И это при наличии «сопротивления высоким температурам». Маленького, зато своего. И воин, закованный в броню, словно в консервную банку, сейчас продал бы душу за возможность обрести этот навык. Потому как серебряный оттенок его доспеха постепенно начинал напоминать раскаленный металл. Но даже так он продолжал колокольным перезвоном отгонять наступающие щупальца.

И волны силы, что расползались по кратеру с каждым ударом колокола, заставляли их корчится в муках у самой земли. Для остальных же лучник уже натягивал тетиву...

Это точно обычные люди?

Нет.

У людей не может быть такой силы, но вот у их артефактов...

Хотелось улыбнуться, но голова даже не успевала появиться на теле, как берсеркерша градом ударов обращала ее в фарш.

Но мне было уже плевать.

Пусть разрывают бесконечный поток пронизанных кислотой лоз; пусть сражаются, расшибая в кровь тела врагов и превосходя пределы разумного; пусть комбинируют способности, способные напугать своей силой даже далеких отсюда жителей крепости; меня это больше не будет волновать на фоне открывшихся перспектив.

Люди не могут сражаться без отдыха, и только их покинут последние силы, как настанет мой черед торжествовать. И артефакты, разделяющие свою силу на троих, станут моим персональным достоянием.

Потому я, не сдерживаясь, накинулся на девушку-берсеркера.

Речи не шло об атаке или захвате. Мое тело было попросту неспособно провернуть ничего подобного. И потому я воспользовался единственной оставленной мне возможностью — начал восстанавливаться. Но вовсе не руки и ноги. Бесформенной и омерзительной кучей плоти я формировал вокруг девушки клетку.

И даже если это не позволит сдержать силы артефакта, едва часть меня проникнет в ее тело, как с боем будет покончено.

Ибо о какой битве может идти речь, когда тело противника разрывается изнутри?

Во всяком случае, таковы были мои потерпевшие крах ожидания.

Потому как кровожадный артефакт был только рад получить в свое распоряжение израненную плоть. И чем больше становилось мое «тело», тем быстрее оно пожиралось.

Тем сильнее становился скованный женским обличием монстр.

Тем яростнее была его жажда крови.

И тем слабее становился рассудок.

Настолько, что вместо попытки уклониться на очередное проявление моего тела, девушка вцепилась в него проросшими в пасти клыками...

Клыками, что не имели ничего общего с человеческим телом. И с каждым укусом они все глубже впивались мне в плоть, поглощая текущую из ран кровь и становясь оттого только острее.

А вместе с тем смертоноснее.

Ибо каждый попавшие внутрь девушки кусок моей плоти переставал отзываться. Словно мне запретили использовать на нем исцеление, либо полностью уничтожили.

Словно вместе с кровью их покидала и сама жизнь...

Такова была цена заполученной девушкой силы.

Артефакт позволял сражаться на равных с превосходящим по силам противником, но взамен пожирал твою душу и тело. И либо ты будешь подкармливать его кровью врагов, либо расстанешься со своей собственной.

Впрочем, у меня в избытке и того и другого.

И я уже не могу дождаться, когда сила латных перчаток перейдет в мое пользование, не заменяя собой возможности «ты, не пройдешь!», но дополняя их, возводя мою силу на совершенно иную ступень.

...

Если я доживу до того момента. Потому как с прожорливостью артефакта могло соперничать лишь обжорство Бени. И то, что один, жрет меня ради защиты, а второй жрет меня ради нападения, сейчас ровным счетом ничего не меняло.

Потому как кулаки девушки-берсеркера никуда так и не делись, а норматив пожирающих меня гурманов удвоился!

Потому от плана «Б — бей», я перешел к плану «Б — отступить и перегруппироваться».

Тем более что много сил для этого и не требовалось. Достаточно было отсечь кусочек себя понезаметнее и «метанием» запустить его прочь от безумной воительницы. Но не прочь из кратера или обратно, в свободную от влияния рунической магии область, а в одну мохнато-хвостатую мишень, размахивающую саблями на сотканном из щупалец монстре.

Я не рассчитываю одолеть тварь в текущем состоянии, раз не могу справиться даже с обычной девушкой.

Но разве мне нужна победа? Разве мне нужно тратить силы на бесполезную бойню, единственной наградой в которой будет разочарование и полное истощение?

Нет.

Мне всего лишь надо прийти на пепелище и забрать себе чужие лавры.

И нет лучше способа создать пепелище, чем стравить врагов меж собой...

Пролетая над полем битвы, я смотрел на берсеркершу. Девушка, не жалея сил, выбивала остатки крови из моего брошенного тела. И с каждым ударом безумие все сильнее поглощало ее сознание. Впрочем, сильно поживиться у нее не получится, потому как я больше не поддерживал исцелением ту груду плоти. В этом попросту исчезла необходимость. Пусть и не по моей воле, но мое тело исполнило отведенную роль — раззадорило кровожадные рукавицы на руках девушки.

После моего прибытия на поле боя здесь не оставалось ни единого трупа, при несметной численности брошенных и растерзанных доспехов. И это свидетельствует о бойне, кровавой резне, что насытила и пробудила кровожадную натуру артефакта. Но разве могут насытиться ненасытные монстры? Исчезновение пищи лишь сильнее разжигает в них жажду битвы.

И тут на сцене появился я — бессмертный, вечно регенерирующий и позволяющий насытиться... не-е-ет, им всегда будет мало. И даже бесконечная жатва не сможет принести столь желанного насыщения, становясь заветной приманкой, дозой, единственной доступной возможность заглушить терзающий изнутри зов...

Но вместо этого я лишь распалю его, многократно усилю, окончательно ломая и втаптывая в грязь остатки человеческой воли. Так чтобы безумие насквозь пропитало ее сущность, так чтобы даже изредка пробуждающееся сознание само возжелало резни, так чтобы ее больше не волновало как и на кого нападать...

[Наслаждайся]

[Наслаждайся]

[Наслаждайся]

От такой нагрузки на мозг берсеркерша замерла. Ее сознание и раньше практически подавлялось воздействием артефакта, но теперь, когда на нее оказала влияние моя способность, превращающая даже искру в бушующее пламя... страшно представить, что творится в этот момент у девушки в голове.

Благо, вскоре это будет уже не моей заботой. Осталось только указать ей верное направление...

[Смотри на меня]

Или не только ей.

Потому как улучшенная несколькими достижениями способность, радиусом действия накрывала весь кратер. И силы ее более чем достаточно, чтобы приковать ко мне внимание всех и каждого...

Внимание бронированного воина, что отбивая набат своим огромным колоколом, подавлял наступление щупалец монстра.

Внимание лучника, что сквозь боль удерживал натянутую тетиву, в попытках поглотить больше духовной силы для следующего залпа.

Внимание берсеркерши, что окончательно утратила человечность и, прильнув к земле, оперлась на перенапряженные, готовые к рывку конечности.

И, разумеется, внимание Сущности, что создала из бушующей у ног тьмы хищную плеть, концы которой не переставали клокотать крошечными клыками.

Впрочем, любоваться моей персоной им осталось недолго. Ибо каждая фигура представления уже пришла в движение.

Разрывая землю силой своих шагов и поднимая пыльные тучи, вперед ринулась берсеркерша. Не отвлеки я на себя ее внимание, и цветочку было бы несдобровать. Этот монстр в юбке и раньше свободно отбивал все нападки Бени, сейчас же, когда его голод был разожжен моей плотью, а разум затуманен гневом... тварь не будет ограничиваться контратаками или парированием. Она идет убивать, рвать на части, терзать плоть и проливать реки крови не столько из потребности, сколько из желания.

Многократно усиленного желания...

И даже с высоты птичьего полета я чувствую исходящую от нее жажду крови, искажающую мир на физическом уровне близ девушки-берсеркера.