— Похоже.

Эта снисходительность резала по живому не хуже ножа. Надо же, похоже!

— Молодой человек, а как вы оцениваете ультиматум короля и ситуацию в целом, позвольте полюбопытствовать? — Верховный магистр прошел мимо них и сел в свое кресло. Ножки тихо скрипнули, когда он придвинулся к столу и положил локти поверх разложенных бумаг.

Терри смотрел на него и не знал, что ответить. А ответа ждали столь же нетерпеливо, как почуявший близость победы противник за шахматным столом. Кабинетные часы оглушительно отмеряли счет потраченным секундам. Не было тишины, чтобы сосредоточиться и как следует подумать. Карху снова достал из портсигара папиросу и катал ее в пальцах. Арчер с тихим шорохом выводил пером размашистую надпись — не на Распознающем бланке, а на простой писчей бумаге.

Часы потихоньку подводили длинную стрелку к верхней точке, и Терри поглядывал на нее с нарастающей тревогой. Почему-то сердце начинало сбоить из-за ожидания, что вот-вот мерное тиканье собьется, клацнет механизм боя, и начнет отсчитывать томительные десять ударов.

— Он… притязания короля противоречат декрету о независимости Академии? — наконец выдавил Терри, глядя в сторону. Он без труда связал воедино Хэвеса, благодаря которому на карте мира выросло безобразное пятно империи О-Диура, Верховного магистра риорской Академии магии и эту печать, которая после всех доработок будет надежно скрывать от посторонних глаз опасные письма. Он понял, о чем король столь прозрачно намекал Арчеру.

Но побоялся сказать правду, потому что знал, какой ответ понравится Арчеру.

Ответ, конечно, понравился. Верховный магистр перестал сверлить бакалавра ледяным взглядом и с озабоченным видом покивал.

— Именно так. Рад, очень рад, что вы такой сообразительный юноша, Терри Риамен. Я понимаю, насколько вам тяжело противостоять королю. Он не привык спрашивать, только требовать. Я так думаю, что и в Академии вы оказались не по своей воле. Ваша история может вызвать только сочувствие. И я готов пойти вам навстречу.

Арчер аккуратно сложил листы в папку, с какой-то даже нежностью затянул завязки бантиком и передал её Карху, попросив безотлагательно отнести документы в архив. Смотритель без возражений встал, сунул папиросу в рот, а папку — под мышку. Табачным дымом потянуло ещё до того, как он закрыл за собой дверь. Карху, должно быть, держался из последних сил, чтобы не закурить в присутствии Верховного магистра.

— У меня есть некоторые подозрения, связанные с вашим происхождением и трагической судьбой вашей уважаемой матушки. Слушайте меня внимательно, молодой человек, но дайте слово, что это останется между нами. У короля есть секретное оружие, и вы должны понять, что это такое. Невнятных слухов предостаточно, но мне нужно, чтобы он доверился вам. А вы в свою очередь — мне.

«Вы забрали мою печать, чтобы тайком поставлять в О-Диура, а теперь ждете, что я предам моего короля? Вот так просто?» — мрачно думал Терри, не осмеливаясь возражать вслух. Неспроста же Арчер отослал Карху — не хотел, чтобы у этого разговора были свидетели. Внимательные серо-зеленые глаза Арчера будто видели бакалавра насквозь. И все его сомнения — тоже.

— Король за барьером, — предупредил он с легкой укоризной предупреждая любое возражение. — И если он вдруг обнаружит, что вы стали… ну знаете, спокойнее… он, конечно, выскажет мне своё недовольство на каком-нибудь официальном мероприятии. Но это ничего уже не изменит. Для вас.

Наконечник вечного пера выводил Терри из себя, то оставляя за собой то жирную полосу чернил, то напротив, на сухую царапая бумагу. Не оставалось сомнений — сломанное перо выдали как часть наказания.

Писать развернутые объяснительные, вместо того, чтобы коротко и ясно назвать техника жадным упрямцем, Карьяна — вором и подлецом, а Радека — зарвавшимся грубияном, было непросто. Приходилось изобретать корректные и обтекаемые формулировки, а перо было настолько своевольным, что казалось, будто оно противится и отказывается писать пустые фразы.

Терри поднял глаза на смотрителя. Карху катал в пальцах новую папиросу и задумчиво поглядывал поверх головы бакалавра на приоткрытую форточку. Что-то в его поведении казалось странным, неправильным. Он был слишком… слишком спокоен для рядового дежурного смотрителя. Почему-то сами собой вспоминались те двое на суде. Риттау и степняк, имени которого Терри не смог бы вспомнить даже если бы ему пообещали ключи от личной лаборатории.

— Что, Риамен? Не знаешь, что придумать? — добродушно усмехнулся старший магистр, заметив, что бакалавр давно не пишет.

Его недоверие обожгло как пощечина. Терри даже не думал лгать. Он всего лишь считал необходимым сохранить лицо. Мать учила его делать все «как подобает». Как бы он не опростился с тех пор, сознательно уходя от роли ее наследника, где-то в области позвоночника все еще торчала вбитая с малолетства кочерга образцового воспитания.

— А что бы вы посоветовали… «придумать»? — с прохладцей поинтересовался он, понизив голос, чтобы за приоткрытой дверью кабинета никто не услышал этот вопрос.

Карху заложил папиросу за ухо.

— Могу сказать, чего бы я не советовал. Не пиши о том, что король завербовал тебя, потому что доступ к личным делам студентов практически свободный. Ты же не хочешь, чтобы тебя все считали наблюдателем от короля в академии?

— А это противозаконно? В моей семье считали честью служить королю и стране, — еще суше и на полтона тише откликнулся Терри, вспоминая агитку, которую увидел сегодня утром. Очевидно, с некоторых пор Академия начала противопоставлять свою сияющую непорочность окружающему мраку. А король, должно быть, этот самый мрак и олицетворял. «Король за барьером» — сказал Арчер, и от его слов до сих пор во рту кислый привкус остался, словно от несвежего супа.

Карху добродушно хмыкнул. Его отросшие зачесанные на уши баки придавали ему неиллюзорное сходство с лесным котом. Смотритель размял массивные плечи и откинулся на спинку стула.

— Забавно, что ты заговорил о семейной чести, Риамен. Вот уж вправду говорят: человека поймать проще, чем рыбу. Послушай его и сам поймешь, на какую наживку он клюнет, — Карху сделал характерный жест, каким подманивают собаку: потер подушечки пальцев и сложил губы трубочкой. Терри отстранился. Нахмурился и отложил перо в сторону.

— Послушайте… — начал он, но Карху не стал его слушать. Вместо этого он поднялся и обошел Терри со спины. Приятельски хлопнул по плечу и бесшумно прикрыл дверь в кабинет. И прислонился спиной, чтобы точно никто не открыл.

— Нет, сперва ты послушай, высокородный. Здесь тебе не военная школа, чтобы незаурядный патриотизм демонстрировать кому ни попадя, а мы не гвардейцы, чтобы пятки его величеству лизать. И ты, Риамен, ты тоже больше не гвардеец. Ты понял, что это значит?

— Что я не должен лизать королевские пятки? — вымученно улыбнулся Терри.

— Что-то в этом духе, да. Если бы ты был нужен своему королю или стране, они не отдали бы тебя в Академию. А если отдали, а теперь спохватились — на что это похоже? Им нужен не ты сам по себе, им нужен осведомитель, понял?

Терри запустил пальцы в волосы, как всегда делал Арри, стоило ему разволноваться. Как ни странно, это действительно помогло собрать разбегающиеся мысли в кучу:

— Я понял, — медленно проговорил Терри, глядя Карху прямо в глаза. — Я понял, как проходит собеседование на квалификацию безопасника.

— Свежая мысль, — восхитился смотритель и беззвучно хлопнул в ладоши, изображая аплодисменты. — Считаешь, что при этой беседе не будет ни одного представителя службы, и хватит моей личной рекомендации?

— Очевидно, нужно кого-то пригласить, если вашей личной рекомендации недостаточно, — растерянно кивнул Терри. Он колебался. Стоит ли без обиняков заявить, что опознал в Карху сотрудника службы внутренней безопасности Академии, или нет?

Мужчина вытащил папиросу из-за уха и сунул в рот. Прокатил языком из стороны в сторону и хитро прищурился.