– Нас ожидают в резиденции господина Сёдзи Мацунаги, – говорит сопровождающий, переговорив с кем-то по телефону.

Мы садимся в авто представительского класса и едем. Путешествие продолжается около часа, поскольку Токио, как и любой крупный город земли, не лишен главной транспортной проблемы – бесконечных заторов. Однако водитель у нас, как мне показалось, опытный. Он умело избегает больших скоплений машин, сворачивая в какие-то маленькие улочки и объезжая пробки.

Потому минут через двадцать мы оказываемся на скоростной многополосной магистрали, ведущей куда-то за пределы Токио. Направление я не знаю, поскольку надписи на щитах мелькают за окнами – у авто довольно приличная, под 150 километров в час, скорость. Но внутри она абсолютно не ощущается: уж что-то, а дороги японцы строят на славу.

Во время путешествия я с интересом смотрю в окно, а Максим делает вид, что дремлет. Но я-то знаю эту хитрюгу. Она наподобие дракона. Прикрыла глаза, закрыла пасть, сложила лапы. Только это видимость. Конечно, не спит. Если сказать ей что-нибудь, мгновенно среагирует. Через полчаса мне становится скучно смотреть по сторонам, и я говорю мажорке:

– Максим, ты давно с тем парнем, Костей? – знаю, что вопрос провокационный. Но мне захотелось её вывести на чистую воду. Если получится, конечно. До сих пор ни разу не удавалось.

Мажорка мгновенно открывает глаза. И всё. Как новенькая, ни секунды не сонная. Так я и думал.

– Давно.

– Сколько?

– Много.

– А точнее?

– Тебе зачем?

– Ви, Максим, таки еврэйка? – спрашиваю её с характерной «иудейской интонацией».

– Нет, а ты хочешь себе обрезание сделать?

– Себе сделай, – бурчу в ответ, но тут же понимаю, что глупость спорол. Девушкам обрезание не делают. – Потому что отвечаешь вопросом на вопрос, – поясняю.

– Костя тебя не касается, понял? – вдруг лицо мажорки становится предельно серьезным. В голосе мне слышатся даже нотки агрессии. Так вот где её чувствительное место? Буду знать. Правда, желание подколоть на эту тему как-то сразу пропадает. Не хватало ещё поссориться перед визитом к миллиардеру.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Впрочем, и время поездки подошло к концу. Мы свернули с магистрали, проехали ещё несколько километров по сельской дороге (качеством от предыдущей она нисколько не отличалась), только стала уже. Затем остановились у высоких глухих ворот. У нас бы такие были выполнены из чугунного литья, да с фамильным гербом сверху, а тут – самые простые, откатные. Никакого пафоса, даже странно. Я-то думал, здесь всё будет золотом блистать, все-таки один из богатейших людей Японии проживает.

Накамура открыл окно, выставил лицо наружу. Видимо, чтобы себя идентифицировать. После этого ворота медленно отползли в сторону, машина заехала внутрь двора и остановилась. Водитель нажал на кнопку, все стекла разом опустились. К нам подошел человек в костюме, поклонился. О чем-то переговорил с Накамурой.

– Проверка службы безопасности, – сказал он.

В это время к машине подошли три охранника с собаками на поводках. Это были акита-ину, хорошо известные по фильмам. Они тщательно обнюхали машину, потом охранники открыли двери, и животные поводили носами в нашу сторону. Затем были проверены багажник, днище машины. Старший охранник кивнул. Мы закрыли двери и окна, авто покатило дальше к дому.

– Он что, ваш сэнсэй, покушения боится? – спросила Максим.

– «Если проблему можно решить, не стоит о ней беспокоиться. Если проблему решить нельзя, о ней беспокоиться бесполезно», – ответил сопровождающий.

– ФилосоОф, – ответила мажорка, сделав ударение на последнем слоге. – Восток – дело тонкое, Петруха, – насмешливо обратилась она ко мне и пояснила. – Это называется японская вежливость. Не отказался отвечать, но и не ответил по существу.

– Ну, а ты чего хотела? – спрашиваю Максим. – Вопросы безопасности всегда покрыты глубокой тайной.

Мажорка только плечами пожала. Она теперь рассматривала с интересом дом, к которому мы подъехали. Я тоже переключил внимание на это сооружение. Совершенно не было заметно, что здесь живет один из богатейших людей Японии. Да у нас полковники полиции живут во много раз роскошнее! А тут что? Просторный деревенский дом в японском стиле с загнутой крышей.

Глава 20

Наш лимузин (я вообще-то небольшой знаток японского автопрома, просто мне нравится думать, что это именно такого класса машина, в которой мы ездим) останавливается у дома. Мы выходим и сразу попадаем под пристальное внимание сразу десятка ниндзя. Ну, не тех, конечно, которые затянуты в черные костюмы, и видны в прорезь только глаза. Эти обряжены, как и те, что у ворот, в стандартные черные классические современные костюмы, под которыми не угадываются ни китаны, ни даже вполне современные пистолеты. Хотя уверен: они там есть.

Телохранители босса обступают нас с трех сторон, и один – самый старший, видимо, подходит к Накамуре и о чем-то вполголоса с ним переговаривает. Сопровождающий после этого поворачивается к нам и, почтительно кланяясь, сообщает:

– Уважаемые господа, я очень прошу вас пройти через проверку службы безопасности.

– Да пожалуйста, – за нас обоих отвечает Максим и, распахнув ветровку, в которой приехала на эту встречу, подражая голосу Костика Сапрыкина из «Места встречи изменить нельзя», то есть пародируя шепелявость, говорит. – «Коселёк? Какой коселёк? На, обысси».

Я стараюсь сдержать улыбку. У мажорки явно актерские задатки. Ей бы в театральное училище поступить, а она вместо этого занялась недостойным делом – соблазнением богатых мужчин. Мой отец первым (хотя кто знает?) пал жертвой лицемерного обаяния Максим. Но как же она хороша в этом!

Ниндзя почтительно проводят по нашей одежде металлодетектором, но если у меня всё в порядке, то у мажорки прибор в районе пояса начинает вдруг пищать. Японец останавливается, вопросительно смотрит на Максим. Остальные явно напряглись, некоторые даже потянулись руками внутрь пиджаков. Ситуация приобрела угрожающий характер. Только сделать они ничего не могут. Во-первых, перед ними важный гость. Во-вторых, женщина, которую обыскивать нельзя ни в коем случае – это жесточайшее оскорбление.

– О! Совсем позабыла, – широко улыбнулась Максим. – Тихо, тихо, спокойно. Ишь, распсиховались, сыны священного ветра.

Она медленно запустила руку в карман джинсов. Потом так же неспешно, чтобы не напрягать охрану, вытащил оттуда… чайную ложку. Я присмотрелся и ахнул: на вещице стояло клеймо – эмблема ресторана, в котором мы недавно отужинали.

– Ты что?! – прорычал я на Максим злым шёпотом. – Зачем ложку взяла?!

– Тихо свистнул и пошла, называется – нашла, – на мотив частушки тихо пропела мажорка.

– Так ты ещё и клептоманка! – продолжаю нервничать.

– Да я просто на память. Для Кости. Он коллекционирует чайные ложечки. Смотри, прикольная какая, – заявила Максим, покрутив столовым предметом у меня перед носом.

– Прошу простить мою коллегу, – сказал я, обращаясь к японцам. – Это вышло… случайно.

Накамура перевел, и охрана, быстро завершив проверку, наконец-то пустила нас внутрь. Ни слова не сказали! Хорошо, иначе мог выйти скандал. Сопровождающий провел нас вглубь дома.

– Большая у Кости коллекция? – спросил я её, пока шли.

– Внушительная, – улыбается она.

– Господи, вот попалась мне такая, а? – спрашиваю сам себя, но вслух. Чтобы мажорке было слышно. Хотя ей, кажется, поровну. Она идет и рассматривает антураж дома. Хотя ничего особенного тут нет. Типичная холостяцкая берлога. Всё очень скромно, так и не скажешь, что тут миллиардер живет. На стенах фотографии каких-то людей. Кто в древней японской одежде (видимо, предки хозяина), кто в современной. Тут и молодежь, и дети, и даже младенцы. Словом, всё семейство. Единственный, кого я узнал, это сам Исида Мацунага и его внук.

Наконец, кабинет главы корпорации. Точнее, её владельца. Хотя я до сих пор не вижу разницы. Мы зашли внутрь, встали напротив большого письменного стола, за которым в простеньком кожаном кресле сидел сухонький, древний старичок, похожий чем-то на старика Хоттабыча из советского фильма. Такой же добрый взгляд, тщедушная бороденка.