– Да красавица, красавица! Хватит собой любоваться-то! Говорила мне твоя матушка, что больно на господ походить хочешь, а я-то ей еще не верила! Вставай, Юджи, да помоги мне из печки похлебку достать, а потом мы и покушать сядем!

Юджи? Пробежавшись глазами по комнатке, Злата никого, кроме себя, не увидела, поэтому решила, что женщина обратилась к ней. Значит, это ее имя – Юджи?

Согласно кивнув, она подошла к женщине, и та ей всучила рогатую палку. Истинно городская девушка Злата понятия не имела, что с этой палкой делать, поэтому растерянно воззрилась на женщину. Сердито крякнув, та обратно выхватила из рук девушки ухват и начала им шариться внутри печки, а через несколько секунд из глубины зева появился горшок с дымящейся похлебкой.

– Иди руки хоть сполосни, неумеха ты моя горемычная! – проворчала женщина, кивнув в сторону запечья, где Злата увидела большой тазик и что-то наподобие умывальника, где для того, чтобы потекла вода, нужно было шоркнуть по длинному стержню, выступающему со дна.

Такой Злата как-то видела у друзей на даче, куда ей однажды пришлось поехать вместе с любимым мужчиной. Воспоминания об этой поездке острой занозой вонзились в сердце, поэтому девушка поспешила от них отвлечься. Ополоснув заодно и лицо и насухо вытершись тканым полотенцем, она вернулась к своей лежанке, чтобы хотя бы прибрать постель, ведь хозяйка избушки и так о ней невысокого мнения!

– Да ладно, оставь, все равно скоро мой Стах придет, – махнула ей рукой женщина и начала разливать по мискам горячую похлебку.

Если вначале Злата хотела как следует расспросить хозяйку о том, куда она попала, то теперь даже радовалась, что не успела опростоволоситься и выдать себя. Неизвестно, как здесь относятся к попаданкам, а то, что она сама стала одной из них, Злата уже поняла сразу, как заметила изменения в своей внешности!

Как бы ни удивителен был сам факт произошедшего, Злате почему-то было не страшно, а больше любопытно, чем закончится это приключение? Правда, в душе было несколько тревожно оттого, что сама она ни про себя – красавицу Юджи, ни про окружающих ничего не знала и с беспокойством ожидала расспросов со стороны хозяйки дома.

Но ту, кажется, совсем не напрягало молчание гостьи, а может, она и всегда была такой молчаливой? Как бы то ни было, похлебку они хлебали в тишине, и Злата даже чуть не прыснула, вспомнив школьный плакат на стене своей столовой лет десять назад, который гласил: «Когда я ем – я глух и нем!» Мальчишки-одноклассники всегда любили гомонить во время перекуса в столовой и, если кто-то им делал замечание, парировали в рифму: «А когда я кушаю – я говорю и слушаю!»

Послушать Злата и сама была бы рада, потому что понимала, что информация для нее сейчас – самое важное! Но женщина лишь работала ложкой и даже исподлобья не взглядывала на девушку. «Что ж, будем полагаться на случай!» – решила Злата и последовала ее примеру.

Похлебка была наваристой! Только расправившись с целой миской, Злата почувствовала себя сытой и довольной жизнью. Сейчас бы еще кофейку чашечку, и можно отправляться на работу! Детишки, наверное, ее уже заждались!

Поймав себя на этой мысли, она невесело усмехнулась. Да уж! Прощай, любимая работа! Неизвестно, придется ли ей когда-нибудь снова вернуться в свой мир и пойти в больницу? Да и когда это еще случится?

Тяжело вздохнув, Злата отодвинула миску.

– Наелась, что ли? – спросила хозяйка.

– Да, – тихо ответила Злата и заметила, что хотя бы голос у нее остался свой – грудной, мягкий, мелодичный.

– Ну и ладно, – проворковала женщина. – Поди тогда, помой миски-то, а потом оденься потеплее да отправляйся в деревню, и пока Стах мой не уйдет, не возвращайся. Усекла?

– Усекла, – сказала Злата, подумав, что же это за Стах такой, который лишь на время в эту избушку захаживает?

– Ну, коли усекла, давай, поживее, что ли! – поторопила ее хозяйка и сама же ее теплую шубку на лежанку положила.

Быстренько справившись с мытьем посуды, девушка сунула ноги в подшитые валенки, накинула на волосы теплую пуховую шаль, надела шубу и вышла на мороз. Хотелось, конечно, спросить, в какой стороне та деревня, потому что из окна виднелся один высокий лес, но побоялась выдать себя. И хорошо сделала, потому что в сторону деревни вела хорошо протоптанная в снегу тропинка, по которой она и зашагала, глубоко вдыхая полной грудью чистый зимний воздух…

Не успела Злата дойти до кромки леса, как навстречу ей попался бородатый мужчина в овечьем тулупе, распахнутом на груди. Густые русые волосы, не прикрытые ничем, достигали могучих плеч, а из-под таких же густых кустистых бровей на мир глядели светло-карие, почти орехового цвета глаза.

Увидев на своем пути Злату, мужчина как-то приосанился, еще шире развернул плечи и прошелся пятерней по волосам, еще больше разлохматив их. Глаза сверкнули лукавым огоньком. Подходя ближе, он уже не отводил глаз от разрумянившейся на морозе девушки, и от его масляного взгляда той становилось еще неуютнее.

Когда же пришло время разминуться на тропинке, мужчина не только не дал ей дороги, а напротив, остановился как вкопанный и даже руки по бокам выставил, чтобы Злата как-нибудь мимо не прошла! Пришлось остановиться и девушке. Она вопросительно выгнула бровь и вперилась с возмущением на этого наглеца. Только тот и не думал смущаться!

– Здорово, Юджи! – произнес он густым баритоном, прищурив один глаз. – Куда это ты собралась, красавица?

Поняв, что мужчина знает ее, девушка решила вести себя тоже непринужденно.

– Пропустите, дяденька! – буркнула она, пытаясь обойти того справа, но лишь провалилась в глубокий сугроб, почувствовав, как в валенки насыпается свежевыпавший снег.

– Да ты что это удумала, девочка? – возмутился мужик, подхватив ее за плечи и выдернув из сугроба. – Какой я тебе дяденька? Давно ли Стах для тебя дяденькой стал?

Злата лишь сердито запыхтела, отряхиваясь от снега, а Стах продолжил:

– Как там Марика поживает, не обижает тебя? Не упрекает лишним куском?

«Ага, значит, ту женщину Марикой зовут! – обрадовалась Злата тому, что узнала хоть какую-то информацию. – А это, значит, тот самый Стах, который к ней захаживает!»

– Нет, у нас все хорошо! – ответила она, поняв, откуда мужчина ее знает.

Видать, не первый раз он ее видит, и то, что живет у Марики, ему известно.

– Она добрая! – добавила девушка, понимая, что ее слова обязательно будут переданы женщине.

– Ну, – хохотнул Стах, – для кого добрая, а для кого и не очень!

Еще раз внимательно оглядев Злату с головы до ног, он как бы итог подвел:

– Вон и тебе старая шубка досталась, а новую, видать, она для лучших времен припрятала! Ту, которую мать-то твоя присылала с тобой, когда сестру Софрона своего покойного уговаривала за тобой приглядывать, чтобы от нелюбого мужа тебя спасти!

«Ничего себе тут страсти, оказывается, разворачиваются! – подумала Злата. – Санта-Барбара местного масштаба!» Зато сразу столько нового поведал ей этот мужчина!

– А я не жалуюсь, – упрямо ответила девушка и попросила. – Могу я пройти? Мне в деревню надо!

– Так, может, я тебя провожу? – предложил вдруг Стах, странно блеснув глазами.

– А там вас Марика уже дожидается! – поспешила Злата его образумить. – Боюсь, как бы не осерчала за опоздание!

– Кхм! – сердито кашлянул мужчина, с сожалением еще раз оглядел ладную фигурку девушки и все-таки отправился в лесную избушку. – Ладно, Юджи, встретимся еще! – то ли обещал, то ли пригрозил он, заставив вздрогнуть от неприятного предчувствия.

Злата не стала оглядываться или что-либо отвечать ему, а побежала вперед по тропинке, размышляя об услышанном.

Так, значит, у Юджи мать жива, а отец, видно, уже умер, и звали его Софроном. А Марика, стало быть, ее тетя по отцу… Да еще имеется какой-то муж или жених, от которого подальше спрятала ее мать… Вот и вся информация. Вроде немало, но пока ничего не ясно!