настоящий кошмар, — он выглянул в окно и удрученно покачал головой, будто совсем не рассчитывал, что наступит Темная декада и принесет с собой заморозки.

Аннели без раздумий кивнула, а Терри пожал плечами. Не то чтобы он был в восторге от такого поворота событий, но не видел смысла отказывать в ответ на вежливую просьбу. Учащиеся королевской Военный школы, может, и не приучены к регулярной грязной работе, но три года в Академии избавили наследника дома Риамен от излишней щепетильности в подобных вопросах.

В итоге лавочник гонял их с поручениями до девятого часа. Уже в лавку потянулись первые покупатели, а Терри все еще возил кисточкой по оконной раме, обновляя слой корабельного лака. Правда, Парриш не обманул насчет чая и даже на плотный завтрак не поскупился.