А вот Алёна уехала в столицу. Дядя помог ей там освоиться, дал работу и... собака этакая, даже хотел жениться. Хорошо, что девушка не согласилась (а, может, и плохо, кто ж теперь узнает). Алёна нашла себе ухажёра помоложе и не работающего в столь опасных структурах. Наверное, так лучше, её отец не так сильно стал переживать. У неё вроде бы даже близняшки родились, уже и не помню. Да и оборвали мы связь, а Ржевский неохотно делился со мной информацией о дочери. Наверное, затаил обиду. Ну а я и не настаивал, главное, чтобы она была счастлива.

Лиза решилась уехать в тот же день, когда их взяли в плен. Сказать, что она меня возненавидела, значит, ничего не сказать. Но я её не осуждал, всё-таки именно из-за меня угрожали её маме и младшей сестрёнке. Будь я на её месте, вёл себя примерно так же. Однако со временем она несколько потеплела ко мне. Мы даже встречались раз в году, чтобы выпить чего-нибудь приятного, вспомнить прошлое (но только положительные моменты, я старался не упоминать плен) и смотреть на закатное солнце, что медленно клонилось к морскому краю, окрашивая воды причудливыми узорами. Да, я купил ей дом у моря. Как говорили врачи её матери, морской воздух будет благоприятно воздействовать на организм женщины. А потом мы с другими докторами смогли создать универсальное лекарство от её болезни. Марина поправилась буквально через полгода. Это произвело фурор среди научного сообщества. И деньги... должны были потечь рекой, но я приказал продавать лекарство по себестоимости. Зачем лишать людей возможности жить? Я не хотел зарабатывать на смертях. Желал быть честным человеком. Правда, это стоило мне многого. Во-первых, денег, во-вторых, нервов, в-третьих, времени. Ведь конкуренты начали строить такие козни, что по итогу... сами же попались в собственные сети. Решили продавить любыми способами, но лишь под конец нашей с ними «войны» поняли, с кем связались. Попытались отступить, но было слишком поздно. Кому-то повезло, и они уехали из страны. Остальные же ещё долго царапали стены за решёткой.

Что касается императора, то его участь, как и предрекал Демон, была незавидной. В стране творилось непонятно что, а ему пришлось всё это разгребать, ведь князей, что поддерживали его, прикончил старик. Но в самый нужный момент пришли мы с родителями и предложили свою помощь. Романов, как и предполагалось, ничего не помнил, что нас сильно радовало. Да и не до разбирательств с памятью было, у него империя рушилась. Наши предприятия, благодаря государственной поддержке, наращивали темп. Мы подарили людям рабочие места, лекарства, пропитание и жильё. Было много сделано, и Романов вновь попытался женить меня на своей дочери. Отказать было сложно, всё-таки, это желает сделать сам император. Но у меня появилась другая идея, как избежать помолвки с избалованной девчонкой.

Рижская и Адашева. Наки и Наташа. Я женился на обеих, правда, первой стала неформалка, чему искренне радовалась. Она никогда прямо мне об этом не говорила, но я всё видел по её глазам. А вот вспыльчивая Натали частенько упрекала меня в том, что она всего лишь вторая. Как-то раз даже хотела развестись. Но наутро протрезвела и очень долго «извинялась». Разве ж я был против?

Но по итогу Романов отказался от своей идеи породниться со мной. Но не от нашей помощи, хотя я понимал, что обиду он всё же затаил.

Да, я женился сразу на двух красотках. Хорошо ли это? Да чёрт его знает. Сперва всё было шикарно, но потом... как бы правильно подобрать мысль? Быстро устаёшь, даже будучи в молодом и сильном теле. И дело не в постельных играх, а морально. Если Наки ещё была любящей женой, то Наташа свой буйный характер менять не желала. И с каждым годом становилось только хуже. Особенно когда у нас родились дети. От каждой из них. И как бы я ни переубеждал бывшую Ростову-Адашеву (да, она отказалась даже фамилию менять), что я люблю их одинаково и наследство будет разделено поровну, она мне не верила. Сама себя убедила в том, что является второй, а, значит, нелюбимой женой, и так же считала про детей, загнав и себя и их своими истериками. По итогу, они невзлюбили и меня и братьев. Да, от Наки, что несколько удивило, появились близняшки. Стоит ли говорить, как радовался этому Агат? Парень был просто на седьмом небе от счастья, что стал дядей таких же малышей с разноцветными глазами, как и он с сестрой.

Но что касается многожёнства... я бы не советовал. Себе дороже. Лучше любить одну женщину, которую...

— Эй, человек! — мартышка прыгнула на диван и протянула мне банан. — Опять грустишь? Вот, перекуси. Авось полегчает.

— Отстань, — отмахнулся я.

Пускай первые несколько лет дымчатый дух и обижался на меня, но потом свыкся с новым телом и даже начал шутить на эту тему. В основном надо мной, но я стоически переносил все нападки.

— Опять вспомнил её? — спросил механическим голосом Семёныч.

— Да, — честно признался я, присев в кресло. Плевать на пыль, сегодня можно и отдохнуть. Главное, чтобы никто меня не нашёл. Всё-таки двести лет не каждый год исполняется. Да и кто меня будет встречать? Работники или компаньоны, которые только и ждут от меня денег? Нет, семью я давно потерял. Правнуки занимаются своими делами. Они молодые, так и надо. Кому нужны причитания старика? Даже мне иногда от этого противно.

— Человек? — робо-мартышка запрыгнула на колени, заставив меня болезненно закряхтеть. — Ты прости, если обидел.

— Всё нормально, — улыбнулся я, похлопав своего бывшего демона по голове. — Просто иногда накатывает.

Эля... я часто о ней вспоминал и проклинал себя за то, что не смог разозлиться как следует. Сплоховал, не знал, что делать, поддался панике... стыд и позор, Владислав Ростов.

И всё же я понял, как сильно её полюбил лишь после того, как Эли не стало. Наверное, только она понимала меня и готова была пожертвовать жизнью, лишь бы я добился своего. Да простит мне подобные мысли Наки. После свадьбы я всегда оставался верен ей. Даже Наташе, хотя понимал, что девушка может и изменить. Никогда не заставал её врасплох, просто не хотел. Чтобы тогда изменилось? Мы бы развелись? Может быть. Но так я оставался в неведении и коротал ночи в объятиях той, кто, действительно, меня любил. Наташа тоже могла бы стать такой, но она не смогла перебороть свои амбиции. И я её за это никогда не осуждал. За себя мне не было обидно, а вот за детей весьма. Зачем надо было их ссорить? Я желал всем только добра...

— Эй, Влад? — тихо позвал меня Семёныч, вырывая из собственных грёз. — У меня для тебя сюрприз.

Я покосился на голограмму и слабо улыбнулся.

Семёныч, старый друг и напарник. Перед смертью он решился на рискованный шаг, а именно оцифровал свой разум. Его супруга, родившая дочь, тоже подумывала, но потом, увидев, к чему это привело, решила просто состариться рядом со своим ребёнком. Не знаю, злилась ли она на него, или нет. Наверное, и то и другое. Я позаботился, чтобы их семья жила в достатке, да и сам Семёныч следил за ними. Но... теперь он был лишь набором цифр, а не живым человеком.

— Какой? — с интересом спросил я. — Ты не дарил мне ничего вот уже лет пятнадцать.

— Тринадцать, если быть точным, — он поднял палец.

— Не мучай старика, — прохрипел я. — Говори уже.

— Ладно, — ухмыльнулся он, хотя на таком расстоянии это было плохо заметно. — Пройди в лабораторию, я там кое-что подготовил.

— И что же? — я нехотя поднялся и медленно добрался до двери, за которой когда-то вершились судьбы мира. Но стоило мне её открыть, как я замер на пороге, не в силах поверить своим глазам. — Это то, о чём я подумал?

— Возможно, — неопределённо ответил Семёныч. — Ты же знаешь, что я не умею читать мысли. Но это прототип портала между измерениями.

У стены напротив стояла высокая круглая арка, сделанная из блестящего голубого металла. От неё тянулись десятки мелких и не очень проводов к высоким серверам, что заняли бо́льшую часть пространства, достав до потолка.

— Честно говоря, я пока не знаю, может ли это работать так, как положено, — признался Семёныч. — Нужны ещё испытания.