— Слышал, туда отправляются те, кто много рассуждает. Ты что, деревня, веришь в призраков и сказки? — усмехнулся Эйде.

— Да уж пришлось поверить, когда в однажды темном коридоре увидел белое мертвое лицо и на нем черные глазищи, — проворчал Маттила, с содроганием вспоминая явление мстительного духа. Он тогда так и не понял, чем провинился перед Хранителями, но все в итоге обошлось благополучно. Никто не умер. Даже на ферме Матти — он с замиранием сердца ждал письмо из дома, но там тоже все было в порядке.

— Значит видел? И доложил?

— Так точно, не стану же я молчать.

— Ну вот и не спрашивай теперь, почему тебе не на пост, а в город. Теперь ты у Рагнара на особом счету. Всегда будешь ходить её искать, попомни моё слово.

— Её?

— Этот дух только по ночам злой дух, а днем это девчонка… ну, с виду безобидная, но кусается больно, — быстро раздражаясь, объяснил Эйде, но тут его внимание привлекло движение на одном из экранов, которое сменилось расплывчатым светлым пятном, а затем резко — пышным красно-черным кустом, и координатор оглянулся. — Ты что, все еще здесь? Живо дуй к старой водонапорной башне. Мимо неё идет кто-то с двадцать шестой линзой, и, полудурок этакий, так мимо и пройдет!

Утро минуло и не запомнилось, будто его и не было. Терри пытался заполнить его делами, но ничего не успел. Стрелки на часах прыгали вперед, стоило хоть ненадолго отвлечься. В полдень Терри пообещал Арри, что пойдет обедать и выяснит во второй равинтоле, где живет Тармо Перту, но спустя четверть часа внезапно обнаружил, что сидит с мокрой головой на каменном бортике фонтана перед воротами. В полном одиночестве. Он и дальше бездумно следил бы за тем, как разбегается рябь по воде, но тут на бортик с легким стрекотом опустилась механическая птичка. Сложила крылья. Терри протянул ладонь. Пташка не шелохнулась, даже не повернула голову, как на ее месте поступила бы живая. Механическая птичка ничего не боялась.

— Ты что-то хочешь мне передать? — тихо спросил Терри и осторожно, боясь повредить, взял птичку в руки. Она оказалась неожиданно тяжелой и горячей. Острые коготки, лишившись опоры, мгновенно сжались и до крови оцарапали ладонь. Черные агатовые глаза смотрели прямо на Терри. В прошлый раз эта птичка принесла короткую записку от Карьяна. В этот раз к тонким лапкам из полых трубочек не был привязан листок бумаги. Зачем же в таком случае она прилетела?

— А клюв-то ты разинуть не можешь, — хмыкнул Терри, поглаживая ее большим пальцем по спинке. Под длинными тонкими пластинами, имитирующими перышки, с тихим шорохом проворачивалось медное зубчатое колесико. Клюв в самом деле был лишь грубо намечен согнутым треугольником. Неживая птица была немой. Что, впрочем, нисколько не мешало Терри с ней разговаривать.

Водилась за ним такая привычка — беседовать с изобретениями. Обычно со своими. Но птичка была до того хорошо сделана, что Терри даже стало досадно, что на этот раз в основе проекта Карьяна не лежали его наработки или хотя бы идея.

— А может, он и тебя украл у какого-нибудь наивного первокурсника с книжкой старых стихов под подушкой, м? Молчишь? Выгораживаешь ты его. Вы все его выгораживаете, — укоризненно сказал Терри, раскрывая ладонь, чтобы механическая пташка могла улететь, если ей вздумается. Ему было интересно понаблюдать, как она раскрывает слюдяные перепончатые крылышки — в прошлый раз не успел рассмотреть.

Слишком увлекся. Рядом раздался тонкий свист, и Неспящая птичка встрепенулась и вспорхнула.

— Это моя птица, — холодно проговорил Карьян за спиной Терри. — Не трогай.

— Она сама ко мне прилетела, — Терри задрал голову, провожая взглядом полет маленькой волшебной вещи. Птичка носилась кругами, как ошалевший Светляк Арри, и время от времени на ее крыльях вспыхивал ослепительный блик, усиливая сходство с летающим фонариком. — Я уж было подумал, что ты опять хочешь мне что-то предложить.

— Я второй раз не предлагаю.

Терри промолчал. Ему нравилось сидеть, подставляя плечи теплому солнцу, слушать шум падающей воды в фонтане. Ему даже птица Карьяна нравилась. Единственное, что отравляло безмятежное утро — присутствие самого Карьяна, который, казалось, родился и вырос с одной-единственной целью — преследовать Терри и учить смирению. Даже если закрыть глаза и не смотреть, все равно оставался его заносчивый холодный голос и раздражающая отрывистая манера разговаривать.

— И потом. Радек в лечебнице. Из-за тебя.

— И тебя могу отправить, — спокойно предложил Терри, лениво приоткрыв один глаз. Он не боялся пропустить удар. Карьян ни за что не напал бы первым среди бела дня, он был куда более осторожной змеей, чем его адъютанты. А сам Терри сейчас был готов разве что обмениваться угрозами, а вовсе не кулаками махать.

— Можешь попробовать, — согласился Карьян и, наконец, замолчал. Сунул в карман металлический свисток на ленте.

Механическая птичка снова опустилась на каменный бортик рядом с ладонью Терри, нахохлилась и замерла, глядя на него черными бусинами неживых глаз.

— Смотри, она опять ко мне прилетела. Я нравлюсь ей больше, чем ты, — ухмыльнулся Риамен. Он с удовольствием смотрел, как заливается краской лицо Карьяна. Прототипы обычно доставляли создателю немало неприятных сюрпризов, но не было ничего унизительнее, чем потеря опытного образца.

— Позёр, — пренебрежительно бросил лучший студент и подошел к пташке. Опустился на корточки перед ней и оказался нос к носу с Терри, сидящим на бортике фонтана. — Я могу взять и доработать любой твой проект, а вот ты никогда не справился бы с этой малышкой и вообще с Неспящими.

— Вправь сперва своей пташке мозги, чтобы отличала своих от чужих, — посоветовал уязвленный до глубины души Терри. — Вдруг я случайно сломаю её, когда она прилетит в следующий раз?

Карьяна будто кто-то ударил. Он дернулся и порывисто схватил пташку, кажется, вовсе не заботясь о том, чтобы не повредить хрупкие шарнирные сочленения.

— Не трогай, — повторил он. На этот раз его голос обжигал холодом.

Терри встал, одёрнул мятый мундир. Глянул на Карьяна исподлобья.

— Ты меня тоже не трогай, понял? И друзьям своим запрети. Иначе в следующий раз я сверну шею твоей фальшивой птичке.

— Не посмеешь! Я добьюсь, чтобы тебя стерли, если ты это сделаешь. Ломать прототипы запрещено.

Терри покачал головой. Даже не верилось, что лучший студент на курсе еще не понял, что не все изобретения одинаково важны. Уж на что Арри цеплялся за свою идею живых фонариков, но все равно понимал, что нужно заниматься разработкой совсем других вещей, если хочешь, чтобы в нынешней Академии тебя ценили.

— Арчеру есть дело только до оружия. На все остальные прототипы ему наплевать, — снисходительно объяснил Терри. Выдержал вежливую паузу, дожидаясь ответа, но Карьян молчал. И Терри ушел, сжав кулаки, чтобы не выдать, как дрожат пальцы от ярости. Ушел, чувствуя себя победителем. Паршивое какое-то было чувство, будто досыта наелся сладких фруктов с пятнами гнили.

* * *

— Пригрозил, что сломаешь карьянову пташку? — брови Арри взлетели вверх и потерялись под отросшей челкой. Он отложил ложку и во все глаза уставился на друга, который вполголоса рассказывал о разговоре у фонтана. В равинтоле было многолюдно и шумно. За каждым столиком сидели по двое-трое, и никому не приходило в голову приглушать голос — чай, не в библиотеке. Во время ужина можно было отдохнуть от строгой дисциплины.

— Только когда он завел свою любимую песню о том, что я ни на что не годен, — сумрачно объяснил Терри. Ему есть не хотелось, и он лениво крошил кусок хлеба в нетронутый суп. — Я намекнул, что его птичка тоже особой ценности не представляет.

— Зря ты так думаешь, — покачал головой Арри. — Это же вторая успешная автома за сколько лет? Десять? Когда Неспящего перед воротами поставили, не помнишь?