Угрозу подобного уровня нельзя игнорировать. И это первая причина, по которой я запустил свое тело в Сущность. Даже если мое тело разлетится мелкими брызгами после первого же удара — плевать. Я — выживу, а вот Сущности придется собственными щупальцами разбираться с неудовлетворенной девушкой.

Стоит ли спросить с него за это дополнительную плату?

Однако где есть первая причина, должна быть и вторая...

Ставка была сделана на лучника. В его боевой мощи я уже успел убедиться. Даже на большом расстоянии взрывы его снарядов наносили серьезные травмы, но главным моментом было не это...

С каждым залпом, с каждой секундой боя и с каждой полученной травмой, скорость накопления духовной силы и, как следствие, огневая мощь его лука лишь возрастала. Я не знаю, что конкретно является причиной этого усиления, но оно мне и не требуется.

Ударит он больно, и этого достаточно.

А разве может подвернуться лучший момент для атаки, чем наличие разом двух противников — меня и Сущности, в зоне поражения выстрела?

Можно сказать, я специально подготовил для него этот момент. А потому оказался готов к появлению огромного сгустка концентрированной духовной силы...

Почти готов.

Ибо огромная сфера, что одним фактом своего существования заставляла окружающее пространство дрожать, пробуждала во мне позабытое чувство страха. Я, может, и могу выжить даже в невыживаемых условиях, но для этого необходимо оставить после себя хоть что-нибудь. Здесь же, глядя как испускаемые снарядом разряды молний испепеляли все на его пути, не позволяя даже коснуться чудовищного скопления духовной силы...

Наверное, я немножко перестарался. Самую, сука, испепеляющую пространство малость.

«Эй, — попытался я достучаться до сидящей внутри меня части Сущности, — ты сможешь пережить это? Я понимаю, раньше мы не ладили, но в тяжелой ситуации и враг может обернуться надежным союзником. Тем более тебе и выживать-то необязательно. Можешь хоть в адских муках скончаться. Главное оставь после себя на память кусочек способный укрыть меня от грядущей звездюлины, хорошо?».

В такие моменты я сожалею, что сидящая внутри меня Сущность не пубертатный подросток, готовый проявить в сети свою львиную натуру от малейшего оскорбления. Тварь говорит только когда это выгодно для нее, и никогда иначе. И потому ответ на заданный вопрос мне придется прочувствовать на собственной шкуре.

Ну, отчасти.

Потому как я уже успел разделиться. И если моя нога под воздействием «метания» улетает вверх, а вторая нога запущена за счет одной лишь физической силы в объятия Бени, то голове досталась самая незавидная участь — используя могущество гравитации закатиться под тушку монстра-щупальца.

Почему именно такой порядок?

Ногой я рассчитываю подцепить себе в инвентарь Беню. И чем больше — тем лучше. Цветик у меня, конечно, живучий, но подставлять его под разрыв энергетической звездюлины совершенно не хочется. Слишком он полезен, чтобы так легко покидать поле боя; и слишком много требует пропитания, чтобы отращивать его заново.

Тем более что за ближайшим кустом рассады придется бежать до города, что еще сильнее повышает приоритет спасения Бени...

Головой же я укатился к земле потому как поддерживать в ней сознание гораздо удобнее, чем крепить его к конечностям. Пусть частичка меня всегда находится даже в самой мелком, поддерживаемом исцелением куске мяса, ассоциируешь себя именно с головой. Это подобно чтению книги одновременно с множеством действующих персонажей. Попытаешься воспринимать себя разом за всех и только запутаешься, разорвешься и ничего не поймешь...

Потому, по возможности, я стараюсь оставаться именно в голове и именно ее посылать в самые безопасные места. И как только сгусток духовной силы разорвется, выжигая все неспособное покинуть его радиус поражения, не будет места безопаснее, чем под брюхом у монстра из щупалец. Ведь как бы сильно его не трепала нескончаемая битва, как бы сильно его не опаляло драконье пламя, и как бы сильно не терзали острые камни рушащейся горы, он оставался живым и продолжал следовать воле своего господина.

Весь в шрамах и ожогах, кожа покрыта сколами и сочащимися кровью трещинами, но монстр все так же с готовностью принимает любой вызов, словно лишь в этом его предназначение. Потому монстр с готовностью клокочет множественными ртами, в ожидании угрозы.

Словно не ему здесь грозит опасность...

Даже если атака превзойдет собой взрыв драконьего пламени, монстр не сбежит.

Впрочем, он был не единственным, кто подготовился к битве. И речь сейчас вовсе не о вооружении или сложной тактике.

Речь о грубой, животной силе, что жаждет кровавых фонтанов и мучительных воплей, жаждет без раздумий и причин сражаться, жаждет битвы, выходящей за рамки мнимой морали и чести, жаждет битвы ради самого факта битвы.

И вся эта жажда отражалась в каждом, едва различимом движении девушки-берсеркера.

Смазанным пятном она врезалась в монстра из щупалец, наплевав на приближающуюся угрозу. Незримым градом ее удары обрушились на монстра, оставляя после себя лишь отголоски, разлетающиеся по кратеру подобно очереди из пулемета и поднимая пыльные всполохи.

И даже направленная контратака монстра оказалась девушке нипочем. Пусть в его щупальце силы было достаточно, чтобы крошить камни и гнуть стальные пластины, девушка не собиралась отступать от угрозы.

И грубая сила столкнулась с грубой силой.

Треща перемалываемыми от перенапряжения костями и разрываемыми мускулами, она перехватила атаку одной рукой, и, сжав мертвую хватку на щупальце, принялась вымолачивать дух из монстра. И каждый удар отзывался на его плоти глубокими трещинами, из которых стекала густая, черная кровь...

... а вместе с ней воздух насыщали губительные миазмы. Даже латные рукавицы изнывали от боли, касаясь этой мерзости, а разум заволакивала пелена.

Любое существо, имеющее хоть каплю здравомыслия и желания выжить, уже бы сбежало оттуда, но только не девушка.

Ибо пока льется кровь, ее будет не остановить.

Кровь, от одного взгляда на которую начинает мутить, а глубоко изнутри прорывается жгучее желание убрать в инвентарь хоть пару литров. Потому как даже кислота василиска смотрится кристально чистой водицей на фоне этой мерзости.

Увы, времени на это у меня попросту не осталось, потому как сгусток духовной силы уже настиг свою цель.

И впервые за все время, я услышал, как Сущность вопит в агонии. Пусть ее щупальца могут сдержать напор, сопротивление этой силе обходится до безумия дорого. Монстр буквально осыпается скворчащими ломтями, в попытках поглотить обретшую физическое воплощение духовную силу. Но только сфера сожмется, под давлением щупалец, как в следующее мгновение вспыхнет с новой, еще более ужасающей мощью.

Находясь под прикрытием туши монстра, я едва успевал восстанавливать новое тело. Чудовищный жар опалял плоть, прежде чем та успевала нарастать на обуглившихся и искаженных костях. Однако долго смотреть на это противостояние я не мог. Дело не в страхе за собственную жизнь или еще в чем, просто...

... этот сгусток... я помню атаки лучника, и каждая из них по итогу взрывалась...

И когда взорвется это, я предпочту быть настолько далеко отсюда, насколько это вообще возможно. Ибо желанием собирать собственные кишки по веткам я совершенно не горю. Особенно учитывая, что деревьев по дороге в пустыне я не заметил от слова совсем.

Не говоря уже о том, что выжженными глазами увидеть больше все равно ничего не получится.

И варианта у меня сейчас только два:

1) Рискнуть и с помощью инвентаря попытаться углубиться под землю. Все же после взрыва основная толща породы здесь состоит из нагромождения булыжников, так что особых трудностей возникнуть не должно. Плюс, разбрасывая по сторонам конечности и ориентируясь на жжение рун, я успел определить примерное расположение куска дракона — 20м севернее меня и хрен-знает-сколько метров вглубь (ориентировочно — 30м, но прошлая формулировка точнее, потому как высоту относительно уровня моря моя карта не отображает).