— Кого? От кого охранять?

— Не велено разглашать, сотник, — в его ответе послышалось беспричинное превосходство.

Растянув губы, Риттау изобразил улыбку, а сам между тем высчитывал угол атаки. Если прижать парня, ударить виском о косяк, а потом заломить руку, он расколется. Сам виноват будет. Но Рагнар потом станет таскаться следом и нудить, что «особые» не имеют права запугивать дворцовую охрану.

— Что значит «не велено разглашать»? Я повторю по слогам, мне не сложно. Сот-ник. Королевская гвар-дия. Я отвечаю за безопасность короля головой, а тебя и знать не знаю. Или ты прямо сейчас докладываешь, кто ты такой и что тут делаешь, или…

— Мое имя Хале Маттила, служба безопасности Белого Дворца. Я охраняю короля, — выпалил безопасник, мучительно краснея.

Риттау с сомнением посмотрел на табличку, сообщающую, что за дверью находится Малая библиотека. Там держали архивы, причем бесполезные. Бесконечные и скучные описания земель да разного рода бестолковые истории. Впрочем, если речь шла об Эриене, любые догадки теряли всякий смысл. Если королю что-то понадобилось в тех архивах среди ночи, он вполне мог взять за шкирку рагнаровского щенка и усадить рядом с дверью, чтобы учился сторожить. Или, что еще вернее, служить.

— Чудно, я как раз искал его. Пропусти, у меня важный разговор.

Безопасник отчаянно замотал головой. Вот такую реакцию Риттау считал искренней и подходящей случаю. Он не удивился, услышав:

— Велено никого не пускать, сотник.

— Подожду здесь, — легко согласился Риттау и, ничуть не смущаясь, уселся на низкий подоконник. — А ты пока подумай, что будешь делать, если соврал мне прямо в глаза, Хале Маттила.

Риттау смотрел дружелюбно, пряча за легкой улыбкой собственные мысли. С тех пор, как ему пришлось бегать за изворотливым убийцей по всему дворцу, он стал иначе относиться к любой странности. Если бы он тогда вовремя прижал к стене канцеляриста, подозрительно плохо осведомленного о делопроизводстве, королю не пришлось бы зашивать рану на животе. И не понадобился бы новый сотник на место прежнего.

Поскучав в тишине некоторое время, Риттау решил, что он недостаточно поработал с безопасником.

— А ты давно служишь во дворце, Маттила? Почему я тебя никогда не видел?

— Недавно приняли, сотник. Неполных три декады прошло, — понизив голос ответил стражник.

Риттау оценил, что парень понимает, что болтать на посту запрещено, но он был слишком «зеленым», чтобы не реагировать на вопросы сотника королевской гвардии. Или не слишком дорожил своим постом — такой вариант тоже исключать не стоило.

— Имя у тебя странное, Хале Маттила. Откуда ты родом?

— Почему странное? — стушевался молодой безопасник. — Я вырос на ферме недалеко от Риордана, и деды мои там всю жизнь прожили. Недалеко и речка есть — так же зовется, Матти. Я, выходит, «с Матти» — потому имя такое.

— Речка, значит? — насмешливо протянул Риттау. Его начинал забавлять этот парень, который искусно балансировал на лезвии подозрений, будто канатоходец-жонглер с факелами. Слово скажет — хоть прямо сейчас руки ему за спину крути, второе скажет — и впрямь деревенский простак, из таких, у кого тавро на лбу выжжено. Точь-в-точь сын Риамен, только и разницы, что в одном видна порода и хорошее образование, а на втором Создатель решил отдохнуть.

«Надо будет спросить у Рагнара, где он таких берет, и готов ли за каждого артиста головой отвечать», — подумал Риттау, глядя холодно и внимательно подмечая каждое движение стражника, но при этом не прекращая вежливо улыбаться.

— Нелегко тебе служить во дворце, паренек «с Матти», а? Безумный король на то и безумный, что держит всех на коротком поводке. Мы, столичные, привыкли к его выкрутасам, а у вас на ферме, наверное, до сих пор никто и не слышал о его… привычках.

Хале Маттила недоверчиво уставился на Риттау. Тот отметил, что глаза у него не такие, какие бывают у коренных риорцев: слишком уж «разбавленным» был яркий синий цвет.

Наглую имперскую зелень так просто не скроешь. Всегда и везде пролезет.

— Я… н-не….

От необходимости отвечать безопасника спас сам король. Дверь библиотеки отворилась, выпуская монарха. Риттау легко вскочил, низко поклонился. Эриен смерил взглядом своих людей, особенно пристальное внимание досталось сотнику. Если судить по стиснутым кулакам и острому взгляду, он слышал если не всю беседу, то кульминацию — точно.

— Ты, — он ткнул пальцем в вытянувшегося по струнке стражника. — Свободен. Иди отсыпайся или в карты в дежурке играй, если желаешь. Узнаю, что болтаешь о чем не следует — натравлю вот этого, — Эриен небрежно кивнул на сотника и грозно переспросил: — Понял?

Хале Маттила подтвердил, что понял, и быстрым шагом покинул пост. Риттау проводил его задумчивым взглядом, пообещав себе заняться этим фермером вплотную как только появится время.

Эриен жестом приказал следовать за ним.

— А у тебя что? — спросил он на ходу, будто забыл, что лично поручал сотнику предупредить развитие возможных проблем с сыном Риамен. Как-никак после изгнания матери, тот мог повести себя неправильно. Да что там, он и повел себя неправильно, по-детски, будто ему не семнадцать, а в лучшем случае лет десять. Но Риттау считал, что любая живая реакция лучше, чем тишина над темным омутом. Об этом он и собирался докладывать.

— Терри Риамен, ваше величество, единственный сын Лассель, но не единственный сын ее мужа, хоть это к делу и не относится. Разве что можно учесть на будущее… Я поговорил с ним, объяснил, в чем дело. Парень неглупый для своих лет. У него явно есть способности к точным наукам — за семь лет ни разу не получил на экзамене оценку ниже, чем «Превосходно».

Эриен не сбавил шага.

— И что? Он сын моего финансового советника, ты ожидал чего-то иного?

— Но при этом в нем хитрости нет, он простодушен и даже в чем-то наивен.

Король оглянулся через плечо.

— Не пойму, к чему ты клонишь. У меня таких простодушных наивных идиотов — полдворца. Я убийц и заговорщиков вычисляю только на том основании, что они умнее прочих, выделяются, — раздраженно ответил он.

— На вашем месте я бы направил мальчика в то место, где его таланты оценят по достоинству. Безусловно, он сможет принести пользу науке.

Эриен остановился. С минуту, не меньше, он рассматривал лицо Риттау, будто пытался разглядеть его потаенные мысли.

— Ты хочешь отдать его Арчеру? — переспросил он недоверчиво.

— На определенных условиях, — кивнул Риттау. — Он либо справится и станет лучшим из лучших, либо мы узнаем, как долго склонные ко лжи выродки могут продержаться на рыбной диете.

Круглая площадь с фонтаном перед Академией была полна народу с раннего утра. Начинался первый день Ярмарки, и высокие ворота вот-вот должен был открыть Неспящий. Люди, в особенности охочая до зрелищ малышня, собирались, чтобы поглазеть, как железный страж оживет и сойдет с постамента.

Терри сидел на веранде под хлопающим пурпурным пологом и, откинувшись на спинку неудобного стула, наблюдал. Ждал. Размышлял. Перед ним стояла белая чашка с нетронутым чаем, а на блюдце лежала карточка со звездой Академии. Терри старался на нее не смотреть, но взгляд постоянно возвращался к острым синим лучам на белом фоне, расходящимся от стилизованной буквы «А».

Пригласительная карточка в Академию стоила очень дорого, и воспользоваться ей можно только во время очередной Ярмарки. Или ждать следующей, но когда она еще будет — о том одному Верховному известно. Ну или королю. Терри всегда думал, что Академия сама решает, когда открывать ворота, но теперь понял, что у короля куда больше власти, чем принято считать. Уж больно «вовремя» Терри получил приглашение. В подобные совпадения мог поверить только ребенок.

С последними детскими иллюзиями Терри попрощался в зале суда.

Подошел подавальщик с небрежной каштановой копной на голове и равнодушно спросил, позволит ли гость взять освободившийся стул, если он, конечно, не ждет кого-нибудь еще. Терри едва не подскочил от неожиданности — настолько он был погружен в свои мысли, что любое вторжение извне воспринималось как угроза.