Король подошел к Терри и хлопнул его по плечу газетой, свернутой в плотную трубку.

— Тебе не кажется, что ты подошел слишком близко к принцессе, Риамен? Не ослепнешь?

Быть может, именно в этот момент монарх решил, что зарвавшегося бакалавра следует наказать?

Да, пожалуй. Именно в этот момент.

* * *

Стол накрыли на четыре персоны. Напротив Терри села принцесса. Наберись он решимости, мог бы без труда дотянуться до ее узкой ладони. Но ему хватило грозного предупреждения, и потому Риамен избегал даже смотреть на нее прямо. Довольно и того, что король не спускал потемневших глаз с племянника и, любезно улыбаясь, интересовался, не угодно ли почетному гостю отведать свежайшей рыбы.

— Еще ночью плавала в заливе, — похвалился король и стал спрашивать у слуги, какие блюда он может назвать.

— Филе в сырном кляре, ваше величество, — допустим, отвечал слуга. И король немедленно оборачивался к племяннику и величественным тоном спрашивал у него, как он находит филе в сырном кляре. Терри сообщал, что никогда не пробовал такого угощения. И король требовал новый рецепт от слуги, который, судя по всему, не мог понять правил этой странной игры. Зато их очень хорошо понимал Терри. Сперва он думал, что это такая шутка и Эриен вот-вот рассмеется, но тот и не думал смеяться. В какой-то момент Терри решил, что это такая недвусмысленная угроза, и приготовился к худшему, а спустя дюжину разнообразных рыбных блюд обреченно подумал, что готов на что угодно, лишь бы только этот спектакль немедленно закончился.

И он закончился. Эриен вдруг потерял к странной игре интерес, жестом отослал слугу прочь, а сам взял газету, сорвал бечевку с печатью и развернул первую полосу. Анонсы и объявления его не слишком заинтересовали, вдумчиво читать король начал с последней страницы, где располагалась криминальная хроника и некрологи. Принцесса бросила на отца настороженный взгляд, но тут же опустила голову, стоило ему поднять глаза.

— Поразительно, — с неудовольствием проговорил Эриен, откладывая выпуск «Королевского вестника» в сторону. — Моя «серая гвардия», которую я всячески выгораживаю перед начальником Управления порядка, лезет в такие дела, которые ее совершенно не касаются. Вы спросите меня, а занимаются ли они теми задачами, которые поручил им я? Нет, не занимаются. И вот так всегда.

Ему никто не ответил. Терри не мог, потому что нервничал. А когда он нервничал, то был неловок и неразговорчив сверх обычного. Он уже уронил вилку и недалек был тот момент, когда на пол со звоном полетит нож. Или книга, которую он положил на стол рядом с собой.

Страшная неловкость, сразившая Терри, имела причину — по правую руку от него сидел и скалился в фальшивой улыбке сотник Антеро Риттау. Глаза у него были холодны, как лед, а сам он даже не притронулся к белоснежной чайной чашке, от которой поднимался восхитительный медовый аромат.

Второй раз Терри уронил прибор, когда подавальщик с безупречными манерами отточенным движением поставил перед ним тарелку с запеченной в сырном кляре рыбой, небрежно посыпанной мелко порубленной зеленью. Рядом в аккуратную миниатюрную мисочку налили темный тягучий соус и пододвинули поближе к растерянному и побледневшему гостью свежий овощной салат.

— Отчего же вы не едите, Риамен? Антеро Риттау докладывал, что вы предпочитаете рыбу, — улыбнулся король. Сам он с удовольствием ел перетертые в пюре вареные томаатти с кусочками рубленых овощей и закусывал ароматными поджаренными хлебцами.

Вот тогда Терри и уронил нож. В тот. Самый. Момент.

«Докладывал? — с ужасом подумал Риамен. — Спустя столько лет?»

— Господин Риамен, помнится, утверждал, что может питаться одной лишь рыбой, — вежливо подтвердил сотник. — Я удивлен, что сейчас он отказывается от своих слов.

Терри так сильно сжал бокал с фруктовой водой, что тот жалобно треснул, и на скатерти начало расплываться розовое пятно. Чтобы не привлекать внимание к досадному происшествию, Риамен поспешно поставил стакан на тарелку, а пятно накрыл салфеткой с вышитыми золотой нитью листьями плюща.

Для него самого тот давний разговор так и остался незаживающей раной. Когда-то он попытался доказать, что вовсе не выродок. А вместо этого доказал, что его слово ничего не стоит. Попытавшись обхитрить Риттау, он потерял все то, что не успели отнять в зале суда. Не пытайся он тогда строить из себя того, кем не является, сейчас служил бы короне. Да, с поражением в правах, но…

— Простите мне мою неловкость, — пробормотал он несчастным голосом и виновато посмотрел на принцессу — вовсе не такое впечатление он мечтал произвести на нее. Она тоже ничего не ела, а только смотрела на отца с невысказанным вопросом и тревогой.

— Ваше величество, вы обещали выслушать меня за завтраком, — негромко сказала она, нервно комкая белоснежную салфетку.

Ложка в руке короля на миг замерла над тарелкой.

— Вас не научили терпению, принцесса?

— Простите, ваше величество, — она потупилась. На бледных щеках медленно растекался нежный румянец.

Эриен взял очередной хлебец и ткнул им в направлении племянника.

— Вы словно оскорблены, Риамен? Вам не по нраву мое угощение?

Терри в это время подали очередной прибор, завернутый в салфетку. Он принял его, стараясь не смотреть на паскудную понимающую ухмылку сотника. Слуга в белой ливрее с золотым кантом явно был оскорблен до глубины души подобным поведением и едва сдерживал негодование из-за нарочитой неловкости королевского гостя. Он стискивал обеими руками серебряный черпак для фруктовой воды и явно был готов использовать его в качестве оружия.

— Благодарю за щедрость, ваше величество. После известия о том, что рыба ушла, я подумал, что она станет дороже, — Терри показалось, что он ловко ушел от ответа.

Показалось.

— Вам ли сомневаться в моей щедрости, Риамен? Прибавьте к украденной из казны сумме ваш полный пансион в Академии и получите в итоге примерную стоимость, в которую я оцениваю вас, дорогой мой племянник, — как и следовало ожидать, король особым образом выделил слово «дорогой».

Терри не нашел, что сказать в ответ, а потому взял нож и вилку и отрезал от рыбы кусок. Положил в рот и начал медленно жевать, убеждая себя в том, что он полукровка и ему ничего не будет. Подумаешь, рыба! Он и кусок красного мяса после таких резких слов не побоялся бы съесть. Если древней, материной крови не хватает на то, чтобы окрасить его волосы в благородное серебро, значит, он не должен отравиться. Не должен ведь?

— Отец!

Принцесса Эсстель резко отодвинула тарелку. Жалобный, рассыпчатый звук удара фарфора о стекло расколол тишину в трапезной. Король исподлобья взглянул на дочь и попросил ее вести себя как подобает. Терри наколол на вилку еще один кусок и, обмакнув в соус, продолжил вдумчиво жевать. Жевать — это еще полбеды. Труднее всего заставить себя проглотить. Тем более когда три Древних с разной степенью интереса и брезгливости наблюдают за тем, как он жует.

— Он — сын Лассель Риамен, отец!

— Скажи мне что-то, чего я не знаю, — холодно ответил король. — Удиви меня.

Терри медленно, очень медленно ел рыбу и, к своему облегчению, отмечал, что, за исключением странного неприятного привкуса во рту, это не причиняет ему особых мучений. Намного неприятнее было наблюдать за тем, как на щеках принцессы стремительно выцветает румянец. Она промокнула мятой салфеткой уголки губ. Встала, заставив стул сварливо скрипнуть ножками по полу.

— Прошу меня извинить, — пробормотала она, пряча глаза.

Терри обрадовался случаю встать — разумеется, из уважения к даме — и при этом в очередной раз уронить прибор. Надо же, какая досада! Он спиной чувствовал пристальный взгляд слуги, вооруженного черпаком на длинной витой ручке.

«Когда тебя будут кормить ядом, поймешь, почему я роняю вилку», — подумал Риамен, не чувствуя раскаяния за неловкость. Они с принцессой стояли друг напротив друга, не решаясь встретиться глазами, а король сидел во главе стола, внимательно разглядывая подрумяненный хлебец и все больше мрачнел.